Барбара Картленд - Тайная гавань

• Название: Тайная гавань
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-697-00112-6

Страшная участь — брак с распущенным и жестоким стариком ожидает прелестную Грэйнию О'Керри. Не желая смириться, она бросает вызов судьбе: вместе с верным слугой-туземцем девушка разрабатывает хитроумный план побега. Однако, неожиданная встреча в родном доме круто меняет ее планы.

---

Последние слова он произнес с необычайной проникновенностью.

Степень душевной близости между ними была очень велика, и Грейнии казалось понятным, что скрыто за словами Бофора: если у него не будет детей от нее, то он вообще не женится.

Но она почти тотчас сочла свою мысль абсурдной.

О браках между детьми французы договариваются, чуть ли не сразу после их рождения, и просто удивительно, что граф до сих пор не женат.

Если бы он решил вступить в брак, то выбрал бы француженку, равную ему по знатности; женитьба на женщине другой национальности практически исключена.

Мать нередко говорила ей, насколько горды французы, особенно из древних фамилий; те из них, кого везли в двуколках на гильотину, высоко держали головы и проявляли насмешливое презрение по отношению к своим палачам.

Грэйния внезапно почувствовала себя такой маленькой и незначительной.

Как могла она, дочь спившегося и обнищавшего ирландского пэра, поставить себя на одну доску с человеком, чья родословная восходила к Карлу Великому?

Она опустила глаза, впервые осознав, как поблекла в столовой обивка стен, как обветшали давно не менявшиеся занавески, как сильно вытерт ковер.

Взгляду свежего человека все здесь должно казаться ветхим, запущенным, отмеченным печатью бедности, и Грэйния радовалась, что сумрак скрывает унизительные для нее черты.

Обед пришел к концу, и граф отодвинул свой стул от стола.

— Мы закончили. Не перейти ли нам в гостиную?

— О да, конечно! — спохватилась Грэйния. — Простите, я должна была предложить это сама.

Она шла впереди, и едва они вошли в гостиную, граф закрыл дверь и медленно направился к Грейнии, которая остановилась возле дивана, неуверенная в себе, растерянная, с огромными глазами на маленьком личике.

Он долго стоял рядом и смотрел на нее, а она ждала, не понимая, что же он собирается сказать ей, и, не решаясь спросить, о чем он думает.

Наконец он заговорил;

— Я сейчас уйду. Вернусь на корабль, а завтра на рассвете мы поднимем паруса.

Грэйния вскрикнула:

— Но почему? Почему? Ведь вы обещали… остаться!

— Не могу!

— Но почему?

— Полагаю, вы в достаточной мере женщина, чтобы понять причину без моих объяснений.

Грэйния широко раскрыла глаза, а он продолжал:

— Вы очень молоды, но вместе с тем достаточно взрослый человек, чтобы понимать, что нельзя играть с огнем и не обжечься. Я должен уехать, чтобы не причинить вам страдание и не пострадать самому больше, нежели я уже пострадал.

Грэйния сжала руки, но говорить не могла, а он добавил:

— Я влюбился в ваше изображение с первого взгляда, но я не смею говорить с вами о своем чувстве, потому что это было бы неправомерно.

— Не… правомерно? — пробормотала Грэйния.

— Вы знаете, что мне нечего предложить вам, а если я уеду, вы забудете меня.

— Но это… невозможно.

— Вы так думаете сейчас, — сказал граф, — но время — великий врач, и мы должны забыть оба, не только ради вас, но и ради меня.

— Пожалуйста… о, пожалуйста!

— Нет, Грэйния! — воскликнул он. — Ни вы, ни я не в состоянии изменить положение вещей. Вы обладаете всем, о чем может мечтать мужчина, что он ищет и большей частью не находит. Но вы не для меня!

Он взял Грейнию за руку и, опустив глаза, долго смотрел на эту руку, как на драгоценность. Потом медленно и с неописуемым изяществом наклонил голову и поцеловал сначала тыльную сторону кисти, а после — ладонь.

Девушка вздрогнула, словно от поразившей ее вспышки молнии, потом ощутила жаркую слабость и желание всем существом прильнуть к Бофору.

Но он уже отпустил ее руку и направился к двери.

— Прощайте, любовь моя, — очень тихо проговорил он. — Бог поддержит и защитит вас.

Грэйния вскрикнула. Дверь захлопнулась, и она услышала шаги Бофора на веранде, а потом на лестнице.

Она поняла, что это конец. Ничего нельзя больше ни сказать, ни сделать…

Прошло много времени, Грэйния легла в постель и подумала, что здесь он спал прошлой ночью.

Эйб переменил простыни, они были прохладные и гладкие, но ей чудилось, что и на них остался отпечаток его тела, что они излучают ту же вибрацию, какую она ощущала от его прикосновений. Она словно лежала в его объятиях.

Она хотела плакать, но не могла. Камень лежал в груди и делался тяжелее и тяжелее с каждой минутой.

Грэйния закрыла глаза и перебрала в уме весь день, час за часом, минута за минутой, вспоминая слова и ощущения, чувство, испытанное ею, когда Бофор поцеловал ей руку.

Она прижалась губами к своей ладони, пытаясь снова пережить ту мгновенную вспышку восторга, которую вызвал его быстрый поцелуй.

Чувствовал ли он то же самое?

До сих пор она безразлично относилась к мужчинам и любви, но была уверена, что он не пробудил бы такой отклик, если бы сам оставался равнодушным.

«Я люблю его! Я люблю его!»

Эти слова снова и снова звучали у нее в голове, и Грейнии хотелось умереть, хотелось, чтобы настал конец света, и не наступило завтра.

Должно быть, она задремала на какое-то время, но внезапно распахнулась дверь — распахнулась с грохотом, — и Грэйния, сразу пробудившись, в испуге села на постели.

В глаза ей ударил свет и ослепил на несколько секунд; потом она увидела, что в дверях стоит Родерик Мэйгрин с фонарем в руке.

Сначала ей пришло в голову, что это дурной сон: не может быть, чтобы он стоял перед ней вот так во плоти, огромный и толстый, расставив ноги для равновесия, с лицом, красным при свете фонаря, стоял и смотрел на нее налитыми кровью злобными глазами.

— Какого черта вы вздумали бежать? — задыхаясь от ярости, спросил он. — Я приехал забрать вас назад.

Грэйния не сразу собралась с силами, чтобы заговорить. Потом произнесла голосом, который ей самой казался чужим:

— Г-где папа?

— Ваш отец не в состоянии путешествовать, — ответил Родерик Мэйгрин, — так что я вместо него и скажу вам, юная леди, что вы причинили мне множество хлопот!

Грэйния попробовала выпрямиться и сказала уже более четко и ясно:

— Я не собираюсь… возвращаться в ваш дом. Я хочу, чтобы папа приехал сюда.

— Ваш отец ничего подобного не сделает! Мэйгрин переступил порог и подошел к спинке кровати, ухватившись рукой за медную шишку.

— Если бы вы не оказались такой маленькой дурочкой, чтобы удрать, как самая настоящая трусиха, — заговорил он весьма напористо, — вы бы узнали, что я разделался с бунтовщиками, которые, как видно, напугали вас, и в моих владениях все тихо.

— Как вы можете быть в этом уверены? — спросила Грэйния.

— Так вот и уверен, — заявил Мэйгрин. — Перебил вожаков и приобрел уверенность. Теперь они уже не могут подстрекать моих рабов.

— Вы их… убили?

— Перестрелял, прежде чем они причинили мне ущерб.

Он явно хвастался своими деяниями, он радовался убийствам, и Грейнии без расспросов было ясно, что убивал он безоружных.

Она принялась, было думать, как ей от него избавиться, но тут заметила, какими глазами он смотрит на нее, одетую всего лишь в полупрозрачную ночную рубашку и укрытую тонкой простыней.

Ей стало противно; инстинктивно отодвинувшись поближе к спинке кровати, она услыхала грубый уверенный, похотливый смех мужчины, полностью уверенного в себе.

— Выглядите вы чертовски привлекательно и будете выглядеть еще лучше, когда я научу вас быть настоящей женщиной, — заявил он. — А теперь давайте-ка поскорее одевайтесь. Возле дома ждет карета, хотя за ваше поведение стоило бы заставить вас пройтись пешком.

— Вы собираетесь увезти меня прямо сейчас? — едва понимая, что она говорит, спросила Грэйния.

— Это будет романтическое путешествие при луне, — издевательским тоном произнес Мэй-грин, — а дома у меня ждет пастор, который обвенчает нас завтра утром.

— Я не выйду за вас замуж! — выкрикнула в ужасе Грэйния. — И не поеду с вами! Я… отказываюсь! Вам понятно? Я отказываюсь!

Мэйгрин расхохотался:

— Такое, значит, ваше отношение! Полагаю, мисс гордячка, что вы считаете меня недостойным вас! Тут вы ошиблись, позвольте вам сказать. Если я не поручусь за долги вашего пьяного папаши, он угодит в тюрьму. Вбейте это себе в голову. — Прищурившись, он добавил: — Если вы не готовы сопровождать меня одетой, я увезу вас, как есть и буду очень этому рад.

Свою угрозу он, видимо, готов был привести в исполнение, потому что двинулся вокруг кровати к девушке. Грэйния закричала от страха.

В эту самую минуту постучали в дверь, и Родерик Мэйгрин повернул голову.

В дверях появился Эйб.

На серебряном подносике у него в руке стоял высокий стакан, лицо совершенно бесстрастное. Он сделал шаг вперед и предложил:

— Выпить для вас, сер.

— Я выпью! — ответил Мэйгрин. — Хоть это и наглость с твоей стороны явиться за мной следом сюда!

Он взял стакан с подноса, потом, так как Эйб стоял неподвижно, обратился к нему: