К Акула - Боем живет истребитель

• Название: Боем живет истребитель
• Автор: К Акула
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Очень трудными были наши взлеты, а между тем мы должны были непрерывно атаковать противника в районе батинского плацдарма.

Онуфриенко доложил в штаб дивизии о том, как трудна здесь наша работа. Ему ответили: пока что перебазировать полк некуда, постоянно держите дежурную пару на всякий случай.

Для начала Онуфриенко приказал выделить пару из нашей эскадрильи. Кого? Я решил возглавить пару сам.

Тем более что сейчас моим ведомым стал вернувшийся из школы воздушного боя на совершенно новом истребителе младший лейтенант Иван Филиппов. Машина с неизношенным мотором - то что надо в таких случаях. Да и Филиппов возвратился совсем иным - отлично подготовленным: во время поверки по сложному пилотажу показал хорошую технику пилотирования.

Он стал моим ведомым после одного памятного боя. Четверка истребителей в составе Гриценюка, Горькова, меня и Кислякова столкнулась с двадцатью шестью ФВ-190 и четырьмя Ме-109. Мы сбили три вражеских самолета. Тогда у меня была исключительно удачная лобовая атака: я шел с набором высоты,и тут из облака выскочил "фоккер". Несколько секунд стремительного полета лоб в лоб - и еще один фашист вспыхивает от моей очереди. Наблюдавший за боем со станции наведения генерал Толстиков поблагодарил нас.

Все было бы хорошо, да только мой ведомый Борис Кисляков оказался раненным: случайная пуля, пробив обшивку кабины, повредила ему правую руку, да так, что он еле посадил машину.

И вот мы с Филипповым несем боевое дежурство, ждем так называемого крайнего случая. Прослушиваем эфир. Вдруг улавливаем женский голос:

- Я - "Дрозд", я - "Дрозд", нужны "ястребы", ждем "ястребов".

"Дрозд" - передовой командный пункт. "Ястребы" - мы.

Тут же взлетает в воздух зеленая ракета - приказ стартовать.

У меня давняя привычка: на взлете не давать полностью газ, чтобы не отставал ведомый. Это имело смысл в обычной обстановке, но не тут. Филиппов обошел меня, оторвался от земли первым.

- Молодец! - передаю ведомому. - Продолжай взлет. Сам двинул сектор газа полностью вперед, мощности мотору прибавил, но разбег получился слишком растянутым. Таким растянутым, что я успел услышать в наушниках чей-то голос и подумать о том, что он очень и очень мне знаком.

Уже в воздухе нажал кнопку передатчика:

- "Дрозд", я - Скоморох. Жду указаний.

"Дрозд" откликнулся:

- Коля, ты очень нужен, быстрее следуй в наш район, как можно быстрее.

Сомнений нет: это голос нашего бывшего начальника штаба Николая Михайловича Сергеева - сейчас он начальник оперативного отдела армии, находится на передовом командном пункте, где, по-видимому, не сладко. Позже мы узнаем, что там в это время находились В. А. Судец и Ф. И. Толбухин. Несемся с Филипповым на полных оборотах. Нам нужно преодолеть всего 18- 20 километров, дли чего достаточно двух с половиной минут. А "Дрозд" торопит: скорее, скорее, ждем.

Уточняю обстановку.

- Со стороны Апатина приближается большая группа "фоккеров", - говорит Сергеев.

Я уже видел эту группу. Она заходила для нанесения удара по шоссейной дороге Сомбор - Апатин, по которой двигались наши войска. Ясно!

Вот ведущий "фоккер" вошел в разворот. За ним - ведомый. Он сразу же вписался в мой прицел. И огненная трасса тут же полоснула его по "брюху". Он упал прямо у дороги, на виду у наших войск.

Строй "фоккеров" распался. Между ними, ведя непрерывный огонь, крутился Филиппов. Решительный, напористый хлопец, хорошо подучили его в школе: первый воздушный бой после столь длительного перерыва ведет довольно активно. Убедившись, что он сам за себя постоять может, я беру на прицел замыкающего "фоккера", даю очередь и сваливаю его на землю севернее Апатина.

Налет "фоккеров" сорван. Оставшиеся невредимыми вражеские летчики поспешили нокинуть поле боя.

В знак победы выполняю две восходящие бочки и становлюсь в круг над передовым командным пунктом.

- Спасибо, Коля,-слышу голос, - вы свое сделали, можете идти домой.

За этот воздушный бой я был награжден орденом Александра Невского, Филиппов - Красного Знамени.

Вернулись мы на аэродром - там ЧП: еще одна машина перевернулась на валете.

Полеты приостановлены.

Онуфриенко созвал совещание, чтобы решить, как быть дальше.

- С воздуха я видел аэродром под Сомбором. Правда, бетонированная полоса на нем местами взорвана, но воронки можно заделать, - сказал я.

- Пожалуй, это подойдет, - заметил Онуфриенко.

Только вот загвоздка: как туда перебраться? Пошли дожди, взлетать с нашей площадки стало рискованно даже одиночкам, не то что целому полку.

И тут слова попросил старший техник нашей эскадрильи офицер Скоробогатов.

- Я предлагаю перевезти самолеты на грузовиках.

- Как это?

- Очень просто: отделить крылья, установить самолеты хвостами в кузова автомашин...

- По-моему, предложение дельное. Никем и нигде, наверное, еще не испробованное, но дельное, - поддержал замполит полка майор Резников.

- Я - за! - сказал инженер полка капитан Мякота.

С ними все согласились.

Так наш "военный совет" в Стапаре одобрил необычную операцию, которую полковые острословы тут же окрестили "хвостом вперед".

К вечеру все было готово. Водители заняли места в своих кабинах. Операция "хвостом вперед" началась - мы тронулись в тридцатикилометровый путь, к Сомбору.

...В кромешной тьме по раскисшей дороге медленно продвигаемся вперед. Надрывно гудят моторы, чавкают в грязи колеса. Если бы кто-то мог взглянуть со стороны на этот наш ночной рейс - немало бы удивился. Вряд ли кому приходилось видеть подобные "летные по-пешему" колонны.

К полуночи добрались наконец к новому аэродрому. Привести в порядок его своими силами трудно. Онуфриенко тут же отправляется в Сомбор, находит представителей местной власти, просит, чтобы прислали людей. Через несколько часов к нам прибыло много сомборцев. К утру все обломки бетонированной полосы были убраны, воронки засыпаны, грунт тщательно утрамбован: было приятно смотреть, как делали это югославы, взявшись за плечи, передвигаясь по кругу, весело подпевая в такт своим притаптываниям.

Пока местные жители приводили в порядок аэродром, мы собирали самолеты. И тут вдруг выяснилось, что не хватает одной машины. Еще раз пересчитали самолеты - да, одного недостает. Где же он? Может, случилось что с автомобилем и он отстал? Было решено - кто первым взлетит, пройдет над нашей ночной дорогой.

Но на рассвете отставшие сами явились. Оказалось, что водитель свернул не в ту сторону. Наши товарищи в темноте въехали в Сомбор и долго петляли по его улицам, пытаясь разузнать, куда им следует ехать. Летчик несколько раз поднимал с постелей жителей, расспрашивал у них дорогу, а те спросонья, да еще при виде столь странного транспорта, терялись, не сразу соображали, что от них хотят, а поняв, наперебой начинали что-то объяснять, вступали в спор между собой, а водитель и летчик, так ничего и не добившись, вежливо благодарили горожан и следовали дальше, сами не зная куда. Короче говоря, первый способ восстановления ориентировки летчиком - путем опроса местного населения, как потом острили наши шутники, - оказался ненадежным. "Экипаж" проблуждал всю ночь, и лишь с рассветом ему удалось попасть на аэродром.

Где-то в двенадцатом часу командир полка, взлетев первым, лично опробовал аэродром. И с этого момента мы летали на батинский плацдарм, не зная отдыха. Не ошибусь, если скажу, что здесь мы в воздухе находились больше времени, чем на земле. Нам некогда было даже перекинуться словцом, почитать газеты. Даже когда почтальон принес мне письмо от Марии, я не смог выкроить минутку, чтобы прочесть. Лишь вечером наконец прочел и встревожился: Маша писала из Степного (теперь Элиста), где после окончания педагогического института преподавала физику и математику, что до нее дошел слух, будто бы меня смертельно ранило и неизвестно теперь, жив я или нет. "Я не верю этому, не верю, но душа моя разрывается", - заканчивала свое письмо Маша.

Я стал перебирать в памяти все. Вспомнил, как мне вручили посылку с припиской: "земляку-астраханцу". Открыл - там всякие сладости и бутылка янтарного виноградного вина. Раскупоривая бутылку, поранил руку. Мне ее быстро перевязали, и тут вдруг появился прибывший к нам фотокорреспондент:

- Посылка нашла своего адресата? Надо сообщить об этом астраханцам...- И он щелкнул "лейкой".

Неужели этот снимок мог сыграть тауую роль? Так оно и оказалось. Каким-то образом фото попало в Астрахань.

Все это я узнал после того, как сообщил родителям и Маше, что жив-здоров, ни одна пуля пока что не коснулась ни меня, ни моего истребителя.

...Целыми днями буквально висим над батинским плацдармом. Сюда, в Задунайскую равнину, гитлеровское командование перебросило пять дивизий из Южной Сербии, Северной Италии, Австрии и из-под Будапешта с единой целью: уничтожить советские войска, форсировавшие полноводный Дунай.