Борис Херсонский - Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

• Название: Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна
• Автор: Борис Херсонский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-966-03-5477-7, 978-966-03-7821-6

Книга поэта, переводчика и эссеиста Бориса Херсонского – поэтический дневник. В нее вошли стихотворения последних двух лет – в той последовательности, в которой они писались. Их темы во многом традиционны для творчества поэта – философская и «историческая» лирика, религиозные сюжеты, сюрреалистические картины советского прошлого. Но лейтмотивом звучит военная тема, тревоги, надежды и разочарования этих лет. При этом стихи не носят прямого, лобового характера – нынешние события рассматриваются сквозь призму многовекового опыта нашей страны и ее северного соседа, оказавшегося сильным и опасным врагом. Автор переосмысливает историю России. Но его критика – не насмешка чужака, скорее она проникнута теми же чувствами, которые мы находим в стихах послереволюционной эмиграции. За одним исключением – возврата в Россию поэт для себя не видит: его творчество навсегда связано с Украиной.

---

23 мая 2015

«И щебет птиц под гром ближайшей дискотеки…»

и щебет птиц под гром ближайшей дискотеки
и свет с востока и цветенье роз
сон утренний мои смыкает веки
надолго и всерьез

и меркнет явь в толпе воспоминаний
и сердце не разжать как детский кулачок
в котором медный грош иль опыт ранний
иль золотой жучок

душа спешит во тьму а за окном светает
гром дискотек ночных весенний первый гром
и голос что внутри тихонько причитает
все кончится добром

все кончится добром пройдет и эта
печаль и ослабев опустится рука
и оборвется в час предутреннего света
последняя строка

25 мая 2015

«Силлаботоника – строкою тебе дорога…»

Силлаботоника – строкою тебе дорога
в девятнадцатый век, еще не подводивший итога,
но царь убит, казнены бомбисты, а крестьяне освобождены,
и дети вчерашних рабов свободными рождены,
к тому же теперь на троне бородатый царь-миротворец,
азиат покорился ему, усмирен непокорный горец,
ружье отложив, возвратился в разоренный аул.
Прегордый осман православные земли вернул
под власть Христа и помазанника – вспомнил – Божья – оба на тронах, и замер мир у подножья.

Силлаботоника – дорога тебе строкой
туда, где церквушка смиренно стоит над рекой
где архитектура, зрячая от рожденья,
видит рябь и непрочность своего отраженья,
где бричка катит, пыля, между зрелых полей,
где купец в кабаке просит – еще налей!
Где «человек!» (гордо звучит) – обращенье к лакею,
где «ваша светлость» – сияет так, как я никогда не сумею,
где двери к блаженству разделаны под орех,
глагольная рифма – восьмой, но бессмертный грех.

Силлаботоника, блять, ты кровь связала с любовью,
с прахом связала страх – не повела и бровью,
бесконечность – с вечностью – не разъять их теперь вовек,
а где «вовек» – там просится человек,
Божество с торжеством спаяны неразрывно,
слава с державой, ладони раскрыв, но,
ничего не явив, что в рифмовник не занесено,
силлаботоника, все, что по образу сотворено,
тобой зарифмовано, в ритм, как в упряжку
втиснуто, но никому не жалко тебя, бедняжку.

26 мая 2016

«Жизнь – смертельный недуг, передающийся половым путем…»

Жизнь – смертельный недуг, передающийся половым путем.
Жизнь – ловушка, из которой никому живым не уйти.
И все же мужчина и женщина, оставшись в спальне вдвоем,
займутся сексом, хоть заходи и свечкой над ними свети.

Будут мужчины стоять под окнами родильных домов,
с кричащим сверточком женщина будет садиться в автомобиль.
И эту цепочку рождений Господь прервать не готов,
но изредка напоминает, что люди – всего лишь пыль.

И пыль летит, и кружит, и блестит в золотом луче,
и венки из цветов и хвои прислонены к стене,
и ходит с кадилом священник в черной парче
и бормочет текст известный, но непонятный мне.

27 мая 2015

«В девятнадцатом веке снесли городские стены…»

в девятнадцатом веке снесли городские стены
но по праздникам в средневековые платья граждане наряжались
время было надежное мирное без наводнений и цены
на осенней ярмарке постоянно снижались
а если порой правитель устраивал сцены
из дантова ада простим ему эту шалость

облака безмолвно небо пересекали
сохранив всю влагу не проронив ни капли
леса выгорали болота пересыхали
вымирали лягушки а вслед за ними и цапли

но мы слава Богу не цапли и не лягушки
и что нам леса и болота мы жители городские
сидим за столами перед нами пивные кружки
и словно пена в сердцах вздымаются страсти людские

сидим рассуждаем об убийцах и казнокрадах
о том что жизнь рассыпается словно сукно от моли
а мимо проходят женщины в средневековых нарядах
и глядя на нас вздыхают и морщатся как от боли

29 мая 2015

«И куда нам деваться когда…»

и куда нам деваться когда
поползут под крылом города
потекут быстроходные реки
а по рекам гребные суда
из варяг и наверное в греки

греки сплошь бестолковы нежны
лишь для памяти людям нужны
о героях и взятии Трои
ради пышнокудрявой жены
и богинь что гуляют по трое

а варяги суровы рога
забодать угрожают врага
на бессовестных бронзовых шапках
там тайгу заметает пурга
и бессмысленно думать о тряпках

о помаде губной зеркалах
о таинственных женских делах
чудесах элевсинских мистерий
и приап опустившийся в пах
краше всяких высоких материй

ночью слушаешь пенье волков
а заснешь из сплошных облаков
поглядишь на крушение мифа
как история средних веков
на историю древнего мира

31 мая 2015

Июнь 2015-го Что делать с ужасными снами

«День защиты детей…»

день защиты детей
от обстрела бомбежки цунами
от мам садисток и их недетских затей
кроме того что делать с ужасными снами
с бурым медведем и серым волком с Ягою
страшилками сказками со слабоумной прабабкой каргою
со страной убогой которая не ищет легких путей
превращает поле пшеницы в изрытое поле боя
и не видит выхода даже выхода из запоя
поставит к стенке потом представит к награде
и все это ради
защиты как сказано выше детей

1 июня 2015

«Я знал атеистов разъевшихся на богословских хлебах…»

я знал атеистов разъевшихся на богословских хлебах
цитатах из ранних отцов и схолиях средневековья
я в уме высчитывал пяди в их заскорузлых лбах
треснувших по причине психического здоровья

выходило не меньше пяти и не больше шести
до семи не дотягивали да им и хотелось не слишком
груз сведений жалко бросить и тяжко нести
на потеху вздорным студентам глумливым мальчишкам

потому что безбожие дело серьезное вера есть шутовство
юродство лакейство поповщины первоисточник закладка
потому что в мире есть только бездушное вещество
существующее на грани истерического припадка

они проверяли наши конспекты протирая очки
подчеркивая карандашом по толстым томам сверяя
и это воспоминание разодранное в клочки
я собираю в целое сам того не желая

3 июня 2015

«Площадь имени не собираться более трех…»

площадь имени не собираться более трех
ибо там где двое и трое во имя там и Христос посреди
на маленькой площади невозможен переполох
она подметена вымыта чисто не наследи

узкие тихие улицы ухоженные дома
конечно церковь и перед ней фонтан
здесь тоже был пятнадцатый век чума
тут вора четвертовали за то что залез в карман

тут проносились всадники первых встречных разя
тут вдовы заказывали по убитым по сорок месс
об этом можно прочесть но представить это нельзя
усаживаясь за столик под полосатый навес

6 июня 2015

Ода Александру

1

герой учебников начало с букваря
зенит поэзии российской и заря
и что еще онегин наш приятель
письмо татьяны вольность и дуэль
привет поэт интимных мест искатель
прицелясь метко поражает цель

2

не отличишь ни ямба от хорея
ни мавра от еврея музу грея
в объятьях жарких пробуждая страсть
в античном изваянии недвижном
то понося то восхваляя власть
высоким штилем и словцом облыжным

3

пора пора в мундире на балы
узорные натертые полы
поэта превращают в антипода
в бессмысленный подвижный сталактит
что ж такова пещерная порода
мы не осудим если Бог простит

4

кристальный афеизм и святотатство
затем свободу равенство и братство
и к слову блядство слезы нежных дев
и юных жен и сладкое безделье
обманутых мужей нелепый гнев
пылай камин в его убогой келье

5

и ты вино осенней стужи друг
и вы враги что брали на испуг
бессмертный гений явно не в награду
ниспосланный за каждодневный труд
за жизнь в которой складу нет и ладу
за смысл во глубине сибирских руд

6

ты медный пешеход веселый идол
в гаданиях и битвах жребий выпал
два века согласись немалый срок
и девочка стоит на табурете
читая лукоморье и пророк
в пустыне мрачной помнит о поэте

10 июня 2015

«Ни одуванчиком Божьим ни чертовой куклой…»

ни одуванчиком Божьим ни чертовой куклой
ни летней простудой ни детской железкой припухлой
не искупить провинностей осуждения не сломить
спину не распрямить
походку не выровнять да на кривых-то дорожках
по степи не проехать на старорежимных дрожках
в усадьбу к соседу смотреть на борзых
помолиться захочешь не повернется язык

потому что милость страшна как все что не по заслугам
сижу говорю беззвучно с умершим другом
сжимаюсь как будто я проживаю его года
беда говорю отвечает друг не беда

просто мы насмотрелись монстров и огородных пугал
кого-то загнали в гроб а кого-то в угол
как в детстве лицом к стене а кого-то и на горох
нет порока страшнее старости так говорил пророк

говорил шептал и затих и не слышно боле
голоса полного отчаяния или боли
выкриков люди опомнитесь при корне лежит топор
опаляет мир как смоковницу Божий взор

11 июня 2015