Игорь Минутко - Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха

• Название: Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха
• Автор: Игорь Минутко
• Издательство: «Яуза»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-8153-0254-6

Имя Николая Константиновича Рериха — художника, общественного деятеля, путешественника, знатока восточной культуры — известно всем. Однако в жизни каждого человека, и прежде всего в жизни людей неординарных, всегда есть нечто глубоко скрытое, известное лишь узкому кругу посвященных. Был такой «скрытый пласт» и в жизни Рериха.

Игорь Минутко пытается, привлекая документальные источники, проникнуть «за кулисы» этой богатой событиями и переживаниями жизни человека, оставившего, несомненно, яркий след в истории российской и мировой культуры. Связь с советскими спецслужбами и поиски легендарной Шамбалы — вот две основные темы этой судьбы.

---

Небо затянула серая клубящаяся дымка, которая все сгущалась, но самое невероятное было то, что в серой, казалось, живой пелене все двигалось, перемещалось, сталкивалось, и светили ДВА солнца, совершенно одинаковых, густо-лилового цвета, и на них можно было смотреть.

Ветер теперь налетал беспрерывными порывами, они становились все сильнее и сильнее, вокруг свистело, трещало, за кормой поднимались волны с пенными гребешками, парусник начало заливать водой.

Налетел шквал невероятной силы — он ударил в борт парусника с таким остервенением, что мачта затрещала, и медленно накренилась к борту, увлекая за собой парус…

Мачта переломилась, однако не упала за борт; торчали острые, как клинки, щепы.

— Мы перевернемся!.. — закричал Саша, пытаясь отвязать парус, — Глеб, Вадим — топор!.. Вон, под мешком с песком!

Вадим все понял мгновенно — мачта была перерублена на месте перелома до конца, и все теперь завороженно смотрели, как она с парусом быстро удаляется от судна, которое по инерции плыло достаточно быстро…

И никто не успел по-настоящему испугаться и осознать, что только что были рядом с гибелью — с того момента, как на парусник обрушился первый шквал ветра, нагрянувший с острова Роговый, прошло несколько минут.

И вот…

Но не был ли это коллективный сон или галлюцинация? Штиль, ни дуновения ветра, в небе на глазах рассеивается, пропадает серая пелена, и вот уже в голубой необъятности стоит над головой яркое арктическое солнце — одно… Только озеро не может успокоиться сразу: по нему от острова Роговый, который опять виднеется вдали как полоска однообразной, скучной земли, бегут частые волны.

А справа по борту, саженях в пятидесяти от парусника — вернее, того, что от него осталось, отчетливо виден берег, кое-где прорезанный скалами, с кручами, утесами, вторгающимися в водную гладь.

— Южный берег, — тихо сказал Глеб. — Узнаю места. Тут рядом старый-престарый погост лопарей. Тоже место интересное. Давайте на весла… Кто?..

— Да.. — в голосе Александра Захлебова было удивление. — Не пустили нас на свой остров духи шаманов.

— Страшно-о-о!.. — вдруг истерически закричал маленький Святослав и залился слезами. — Бо-бо-юсь!..

Южный берег Ловозера. 22. VIII. 1918 г.

Второй день мы живем здесь, разбив лагерь, то есть поставив палатку на самом высоком месте, которое нашли. Впрочем, оно рядом с берегом. Вокруг болотистая тундра, кое-где скальные образования: прямо из болот или тундры, покрытой то ягелем, то низким кустарником, поднимаются уступами длинные и короткие гранитные скалы высотой сажен до двадцати. На небольшой возвышенности, близко от нашей палатки, старое заброшенное кладбище лопарей, могилы почти стерло время, ни крестов, они ведь язычники, ни памятников, только иногда на еле заметных холмиках — камни. http://punjab.narod.ru/

Святослав успокоился, нервный припадок, начавшийся сразу после внезапного — все, да и я тоже, уверены — «шаманского» урагана прошел, но не бесследно: мой младший сынишка стал молчаливее, исчезла резвость, боится оставаться один, сегодня утром наотрез отказался идти со мной на кладбище, изучать камни на могилах. Пришлось с ним остаться Ладе. Она оживлена, несколько, по-моему, взвинчена, все ей здесь интересно.

И действительно, тут есть чему удивиться. Еще вчера совершили маленькую экспедицию по исследованию берега, дошли до южной оконечности озера, и неожиданно оказались у начала мощеной дороги, по которой явно никто давно не ездит, но она в прекрасном состоянии: высоко насыпана, утрамбована так, что на ней ничего не растет, а сверху — тонкий слой дробленого камня. Кем он положен? Каким образом? Привезти сюда дробленый камень невозможно — вокруг болота, даже троп нет. Но главное — зачем? Кому нужна эта дорога? С какой целью она проложена? У Ильи мать из здешних мест, он рассказал, что дорогу эту старожилы помнят с незапамятных времен: «Всегда тут была». И ведет она прямиком через болота и тундру к соседнему Сейдозеру, до него версты две. Мы проделали вчера это путешествие в две версты, хотя уже порядочно устали, больше, пожалуй, от впечатлений и переживаний, вызванных внезапной короткой бурей.

И что же мы увидели? Вернее — открыли? Дорога, которую ни при каких обстоятельствах не могли проложить в этих местах, аборигены-лопари привела нас на берег Сейдозера, которое совсем небольшое, с того места, на котором мы оказались, отчетливо был виден противоположный берег. И…

Во-первых, присмотревшись, мы обнаружили, что стоим на площадке, явно возведенной здесь руками человека. («Или каким-нибудь другим разумным существом», — сказала, несколько странно улыбнувшись, моя Лада. Я был озадачен ее словами. Что-то она знает. Или догадывается. Давно надо было привыкнуть к ее внезапным откровениям, но не могу.) Эта возвышенность абсолютно правильной круглой формы, ее склон, спускающийся к воде, расчищен от кустарника. Или, наверно, точнее сказать, на этом склоне ничего не растет. То есть как теперь пишут во всяческих географических изданиях, мы оказались на смотровой площадке.

Во-вторых… С площадки, на которой мы столпились, отчетливо виднелась отвесная скала на противоположном берегу Сейдозера, отражавшаяся в воде, как в зеркале. И на ее явно отполированной вертикальной грани была изображена темная человеческая фигура огромных размеров.

Все были ошеломлены и заворожены открывшейся картиной. Все молчали…

Молчание нарушил Славик:

— Пошли! Пошли отсюда! Не хочу на него смотреть!..

И всем нам, непонятно почему, сразу захотелось уйти. Что мы и сделали: Должен заметить: спешили, несмотря на усталость. Не оглядывались.

Но завтра мы туда вернемся. Продолжим исследования.

Мир полон загадок.

Южный берег Ловозера, 23.XIII. 1918 г.

Только что вернулись из второго похода к Сейдозеру. Сейчас — 23.15. Валюсь с ног от усталости, но надо записать, иначе могут забыться какие-нибудь подробности.

Невероятно! Все невероятно.

С утра отправились по дороге, которую Слава назвал «звездной», — уж не знаю, почему, но что-то есть в этом названии. Спешили. Странно: я заметил, что всех нас охватило нетерпение — скорее бы очутиться на смотровой площадке, увидеть гигантскую фигуру черного человека на отвесной грани скалы, которая на противоположном берегу под прямым углом уходит под воду озера. «Только бы не испортилась погода!» — несколько раз повторила Лада в крайнем возбуждении.

Но погода была великолепной весь день: безоблачно, солнце, еще жаркое, легкий южный ветер.

И вот мы на «смотровой площадке». Сразу изумление — смотрим на черного человека. Да, он на своем месте, на отшлифованной грани скалы. Расстояние до этого своеобразного наскального изображения — сажен двести пятьдесят, может быть, триста. Он на месте. Но — и это заметили сразу все — другой. Вернее, что-то изменилось в его позе, таинственный пугающий незнакомец вроде бы чуть-чуть повернулся налево и — самое невероятное — на его голове был черный котелок. По форме очень даже модный, современный котелок. Вчера его точно не было. «Надо подойти ближе и как следует рассмотреть», — предложила Лада. «И вообще исследовать ту гору», — подхватил Глеб.

И мы двинулись к скале полевому берегу Сейдозера, очень медленно, часто обходя болота или преодолевая их — хорошо, что по совету Ильи взяли несколько широких досок, которые нашлись на паруснике Саши: клали их на неглубокие болота как мостки, преодолев несколько сажен, перемещали дальше. Наконец подобрались к скале.

Но нас ждало разочарование: вблизи черный человек исчез, мы могли видеть, подойдя вплотную, только темные пятна на каменной скале сероватого цвета. Кстати, скала с изображением не купалась в озере, как это казалось издали, со «смотровой площадки», между водой и отвесной каменной гранью было сажени три. Словом, черного человека можно было увидеть только издали. Или, может быть, с лодки, если к скале плыть через озеро. Интересно, с какого расстояния изображение черного человека начало бы исчезать? Но у нас не было лодки.

Дальше нас ждали другие, более чем странные открытия.

Мы решили обойти скалу вокруг и, если найдем тропу, подняться на ее вершину, что, впрочем, представлялось маловероятным: почти вертикальные гранитные уступы встретили нас. Скала оказалась в основании огромной, верст пять-шесть по окружности. Скалу или, наверно, это будет правильнее, гору рассекали глубокие ущелья. И в одном из них мы обнаружили… Ее первой увидела Лада, закричав: «Смотрите! Что-то белое и высокое! Как свеча!» И действительно, в каменном гроте стояла большая желтовато-белая колонна, примерно в два человеческих роста, выточенная из однородного камня, очень похожего на мрамор, но без прожилок. Свеча, только гигантских размеров.

Рядом с ней лежал темный кубический камень. Абсолютно вымеренный до миллиметра куб!

Сейчас я думаю: мы попали в древнее капище17 или аборигенов-лопарей, что маловероятно, или тех, кто здесь жил когда-то, в доисторические времена.