Джон Джейкс - Любовь и война. Великая сага. Книга 2

• Название: Любовь и война. Великая сага. Книга 2
• Автор: Джон Джейкс
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-389-16367-6

Соединенные Штаты Америки. 1860-е годы. На фоне Гражданской войны Джейкс продолжает рассказ о двух семьях: Хазардах и Мэйнах. С момента первых выстрелов у форта Самтер семьи оказываются на противоположных сторонах. Кому-то приходится испытать все ужасы войны на фронте, во время самых кровавых сражений… Кто-то отдаст жизнь за свои убеждения… Но все будут вовлечены в триумф и трагедию конфликта, уничтожившего наивность американцев и выковавшего новую нацию… Как и ставший классикой роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», сага Джейкса о войне между Севером и Югом имела грандиозный успех и до сих пор числится в списке мировых бестселлеров. В 1985 году Эй-би-си сняла по трилогии сериал, который имел огромный успех и до сих пор остается очень популярным. Главные роли исполнили Патрик Суэйзи («Грязные танцы», «Дом у дороги») и Джеймс Рид («Блондинка в законе», «Звездный путь: Вояджер», «Коломбо»). В сериале также снимались такие звезды, как Кирсти Элли, Дэвид Кэррадайн, Джин Келли, Роберт Митчем, Джин Симмонс, Оливия де Хэвилэнд, Джеймс Стюарт и Элизабет Тейлор. Впервые на русском языке!

---

То, что лежало сейчас на его ладони, тоже в какой-то степени имело отношение к войне. Он поставил конус на свое привычное место на письменном столе, но сделал это как-то уж слишком поспешно.

После этого Джордж зажег газовую лампу над столом, открыл нижний ящик, в котором лежала небольшая наплечная сумка – как напоминание о благородном поступке друга, и какое-то время смотрел на нее. Потом, охваченный глубоким волнением, обмакнул перо в чернила и начал быстро писать одну строку за другой.

Мой дорогой Орри, когда ты привез мне эту сумку, ты проявил величайшую порядочность и беспримерную храбрость, и я очень надеюсь, что когда-нибудь смогу отплатить тебе тем же. Но на тот случай, если мне все-таки не удастся это сделать, я решил написать тебе, чтобы ты знал, что я чувствую. Знал, что больше всего на свете я хочу сохранить узы привязанности между нами и нашими семьями, ведь они росли и крепли так много лет, и поверь мне, я буду все для этого делать, несмотря на Вирджилию, несмотря на Эштон и несмотря на те уроки настоящей войны, которые я получил в Мексике, но не вспоминал о них до сегодняшней ночи. Я верю, ты ценишь нашу дружбу так же, как и я, но она хрупка, как стебель пшеницы под железным серпом. И если нам обоим или кому-то из Хазардов или Мэйнов не удастся спасти то, что нам так дорого, или если эта война, храни нас всех Господь, затянется надолго, ты должен знать одно: я всегда буду верен нашей дружбе, как и ты. Я молюсь о том, чтобы мы встретились снова, когда это все закончится, но, если судьбе будет угодно распорядиться иначе, я от всего сердца желаю тебе всего самого наилучшего.

Твой друг…

Джордж собрался уже было написать первую букву своего имени, но вдруг на лице его промелькнула грустная улыбка, и он быстро подписался своим старым кадетским прозвищем: Пенёк.

Потом медленно свернул листы, медленно сложил их в сумку, заперев ее на замок, медленно закрыл ящик стола и встал под аккомпанемент противно скрипнувших суставов. В эту теплую ночь во всем Бельведере были открыты окна, и Джордж почувствовал едва заметный запах гари, донесенный ветром. Он погасил лампу, вышел из библиотеки и, зябко поеживаясь, устало побрел к лестнице, чувствуя себя стариком.

Часть первая Дальновидность Скотта

Флаг, который развевается сейчас здесь на ветру, взлетит над куполом старого Капитолия в Вашингтоне еще до первого мая.

Военный министр Конфедерации Лерой П. Уокер, из речи, произнесенной в Монтгомери, штат Алабама, в апреле 1861 года

Глава 1

Утренний свет заливал пастбище. Неожиданно вдали, на гребне невысокого холма, показались три черные лошади. Следом, по волнистой траве, неслись еще две, их прекрасные гривы и хвосты развевались на ветру, блестящие шкуры сверкали на солнце. Вскоре за небольшим табуном появились два верховых сержанта в гусарских мундирах, густо украшенных золотыми позументами. Скача галопом, они весело кричали и размахивали фуражками, подгоняя черных лошадей впереди себя.

Эта картина сразу же привлекла внимание отряда молодых южнокаролинских добровольцев под командованием капитана Чарльза Мэйна, которые ехали на своих гнедых вдоль дороги, идущей между лесом и фермами округа Принс-Уильям. Трехдневные полевые учения увели их довольно далеко на север от лагеря между Ричмондом и Ашлендом, но Чарльз считал, что долгая верховая езда поможет еще больше отточить мастерство его людей. Все они были прирожденными наездниками и охотниками; полковник Хэмптон, когда набирал в Колумбии, столице штата Южная Каролина, кавалерию для своего легиона, никого другого даже не рассматривал. Однако их реакция на «Тактику» Пойнсетта, как неофициально называли карманное руководство для кавалеристов еще с сорок первого года, распределялась от сдержанного безразличия до громкого недовольства.

– Боже, избавь меня от джентльменов в армии, – пробормотал Чарльз, когда несколько его подчиненных развернули своих скакунов к изгороди, разделявшей дорогу и пастбище.

Черные лошади промчались вдоль изгороди, за ними неслись вспотевшие сержанты. Когда они скакали мимо ровной шеренги добровольцев в ладных серых мундирах со сверкающими золотыми пуговицами, старший лейтенант Чарльза, коренастый веселый парень с рыжими кудрями, прокричал:

– Вы откуда, ребята?

Ответ донесся вместе с порывом июньского ветра, смешавшись со стуком копыт:

– Отряд «Черные всадники», округ Фокир!

– Да пусть себе скачут, Чарли! – крикнул первый лейтенант Амбруаз Пелл своему командиру.

Чтобы прекратить беспорядки в строю, Чарльз рявкнул во все горло:

– В походную колонну по два… становись! Рысью… марш!

Приказ был выполнен настолько неохотно, что больше напоминал открытое неповиновение. Наконец отряд кое-как выстроился в ровные двойки и двинулся правильным аллюром, а когда Чарльз отдал команду «в галоп», бросился вперед, радостно улюлюкая и подбрасывая вверх фуражки. Но догнать сержантов, гнавших пятерку вороных коней, они уже не смогли – те пересекли пастбище и скрылись за деревьями.

Чарльз почувствовал укол зависти. Если эти сержанты действительно были из отряда «Черные всадники», о котором он столько слышал, то они нашли прекрасных скакунов. Своей лошадью, купленной в Колумбии, он был недоволен. Она была хороших кровей, но слишком норовиста и вполне оправдывала свое имя – Чертовка.

Извилистая дорога круто повернула на северо-восток, в сторону от огороженного пастбища. Чарльз снова перевел отряд на рысь, не обращая внимания на очередной легкомысленный вопрос Амбруаза, который, к несчастью, достался ему в помощники. Проклиная все на свете, он в который раз спрашивал себя, как можно сделать настоящую боевую единицу из этой кучки аристократов, которые обращались к своему командиру вот так запросто, по имени, презирали всех выпускников Вест-Пойнта, а то и вообще лезли в драку, если им почему-то не нравился приказ. Уже дважды, с тех пор как он прибыл в лагерь в округе Гановер, Чарльзу пришлось применить кулаки, чтобы добиться повиновения.

В добровольческом легионе Хэмптона его отряд, набранный из разных уголков Южной Каролины, был самым неудачным. Почти все остальные пешие или конные подразделения формировались в каком-нибудь одном округе, а то и вовсе в одном городе. Обычно тот, кто собирал их, и выигрывал выборы, на которых добровольцы избирали себе командира. Но в отряде Чарльза не было ни дружбы, ни духа товарищества, часто свойственных землякам; у него собрались парни из самых разных мест – и горных районов, и предгорий, и даже из его родных низин. Командовать столь разношерстной публикой должен был человек, имеющий не только безупречное происхождение, но и немалый опыт в военном деле. Амбруаз Пелл, конкурент Чарльза на выборах, отвечал лишь первому требованию, и Уэйд Хэмптон еще до голосования дал ясно понять, кого он предпочитает. Но даже при такой очевидной поддержке Чарльз победил с перевесом всего в два голоса и уже начинал жалеть, что обогнал Пелла.

Однако сейчас, когда в лицо дул легкий летний ветерок, а Чертовка вела себя смирно и послушно шла вперед, он подумал, что, возможно, надо просто больше внимания уделять дисциплине. Эта война до сих пор считалась всего лишь веселой забавой. Один из генералов янки, Бенджамин Батлер, уже был с легкостью разбит в жестокой схватке при Бетел-Чёрч. Столица янки, где теперь сидел новый президент, уроженец Запада, которого многие южнокаролинцы называли Гориллой, по слухам, превратилась в настоящую покинутую деревню, как ее описал Голдсмит[2]. А главной бедой четырех частей хэмптоновского легиона, похоже, были кишечные колики, ставшие следствием слишком долгих праздников в Ричмонде.

Все добровольцы подписали контракт на двенадцать месяцев, но никто из них всерьез не верил, что вся эта неразбериха между двумя правительствами продлится дольше девяноста дней. Вдыхая ароматы нагретой солнцем травы и конского пота, Чарльз, которому в этом году уже исполнилось двадцать пять, высокий, статный, загорелый до черноты, вообще с трудом верил, что идет война. Он даже не мог вспомнить то ощущение пустоты в животе, которое возникает при звуках выстрелов, хотя только в начале года ушел со своей техасской службы во Втором кавалерийском полку Соединенных Штатов. Он вернулся домой, чтобы служить Конфедерации.

– «От границы скакал Лохинвар молодой…»[3]

Чарльз улыбнулся, Амбруаз продолжал нараспев читать знаменитые строки, все остальные тут же к нему присоединились:

– «Всех коней был быстрей его конь боевой…»

Они, конечно, поддразнивали его, и ему не стоило позволять им горланить стихи, но он промолчал, вложив в это молчание свою отстраненность от них. Чарльз был всего на год-другой старше большинства своих подчиненных, но испытывал к ним нечто вроде родительского чувства.