Тимофей Царенко - Демоны кушают кашу

• Название: Демоны кушают кашу
• Автор: Тимофей Царенко
• Жанр: Юмористическое фэнтези

Империя вновь призывает Палача народов и его верного Душехранителя! Небо потемнеет и заплачет кровью! Посевы истлеют, опадет почерневшая листва и воды рек станут алыми от крови демонов, приносимых в жертву! С неба раздастся трубный глас и разверзнуться врата бездны. И из самых глубин ада разнесется нездешний голос: «Дядя Салех! Я покакала!»

---

– Я готов подумать над вашей проблемой и предложить решение. Но мне потребуется какое-то время и, возможно, консультация с экспертами, – Гринривер поспешно перевел тему разговора. – Но от вас я потребую погасить мой долг перед вами за проигранный спор!

– Какой из? У тебя их ведь до черта, – Рей задумчиво поднял глаза к потолку.

– Любой, на ваш выбор, – Ричард был сама любезность.

– Хорошо. Я просто не знаю, к кому еще обратиться! – в голосе Салеха прозвучала искренняя благодарность. – А то все остальные разбегаются.

– Издержки репутации… – Гринривер согласно кивнул, глядя в пламя, что плясало по дровам камина.

Повисло молчание.

– Мистер Салех?

– Да, Ричард?

– А у вас разве нет каких-то своих дел? – в голосе молодого аристократа появился лед.

– Нет, ни единого, я в город поехал тебя разыскивать.

– Я хотел побыть в одиночестве. Не могли бы вы меня покинуть? – устал намекать Гринривер.

– Не, как можно? Я же швейцара в больницу отправил. Значит, охранять тебя не кому. Я вот и охраняю, всё согласно нашего с тобой договора. Обеспечиваю приватность и уединение. Пункт девять, подпункт два, – Рей шумно хлебнул чай из стакана.

– Тогда, может быть, для этих целей вы встанете перед дверью? На место швейцара? – голос Ричарда стал раздраженным.

– Зачем? Погода ведь собачья. А если кто придёт – в дверь постучат. Я открою. И это, попроси ужин чтобы подали, я с самого утра не жрамши. Хороший стейк меня бы устроил. И кальвадоса, шкалик.

– Мистер Салех, а вы, часом не охуели? – уже прорычал доведённый до бешенства Гринривер.

– Нет, с чего ты так решил?

Стон, полный отчаяния, был ему ответом.

⁂

Императорский дворец, небольшой кабинет, выходящий окнами в живописный сад. В кабинете небольшой камин, что скорее создает уют, нежели согревает. Перед камином кресло. В нем сидит высокий круглолицый мужчина. Лицо его украшают завитые усы. На мужчине скромный мундир, отделанный пурпуром – цветом императорской фамилии. Длинные пальцы, унизанные перстнями. Впрочем, перстни столь же далеки от обычных украшений, как муха от дракона.

Лицо хозяина кабинета отражает работу мысли. Он задумчиво стучит пальцами по подлокотнику кресла и пламя в камине пляшет в такт, завиваясь в крохотные смерчи.

Раздается тихий шелест, словно ветер колышет опавшие листья. Мужчина оборачивается к двери и шевелит пальцами в повелительном жесте. Инкрустированное дверное полотно идет рябью и из него выступает человеческое лицо.

– Маркиз Морцих, ваше величество. Изволите принять?

Снова короткий жест пальцами. Лицо тонет в позолоченном дереве, и дверь вновь становится нормальной. После чего бесшумно раскрывается.

В комнату заходит высокий мужчина в черном камзоле. Рукава и лацканы его одежды отделаны серебром, что, кажется, слегка светится.

У гостя вытянутое изможденное лицо, словно скульптор высекал из куска мрамора идеально-красивого человека, но так и забросил наполовину. Тонкие черные волосы, словно пропитанные маслом, облепляют череп.

Хозяин кабинета взирает на огонь, не обернувшись.

Маркиз Морцих рассматривает спинку кресла. На его лице невозможно прочесть ни единой эмоции.

– Ваше величество? – напоминает о себе гость.

– На столе бумага. Прочти, – шелестящий, едва различимый голос, проносится кабинету почти заглушаемый потрескиванием огня.

Мужчина делает четыре шага и поднимает бумагу. Карие глаза слегка подрагивают, пристальный взгляд скользит по строчкам. Под конец прочтения маска спокойствия трескается. Некрасивое лицо искажает гримаса ненависти. Впрочем, маркиз быстро возвращает себе контроль. Лишь в глубине карих глаз пляшут цепные тени.

– Я не поеду. Вы обещали мне полтора десятка лет. Прошло всего четыре, – произносит визитер, и его слова горным обвалом рокочут в комнате. Голос слабо похож на человеческий.

Молчание становится ему ответом.

– У меня нет другого выхода, Клаус. Или ты решишь проблему, или я обращу в пепел всю провинцию. Там живет почти миллион человек. Женщины, дети. Они уже гибнут. Кордоны непроходимы.

– Я уже принес в жертву жену. Мне предлагают пожертвовать дочерью? – теперь голос прозвучал мертвым песком, что засыпает могилу в пустыне.

– Если пожелаешь, бери ее с собой.

– И если я не удержу проклятие, то выжженная провинция станет самым милосердным исходом. – горько проговорил маркиз.

– Ты принес клятвы.

– И исполню их, – голос Клауса помертвел.

– И я даю слово, что, когда ты вернешься, твоя дочь будет в порядке, – пламя камина жарко вспыхнуло, изгоняя тени, что скопились под ногами гостя.

– Если существует кто-то, способный сдержать проклятие, почему не он едет вместо меня? – в голосе визитера появилась надежда.

– Бумага на столе, – голос хозяина кабинета вновь стал едва различим.

Маркиз взял со стола бумагу, которая возникла там пару мгновений назад. И снова воцарилась тишина.

– Безумие! – воскликнул Мориц, трясущимися руками комкая бумагу.

– Не ты один принес клятвы.

– От города ничего не останется! – снова повысил голос маркиз.

– Отстроим. Они прибудут через три дня. У тебя будет неделя, потом отправляйся в дорогу. И будет одна просьба…

– Приказ?

– Просьба, – в бесцветном голосе прозвучали мягкие нотки. – Не говори им. Легенду тебе пришлют.

– Награда?

– Что пожелаешь.

Маркиз Клаус Мориц покинул кабинет.

Истаяли в языках пламени листы бумаги, вспыхнул ковер и паркет, по которым ступал гость. Пламя стихло, и вновь кабинет стал таким же, как за пятнадцать минут до этого.

– Надо же мне их чем-то занять? – устало прозвучал тихий голос нынешнего императора.

Впрочем, пламя надежно хранило тайны. И последних слов никто не услышал.

⁂

В холле здания двадцать четвёртого управления было просторно. Высокие потолки, стены, отделанные мрамором. Вдоль стен располагались «острова» – уединённые пространства, состоящие из круглых столов и удобных диванов. Друг от друга «острова» отделались декоративными стенками, покрытыми изысканной деревянной резьбой. Магия глушила звук, позволяя посетителям приватно общаться.

Сама отделка управления больше подходила какой-то гостинице, нежели казённому учреждению. Но личная канцелярия императора на таких вещах не экономила. А по слухам, еще и отмывала деньги для императорской фамилии.

Не то, чтобы у самодержцев была хоть какая-то нужда в деньгах, но право, не платить же банковскими билетами за услуги куртизанок или работу горлохватов? Что мешало просто взять нужную суму из казны наличкой – история умалчивает.

Ричард с Реем заняли один из «островов».

– О чем задумался, твое графейшество? – Рей ел крохотные рулетики из большого бумажного пакета. Рулетики были посыпаны корицей и политы патокой. А еще громила, чье имя было выбито на могиле такого явления как «изысканные манеры», облизывал пальцы.

– Да вот… – Ричард был рассеян, – вы же помните, мой старший брат заказал памятную статую, для Обсидиан-тауэра? В память о погибших аборигенах, что пали жертвой палача народов?

– Этому скульптору, что памятник тот делал, ты потом молотком руки раздробил, а после чего утопил в гипсе жидком? – уточнил Рей и, получив утвердительный кивок, закончил мысль. – Как не помнить, знатно повеселились. А что?

– Мой старший брат, оказывается, мало того, что заказал у бедолаги копию памятника, так он еще и скупил почти все его работы! – голос молодого был возмущённым.

– И чего? – Салех решительно не понимал сути проблемы.

– Да, в общем-то, ничего, но после того, как мы уродца укокошили, его работы возросли в цене в тысячи раз! – Ричард аж подпрыгнул на месте, от негодования. – Теперь мой брат заработал баснословное состояние на этих предметах искусства. Но мало того, какой-то писака сейчас, на страницах газеты, а это, между прочим, «Передовица высшего света», рассуждает на тему, что всё, соприкоснувшееся со мной, обращается золотом или славой! Но завершается смертью! В качестве он приводит Обсидиан-Тауэр, который после нашего визита туда утроил свой товарный поток. Потом вот этот… художник!

– И чего? Ну пишут и пишут…

– На моей репутации и плоде моих трудов все наживаются! Возмутительно! – продолжал распаляться молодой человек. – Но больше всего меня бесит брат! Понимаете, он меня унизил! Я подобное не прощаю!

– То есть, правильно ли я тебя понимаю, твой брат предвидел такое развитие событий, хладнокровно поставил на твою мстительность, подставил рисоваку и заработал денег? То есть он тебя поимел во всех позах, глумясь над твоей несдержанностью и обидчивостью? – уточнил Рей, который в таких разговорах приобрел привычку проговаривать свое понимание ситуации. Мысли Ричарда не всегда очевидны из-за витиеватости.

– В точку! – Ричард аж скрипнул зубами.