Долли Олдертон - Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться

• Название: Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться
• Автор: Долли Олдертон
• Жанр: Современная зарубежная литература
• ISBN: 978-5-04-102034-7

Британская журналистка и продюсер Долли Олдертон описывает опыт всех своих свиданий и невероятно смешно рассказывает все, что знает о любви. Ироничные главы этой книги дополнены списками покупок, которые станут вашими must-have, историями о встречах со знаменитостями и рецептами на все случаи жизни (омлет после первого секса и etc.). Абсолютный бестселлер британского Amazon и автобиография года по версии National Book Award.

---

Мы с Лорен воссоединяемся в комнате, насквозь провонявшей марихуаной, чтобы поделиться успехами. Оказалось, что Финн тоже ушел в черные первые часы Нового года, когда замаячила перспектива вечеринки получше. Мы пьем за превосходство женской дружбы над отношениями, а затем вливаемся в эмо-группу, с которой познакомились еще на открытом микрофоне в Уэтстоуне. Ей достался солист с прической под Роберта Смита, а мне басист с щечками, как у резинового пупса.

Мы расположились у шкафа, покуривая Silk Cuts, скручивая косячки на своем импровизированном конвейере из четверых рабочих и по очереди подключая плееры к колонке, чтобы проиграть микс из Джона Мэйера и Panic! At The Disco. Вдруг музыка затихает.

– Кто-то сломал душ, – властно заявляет Хейли. – Нужно найти того, кто это сделал, чтобы он заплатил за ремонт, иначе у нас будут неприятности с комендантом.

– Да, надо найти его, – нечленораздельно кричу я. – Думаю, это тот парень маленького роста с длинными волосами.

– Какой парень?

– Он был тут, – говорю я. – Секунду назад. Это точно был он, я видела, как он выходит из ванной с какой-то девчонкой и смеется. Думаю, они вышли покурить.

Я возглавляю охоту на ведьм и веду всех на улицу, чтобы найти вымышленного парня, но быстро теряю к этому интерес, когда вижу Джоэла. Джоэл был самым знаменитым сердцеедом на севере Лондона; еврейский Уоррен Битти с взъерошенными гелем волосами и шрамами от акне; Дэнни Зуко[20] окраин. Я предлагаю ему сигарету, и вот мы уже целуемся, как будто это ничего не значащий треп об экзамене на права.

Мы мигрируем обратно в комнату, и я наслаждаюсь Джоэлом: он дает мне намного больше очков статуса, чем давно забытый курьер. Мой триумф омрачает только то, что нам больше не удастся оккупировать ванную, которая теперь занята Хейли и ее группой Молчаливых Свидетелей из Отдела толчковой криминалистики. Стоят там и демонстрируют чудеса дедукции, пытаясь выяснить, кто же все-таки сломал душ. Я подыскиваю место получше, как вдруг Кристин, симпатичная блондинка, Сэнди[21] для Джоэла-Дэнни, спрашивает, не мог бы он пойти перекинуться с ней словечком. Я снисходительно разрешаю – как говорится, если хочешь кого-то трахнуть – отпусти.

Лорен и я воссоединяемся на сигаретку Mayfair.

– Они встречались раньше, еще в школе, – рассказывает она. – Все было очень серьезно.

– Ох, – говорю я, глядя, как Кристин и Джоэл направляются к выходу, держась за ручки. Он машет мне на прощание.

– Было приятно познакомиться, – говорит он.

Лорен занята эмо-певцом, с которым они разговаривают об аккордах: верный признак близости секса. Скоро утро, мне вставать через два часа и ехать на работу в магазин обуви на Бонд-стрит, где я на однопроцентной комиссии, которую не могу себе позволить потерять. Начинаю искать свободный кусочек ковра в темной комнате, чтобы уснуть и, к своему изумлению, нахожу целую кровать. Завожу будильник на шесть.

На следующее утро я просыпаюсь с самым ужасным похмельем в своей жизни; мой мозг будто вывернули наизнанку, веки слиплись от туши, дыхание стало настолько зловонным, будто крыса, налакавшись совиньона, заползла ночью ко мне в рот, умерла там и даже успела разложиться. Я смотрю на свою мини-юбку из Topshop, голые ноги и мартинсы, и вспоминаю, что не взяла рабочую униформу.

– Хейли, – шиплю я, толкая ее большим пальцем ноги; Хейли спит в горе джемперов на полу. – Хейли, мне нужно платье. Простое черное платье. Я занесу его обратно сегодня вечером.

– Ты в моей постели, – говорит она. – Тебя было не вытолкать вчера ночью.

– Прости, – говорю я.

– И Лорен сказала, что это ты сломала душ, – бормочет она в джемперы.

Ничего не отвечаю, тихонько выскальзываю из квартиры, сожалея о героическом акте альтруизма, совершенном мной всего пару часов назад: я нашла тетрадку с грустными маленькими готическими стишками под кроватью Хейли и даже не прочитала ее от корки до корки.

– Ты выглядишь как бомж, – говорит моя начальница Мэри, похожая на ведьму, когда я прихожу на работу. – И пахнешь тоже. Иди на склад, – машет она мне рукой, будто отгоняя муху. – Нельзя в таком виде общаться с покупателями.

Когда я возвращаюсь домой после самого длинного рабочего дня в моей жизни, то сразу захожу на фейсбук, чтобы определить масштаб фотоущерба вчерашней вечеринки. На самом верху моей странички красуется фотография гигантских трусов Лорен крупным планом, загруженная Хейли в альбом «Потеряшки». На фотке отмечены все присутствующие на вечеринке. Подпись гласит: «ЧЬИ ЭТО ТРУСЫ?»

История: все будет по-прежнему

Когда я бросила Гектора, то была уверена, что Фэйрли и Дункан тоже очень быстро расстанутся. Ведь это я была единственным связующим звеном между ними. Раз я покинула мрачную башню в Ноттинг Хилле, у них не должно было остаться ничего общего. Однако через несколько недель Фэйрли обронила в разговоре, что они собираются в небольшой отпуск в Кембридж. Зависть мгновенно отравила мою кровь, тело жгло так, будто по жилам тек уксус. Из нас с Фэйрли именно я всегда была той, у кого был парень, а теперь он появился у нее, да еще и весь такой правильный и взрослый. Не тот, кто носит ее трусики на работу, не тот, кто заставляет ее надевать боди в сеточку, не знает ее фамилию или пишет ей только раз в неделю. У Фэйрли появился парень, который проводил с ней больше времени трезвым, чем пьяным, который брал ее в мини-отпуск, звонил ей, вместо того чтобы писать, и действительно хотел с ней разговаривать.

– Почему же Кембридж, а не Белла Италия или типа того? – горько жаловалась я нашей общей подруге Эй Джей. – Что ж, удачи. Пусть веселятся.

– А что там за парень? – спросила Эй Джей.

Правда в том, что я практически его не знала.

– Плохие новости, – огрызнулась я. – Слишком стар и слишком серьезен для нее.

И вот спустя три месяца после этого он сказал, что любит ее. Она объявила об этом за ужином с друзьями. Мы все чокались и визжали – но по пути домой я написала печальную заметку в айфоне.

Несмотря на то, что я все эти годы ненавидела наблюдать за тем, как с Фэйрли обращаются мальчики-подростки – помыкают ею, игнорируют, бросают, – я поняла, что это была моя своего рода привилегия. Пока парни не воспринимали ее всерьез, она полностью принадлежала мне. В тот самый момент, когда взрослый мужчина с мозгами заинтересовался ею, я оказалась в полной жопе. Хотя, конечно, как он мог не влюбиться? Она красивая, веселая, самая добрая из всех, кого я знала. Она годами одалживала мне деньги, чтобы вытащить из очередной передряги, подбирала меня на своей машине в три часа ночи, когда переставал ходить мой автобус. В ней сочетались все качества идеального партнера: сперва думала о других, умела слушать, все запоминала. Она оставляла записки в моем ланч-боксе и посылала открытки с надписью «Я тобой горжусь».

Я нравилась парням только благодаря своим хитроумным фокусам с зеркалами и дымом, тяжелым макияжем и литрами алкоголя, бравадой и преувеличениями. В случае с Фэйрли не было никакой лжи и представлений – если парень в нее влюблялся, то любил каждую ее клеточку с самого первого свидания, не важно, осознавал он это или нет. Она была моим самым охраняемым секретом, и теперь его раскрыли.

Наша первая с самого знакомства ссора произошла через год – на рождественской вечеринке у Дианы. Я была там со своим новым парнем, хиппи-аспирантом, мономаньяком с монобровью. Она пришла позже с Дунканом. Я увидела ее впервые за месяц, сделала вид, что не заметила, но следила за ней краешком глаза и громко смеялась, пытаясь доказать, что мне ужасно весело тут без нее.

Когда она подошла, разговор вышел резким.

– Почему ты игнорируешь меня весь вечер? – сказала Фэйрли.

– Нет, это ты почему игнорируешь меня весь год? – ответила я.

– О чем ты говоришь, я только вчера писала тебе.

– Ах да, ты писала. У тебя отлично это получается. Эсэмэски означают, что тебе совершенно необязательно видеть меня хотя бы раз в месяц, в то время как к Дункану ты уходишь каждую ночь. Это твое главное алиби на случай, если кто-нибудь спросит, что случилось. Ты сможешь ответить: «Ой, ну я же пишу ей. Я пишу ей каждый день».

– Мы можем обсудить это наверху? – прошипела она.

Я наполнила свой пластиковый стаканчик водкой с каплей колы и гневно протопала в спальню Дианы. Мы кричали друг на друга два часа. Сначала громко, потом чуть тише и наконец заводились так сильно, что не могли больше продолжать и сдавались. Я сказала ей, что она меня бросила. Даже придумала сложную метафору того, как осознала, что она всегда видела во мне только «былое величие».

– ДА ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ЗНАЧИТ? – закричала она.

– «Былое величие». Это название группы на разогреве перед Spice Girls. Они были дерьмовыми, и мы не могли дождаться, когда они закончат. Я наконец осознала, что была для тебя только одиннадцатилетним разогревом перед тем, как хедлайнер выйдет на сцену. Что ж, ты НИКОГДА не была для меня разогревом, ты всегда была моими Spice Girls. Хотелось бы мне узнать обо всем раньше, чтобы вовремя ВЕРНУТЬ ТЕБЕ БЫЛОЕ ВЕЛИЧИЕ[22].