Юрий Шкапов - За полями, за лесами, или конец Конька-Горбунка. Сказка

• Название: За полями, за лесами, или конец Конька-Горбунка. Сказка
• Автор: Юрий Шкапов
• Жанр: Русское современное

«За полями, за лесами, или конец Конька-Горбунка». Сказка – быль, для взрослых. В первых двух частях рассказывается об обычном пареньке Никите, о его деревенском детстве. После окончания школы он едет в Москву поступать в институт. После неудачной сдачи экзаменов, он устраивается работать на завод, потом ему предстоит поездка на Целину, далее служба в Армии и работа на стройке в Сибири. События, о которых идет речь в сказке, происходят в послевоенное советское время и отражают дух того времени, атмосферу той советской действительности. Третья часть – это шаг в сказку. «Задремал Никита. Снится что порой в душе теснится». Происходит переосмысление пройденного жизненного пути героем, поиск ответов на поставленные жизнью вопросы. Разбираться в этих сложных вопросах помогает сказочный персонаж Иван-дурак из сказки Ершова П.П. «Конек-Горбунок».

---

За полями, за лесами, или конец Конька-Горбунка. Сказка

П О С Л Е В О Е Н Н О М У

Н А Ш Е М У

В Р Е М Е Н И

ВСТУПЛЕНИЕ

В ожерелье сказка нижет,
что милее сердцу, ближе.
Как без сказок жить на свете?

Словно куры на повети,
дремлют взрослые и дети:
телефильмы, телебыли
голову совсем забили.
Подрастает люд серьёзный,
исключает все курьёзы,
взвесит всё, на всё расчёт…

Сказкам нынче не почёт.
Гулко хлопнули мы дверью,
и – погиб весь мир поверья,
чудных снов, наивных грёз.
Бог, тот в космосе замёрз.
Похлебавши постных щей,
счах без золота Кощей.
К счастью – шины, не подковы.
Домовой стал участковым.
Ведьмы, те как куры в ощип,
к молодым попали в тёщи.
Чёрт, на что уж был не прост,
а и тот покинул пост, —
по земле пошла проказа,
в трубах черти мрут от газа.
Где Яги был теремок,
там ракетчиков дымок.
Спилен дуб у Лукоморья,
наводил он тень подворьям.
Месяц ясный стал Селеной,
сине небушко – Вселенной.
Спутник на небе висит,
спутник на землю глядит.
Вот он землю облетает
и что надо сообщает.

Учит так теперь букварь:
человек – Природы царь!
Нет местечек затенённых,
нет и мыслей потаённых.
Засветили все углы,
просветили все умы.
Будем все мы очень скоро
в точь, как тот король, который
шёл, как некое явленье,
малышу на удивленье.
Нет таинств, и нету рыбки
золотой, игривой, прыткой,
ни Горбатого Конька…

Вот и здесь про паренька,
про обычного парнишку
вам расскажет эта книжка.
Про моря, леса и горы,
про седой степной ковыль.
Сердца давние укоры
вам напомнит сказка – быль.
Солона селёдка в море,
а в лесу солёный груздь.
У тебя сегодня горе,
завтра – лишь печаль и грусть.
Всё пройдёт неповторимо…

Сказка наша -
быль без грима.
И – что видится нам зримо.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Про Никитку

Глава I. Деревня

1

За полями, за лесами
под седыми небесами,
возле речки тихой, узкой,
на равнине среднерусской
и на русской же земле,
жил старик в одном селе.
У колхозника… нет сына.
Эх, и ладный был детина,
уж головушка буйна!…
Забрала его война.

Жить ему б, отцу и сыну…

Горе враз согнуло спину,
придавила грудь доска -
безысходная тоска.
Бабка, криком хоть кричи,
еле дышит на печи.
И сноха застыла в позе,
ровно льдышка на морозе.

Что ж теперь, всему конец?
А внучонок – пострелец?
Дал–то бог, ведь он с лица
прямо копия отца.
После сытного обеда
даже чуть похож на деда.
Да к тому ж еще накидка:
дед – Никитка, внук – Никитка.

2

Переможился старик,
к боли будто попривык,
порасправился немножко.
Тёплым летом, взяв лукошко,
шёл в лесок набрать опят.
С головы до самых пят
загорелый, как жучок,
рядом с ним шагал внучок.
Дед души не чаял в нём,
ночью вместе, вместе днём.
Неспеша, солидно, веско
обходили перелески.
Дед, тот шарит посошком,
внук вприсядку, "петушком".
Поустав, залягут в травы,
и начнут свои забавы,
делать дудочки, свистки.

Внуку радость, дед с тоски.
Как – то дед сказал: "Внучок,
дай–ка мне во–он тот сучок!"
Повертел в руках, прикинул,
сам уселся на пенёк.
Час всего какой–то минул,
обозначился… конёк! —
Горбунок – конёк ретивый.
Вот потряхивает гривой.
Вот на нём уж в свой черёд
чёртик задом наперёд.
Дед с пенька тут чуть привстал
и мудрёно так сказал:
"Нету божьего участья,
на–ка чёртика на счастье!
Может, хоть тебе случится
малость к счастью приобщиться."

Внук за пазуху скорей…

Мудра старость,
жизнь – мудрей,
задаёт головоломку:
где упасть – стели соломку!

3

"Де–да!..Ба–ба!.." – мать–то в поле
от зари и до зари, —
лопотал мальчонка вволю.
А потом заговорил:
"Деда – дай! Не трогай, баба!
Мамка, скоро дашь поесть?!"
Смотрят, что–то делать надо,
внук на шею может сесть.
Долго думали – рядили,
наконец определили
на семейном на совете:
дед за внука пусть в ответе.
Есть закваска, нужны дрожжи,
в этом деду – в руки вожжи.
Пусть обдумает как должно,
круто взять, аль осторожно.
Если вдруг "под хвост вожжа",
чтоб распутал не брюзжа.
И ещё наказ был деду,
чтобы с внуком вёл беседы.
О людской житейской доле,
кто поменьше, кто поболе.
О земле и разных странах.
О букашках – тараканах.
Обо всём, что есть в природе,
есть в себе, и есть в народе.

Дед согласен, и по–русски
нёс ответственность нагрузки:
грянет гром – начнёт креститься,
спешка в этом не годится.
Ну, когда дела шли гладко,
говорил он для порядка:
"Так–то дело, брат, Никита, —
где собака–то зарыта!"
Если ж вдруг случалось что–то,
прошибало что до пота,
тут уж деда заносило:
"Ах, нечистая ты сила!.."

Вообще ж дипломатично
начинал он так обычно,
(профилактика для внука -
деликатная наука!):
"Как сказать тебе попроще…
Вот возьми хоть эту рощу.
Все – деревья, все – сродни.
И права у них одни.
Всем им поровну даётся.
Да…не поровну берётся!
Дуб, смотри каков, могуч,
так и тянется до туч.
А осинки да берёзки -
мелки, жидки, как подростки.
Только дело, брат, тут в том:
загремит из тучи гром
вслед за молнией – стрелою,
и со славою былою
распрощался дуб на веки.
Только жалкий вид калеки.
А берёзки да осинки
и там всякие лесинки,
до трухлявости в тиши.
Что же лучше? – Сам реши.
Вот и жизнь – дремучий лес:
тот вершит, кто – "до небес!"
Ну и ждём всё лучших дней,
наверху – им т а м видней…"

Дед хоть редко, иной раз
про войну ведёт рассказ.
Про войну и про отца
внук бы слушал без конца.
"… Эх, невзгодина лихая!"-
как всегда закончит дед,
и вздохнёт с глубокой болью.
Внук сопит, и в рот пихает
свой пробеганный обед,
две горбушки хлеба с солью,
и вздыхает с дедом врозь, —
он про подвиги, небось…

4

Так и рос наш паренёк.
Рос ни низок, ни высок,
ни широк, ни "хил" в плечах,
не могуч, но и не чахл.
В общем, рос парнишка в меру.
Октябрёнком, пионером.
В меру боек, говорлив,
только чуточку ленив.
Был он в школе середняк:
длинный ряд годков учёбы,
знаний дебри и чащобы,
проходил он кое–как.
Не давал себя в обиду,
(не бежал реветь домой),
в школу шёл примерный с виду,
а из школы – бог ты мой!
Деревенские привычки!
Драл девчонок за косички.
Дрог до зуб–на–зуб на речке.
Спал зимой на русской печке.
Грязь месил дубелой пяткой,
воробьёв пугал рогаткой,
лёд сосулек грыз в капель,
нараспашку шёл в метель.
Не считалось за слабинку
с кошкой, псом дружить в обнимку, —
засыпал, и вместе ел.
И ни разу не болел.
И не помнит, был ли грустным.
Говорил по–русски вкусно,
чуть врастяжку, чуть на "а", —
по наследству речь дана:
бабкин тон и склад всей речи,
хоть теперь уж та на печи,
а когда–то ведь была -
(божий дар натуры русской?) —
нет ли дел, иль есть дела,
по порядку вдоль села -
ля–ля–ля, да ла–ла–ла,
белой лебедью плыла,
иль катила чуть впритруску…

5

Время шло, малыш подрос,
и конечно, встал вопрос:
кем же быть? Ну хоть, к примеру,
может, станет инженером,
иль останется в селе?
В общем, близко ли, далече,
что он будет, человече,
дальше делать на земле?

Плыл над миром звон Победы!…

И… горьки её последы.
Заслонили свет стеною,
и заходит сердце, ноет.
Где–то жизнь кипит во–всю.
Где–то…
В рост пошёл…овсюг.
Хлеб в полях теснит и глушит.
В быт пророс и тронул души, —
цепче глаз, вольней загляд,
руки–спины не болят…

Тяжко было в том краю.
Люди жили "как в раю".
Побросав под плуг картошку,
уходили в лес с лукошком,
(потихоничку, "задами").
Жили ягодой, грибами.
Пусть лимон иль апельсин
сладко мучает грузин;
где–то пусть из–за наград
люд сажает виноград;
ну их, сласти там, урюки…
То ли дело – руки–в–брюки! —
(раструдись, а всё впустую,
выгребают подчистую…)
А придёт пора картошки -
городские под гармошку,
(иной раз под духовой!),
всковыряют, и – долой.
В общем, "вольная житуха".
Да пришла на них поруха:
молодые подрастают,
кончат школу, и – растают…

Вот и наш меньшой Никита -
ну к чему тут волокита! —
десять классов в десять лет,
а потом сказал: "Привет!"-
и прошёлся руки–в–боки:
что ему теперь уроки,
он себе хозяин сам,
не какой–нибудь пацан,
и пришла ему пора
подаваться со двора.

6