Р. Скотт Бэккер - Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль

• Название: Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль
• Автор: Р. Скотт Бэккер
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-699-99926-2

Опасный поход через опустевшие земли к далекому городу Шайме под началом Воина-Пророка Келлхуса Анасуримбора приближается к кульминации. Заключительный роман трилогии «Князь Пустоты» решит судьбу Священного воинства и будущее Нансурской империи. Рожденные для жестокости рыцари и маги, адепты различных школ и учений сойдутся в битве, чтобы открыть изящную формулу Тысячекратной Мысли, по которой в грядущие темные века будет переписана история.

---

Джокта… Легко было закрыть глаза и представить ее в огне.

Над городом бесчисленные звезды пылью присыпали небесную твердь, соединяясь в совершенный кубок, абсолютно пустой и глубокий. Казалось, один рывок – и Найюр полетит в небо. Это напомнило ему миг пробуждения при Кийуте. Он почти ощущал запах смерти от тел своих павших сородичей.

«Я забываю…»

Он погружался в дрему. Медный кубок с вином выскользнул из пальцев и покатился по растрескавшемуся камню. В памяти вновь прокручивались события прошлого вечера: Конфас насмехается над ним у ворот; Конфас оспаривает условия своего заточения; Конфас, которого удерживают его генералы… Белая кираса сверкает под лучами солнца. Глаза Конфаса, обрамленные длинными ресницами.

«Я…»

Скюльвенд вздрогнул от внезапного воспоминания.

«Я Найюр… Усмиритель коней и людей».

Он рассмеялся и опять задремал, погружаясь в видения…

Он шел к Шайме, хотя город был точь-в-точь как утемотское стойбище в дни его юности – скопление нескольких тысяч якшей. По равнине вокруг бродили стада, но ни одна корова не осмеливалась приблизиться. Он миновал первый якш, туго натянутый на каркасе, как шкура на ребрах тощего пса. В проходах лежали груды тел. Руки болтались в гнилых суставах, между ног свисали кишки. Он видел всех их – брата отца Баннута, шурина Балайта, даже Юрсалку и его уродливую жену. Они смотрели на него тусклыми глазами мертвых. Найюр заметил мертвого бурого жеребенка с тройным клеймом, затем трех коров с перерезанными глотками, а за ними бычка-четырехлетку с размозженной головой. Вскоре он уже карабкался по горе трупов лошадей и коров, и все они носили его клеймо.

Почему-то он не удивлялся.

Наконец он добрался до Белого Якша – самого сердца Шайме. У входа в землю было воткнуто копье. На острие копья торчала голова его отца. Бледная кожа мертвеца обвисла, как намокший лен. Найюр отвел взгляд, отбросил полог из оленьей шкуры. Он не сомневался, что Моэнгхус забрал себе в гарем его жен, поэтому открывшаяся картина не удивила его и не оскорбила. Но вид крови волновал, как и то, что Серве по-рыбьи открывала и закрывала рот… Анисси кричала.

Моэнгхус оторвался от женщины и широко улыбнулся.

– Икурей еще жив, – сказал он. – Почему ты его не убил?

– Время… время…

– Ты пьян?

– Вином забвения… Все, что эта птичка дала мне…

– А… значит, ты все же научился забывать.

– Нет… не забывать. Спать.

– Тогда почему ты не убил его?

– Потому что этого хочет от меня он.

– Дунианин? Думаешь, это ловушка?

– Каждое его слово – ловушка. Каждый его взгляд – копье!

– Тогда каковы его намерения?

– Не дать мне добраться до его отца. Лишить меня моей ненависти. Предать…

– Но тебе только и надо убить Икурея. Убей его и свободно присоединишься к Священному воинству.

– Нет! Тут какой-то подвох! Что-то…

– Ты дурак.

Гнев заставил Найюра очнуться. Он поднял глаза и увидел тварь, сидящую на балюстраде прямо перед ним. Лысая голова блестела в свете звезд, перья были подобны черному шелку, а мир за ее спиной колыхался как дым.

– Птица! – вскричал он. – Демон!

Крохотное личико злобно глянуло на него. Свинцовые веки прикрыли глаза, словно демон дремал.

– Кийут, – сказала тварь, – где Икурей унизил тебя и твой народ. Отомсти за Кийут!

«Я о чем-то забываю…»

Как несуществующее может быть? Как оно может существовать?

Каждый свазонд – ухмылка мертвеца. Каждая ночь – объятия мертвой женщины.

Проходили дни, и Найюр все пытался измерить глубину пропасти, окружавшей его. Конфас и его нансурцы были первостепенной заботой – по крайней мере, так считалось. Пройас дал в подчинение скюльвенду баронов Тирнема и Санумниса с почти четырьмя сотнями рыцарей, а также пятьдесят восемь выживших солдат его старого шайгекского отряда. Как все Люди Бивня, они были закаленными бойцами, но даже не пытались скрывать недовольство тем, что им приходится остаться.

– Вините в этом нансурцев, – сказал им Найюр. – Вините Конфаса.

Нансурцев, которых они охраняли, было намного больше, и Найюру требовалась вся злость его солдат.

Когда барон Санумнис высказывал свои сомнения, Найюр напоминал ему, что эти люди намеревались предать Священное воинство и что никто не знает, когда прибудут имперские корабли.

– Они могут задавить нас числом, – говорил он. – Поэтому мы должны лишить их воли.

Конечно, свои истинные мотивы он не выдавал. Эти люди предпочли дунианину Икурея Конфаса… Прежде чем убить хозяина, надо посадить на цепь пса.

Вдоль стен Джокты был разбит жалкий лагерь – достаточно далеко от Ораса, чтобы побольше солдат занять доставкой воды. Прекрасно зная организацию имперской армии, Найюр отделил старых воинов – триезиев, «трояков», как их называли, – от молодых. Офицеров разместили в отдельном лагере. Учитывая вражду между кавалеристами, по большей части принадлежавшими к благородным семействам, и простыми пехотинцами, Найюр рассредоточил кидрухилей среди солдат. Он приказал своим конрийцам распространять слухи о том, что Конфас рыдал в своих покоях, что офицеры взбунтовались, узнав о том, что их рацион не отличается от рациона рядовых. Подобные слухи разлагают любую армию. Они отвлекают людей, пребывающих в праздности, и тащат на дно правду, лежащую на поверхности.

Найюр запретил Конфасу и сорока двум воинам из его ближайшего окружения покидать город, что соответствовало условиям плена. Он запретил им все контакты с солдатами – по очевидным причинам. Поскольку простое заточение вызвало бы бунт, он позволил племяннику императора вести себя свободно, но только в пределах Джокты. Он поступил так, хотя был одержим идеей уничтожить этого человека.

Он понимал, почему Келлхус желал смерти Конфаса – дунианин не терпел соперников. Он понимал и то, почему Келлхус выбрал на роль убийцы именно его. Конечно же, ведь этот дикарь сразил Льва! Разве он не скюльвенд? Разве он не помнит о Кийуте?

Это понимание терзало Найюра. Если единственная цель Келлхуса – смерть Моэнгхуса, то главной его заботой должно быть сохранение Священного воинства. Зачем же тогда убивать Конфаса? Вполне достаточно просто убрать его с поля игры, что уже сделано. И зачем использовать Найюра для прикрытия, когда последствия – развязанная война с империей – не имеют отношения к предстоящему завоеванию Шайме?

И тут до Найюра дошло… Другого пути не было. Дунианин смотрел дальше Священной войны. Дальше Шайме. А смотреть дальше Шайме – значит смотреть дальше Моэнгхуса.

Люди окутывают свои действия бесчисленными истолкованиями и предположениями. Они не могут иначе, ибо всегда жаждут смысла. Найюр считал этот поход охотой, в которой недруги объединились ради преследования общего сильнейшего врага. Их задача виделась ему стрелой, посланной во тьму. Какие бы сомнения ни терзали его, он всегда возвращался к этой мысли. Но теперь… Теперь все это казалось ошейником, разными концами которого были Моэнгхус и Келлхус, отец и сын, а он, Найюр урс Скиоата, застегивал его на шее мира. Рабский ошейник.

«Забываю… о чем-то…»

Он внимательно изучал Тирнема и Санумниса. Он быстро понял, что барон Тирнем очень глуп и думает лишь о том, как ублажить свое брюхо и нагулять жирок, потерянный в Карасканде. Санумнис, напротив, был умен и неразговорчив. Похоже, он пользовался необъяснимым, но очевидным авторитетом у своего тучного соотечественника. Он был наблюдателем.

Имели ли они тайный приказ, предписывающий, кому из них принимать решения? Это объяснило бы тот факт, что Тирнем подчинялся Санумнису, а тот наблюдал. И каким будет наказание за убийство племянника нансурского императора? За нарушение торжественной клятвы Воина-Пророка?

«Меня послали совершить самоубийство».

От этой мысли Найюр расхохотался. Неудивительно, что Пройас так нервничал, передавая ему приказ дунианина убить Конфаса.

То, что к Найюру приставили адепта, лишь подтверждало опасения. Его звали Саурнемми, он был молодой посвященный, одержимый и страдающий хроническим кашлем. Он прибыл через день после Конфаса вместе с чародеем высокого ранга Инрумми, который почему-то быстро уехал, осмотрев покои своего ученика. Как сказал Найюру старший колдун, Саурнемми обеспечит его связь со Священным воинством.

Мальчик, говорил этот напыщенный дурак, должен спать до полудня каждый день, чтобы они могли общаться посредством колдовских снов. То есть Саурнемми, другими словами, станет глазами дунианина в Джокте.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.