Ольга Гуляева - Затмение

• Название: Затмение
• Автор: Ольга Гуляева
• Жанр: Триллер

Захватывающий роман «Затмение» повествует об удивительной судьбе молодой девушки, которая в результате трагических событий попадает в сложную жизненную ситуацию. Единственный возможный выход ей предлагает незнакомый человек, истинные намерения которого покрыты тайной. Безысходность или авантюрный склад характера заставляют героиню окунуться с головой в сомнительный проект, цель которого останется неясна до конца даже после вступления в тайное сообщество, созданное для его реализации.

---

– Я сделал несчастной женщину, которую очень любил, – свою жену. Я испортил ей жизнь. Я выбрал свою работу, ночную жизнь и не смог сделать счастливой любимую жену и сохранить полноценную семью. И я бы никогда не хотел этого повторить, если влюблюсь снова. А как сделать женщину счастливой, я еще не понял.

Я не могла надивиться наглости и изобретательности его бывшей жены, ведь наверняка именно она внушила ему это чувство вины. Я представила, как она жаловалась на свою нелегкую долю в доме на Рублевке, который Павел оставил ей и детям после развода, переехав в съемную квартиру в самом центре города. Она, ровесница Павла, молодая тридцатитрехлетняя женщина, имеющая все, что только может пожелать для себя и детей, благодаря экс-мужу – «мерзавцу», – жалуется на загубленную жизнь!

– Паша, как ты можешь так говорить? – не выдержала я. – Как можно быть настолько мягкотелым и так легко поддаваться на провокации бывшей жены, которая оказалась такой стервой? – Меня понесло, и я не стеснялась в выражениях, расставляя для него все точки над «i».

От моего монолога у Павла даже лицо прояснилось. А в конце я подытожила:

– Ты умеешь делать женщин счастливыми, и для этого тебе даже не нужно прилагать никаких усилий, ты рожден таким. Именно ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете! И когда тебе опять полезут в голову эти бредни о твоей безнадежности – вспомни обо мне, если я хоть что-то значу для тебя.

Вот он и вспомнил. Возможно, именно те мои слова и подтолкнули его к этому решению – воссоединиться со мной не только на работе и тусовках, но и дома. Я с радостью и недолго думая приняла его предложение. Это казалось таким естественным развитием событий, мы были очень близки духовно, нам было интересно вместе. С ним иначе и быть не могло, но мне безумно льстило то, что и ему со мной не скучно.

Я думала, что уже имею все, что только может пожелать молодая амбициозная москвичка, но оказалось, что совместное проживание с Павлом Боем может привнести в мою жизнь еще больше красок и радостных ощущений. Павел был очень заботлив и нежен, никогда не высказывал претензий, не устраивал сцен ревности. Мы жили душа в душу, на одной волне. Но любила ли я его? Тогда я была уверена, что да, и только по прошествии нескольких лет я поняла – обожала, боготворила, но не любила, нет. Впрочем, это ни капли не омрачало этого периода моей жизни.

Так, казалось бы, играючи мы прожили почти год. Яркий, потрясающий, незабываемый год накануне моего двадцатилетия. Пару раз мы с Павлом отдыхали на экзотических курортах. Раза три в год он уезжал в командировки со своими друзьями модельерами и стилистами. Этих его деловых поездок я ждала, пожалуй, даже больше, чем нашего с ним совместного отдыха, потому что на время отсутствия Павла я негласно оставалась за главную в редакции. Официально это не объявлялось, но сотрудники все понимали и вели себя соответственно – обращались ко мне за советом, прислушивались и даже иногда побаивались! И в эти моменты я чувствовала, что весь мир у моих красивых ног в туфлях от Prada.

За две недели до моего юбилея Павел с сожалением сообщил, что не сможет присутствовать в Москве в день моего рождения, поскольку должен посетить очень важный показ в Милане. Но пообещал, что по возвращении устроит мне фееричный праздник. Я ничуть не обиделась: неделя моды в Милане – это святое! А пока, чтобы я не расстраивалась, он протянул мне ключи от своего шикарного желтого кабриолета и торжественно сообщил, что с сегодняшнего дня эта машина оформлена на мое имя. Подарок был как нельзя кстати в начале мая, и я прыгала до потолка от восторга.

На своей новой машине я лично доставила Павла в аэропорт. Мы тепло распрощались на две недели. А через неделю со мной случилось это.

В тот день я поехала в загородный дом одной известной супружеской четы, как обычно, взять интервью и сделать несколько снимков. Для этого дела взяла штатного фотографа нашего журнала. Закончили мы только к вечеру.

Когда на обратном пути пересекли МКАД и ехали по Ленинскому проспекту, уже смеркалось. Мы трещали о чем-то, делились впечатлениями о быте звезд. Вадик – так звали фотографа – между тем нахваливал новое авто и восхищался моей манерой вождения. Я хвасталась, что в восемнадцать лет сдала на права сама, с первого раза, а до этой шикарной тачки ездила только на восьмерке «Жигулей» и стареньком «Ниссане» с ручной коробкой передач.

За разговорами я не заметила булыжник посреди дороги или, возможно, приняла его за кусок грязи, поскольку погода была слякотная и весь день лил дождь. Правое переднее колесо налетело на камень, и раздался резкий хлопок – камера разлетелась на куски, по асфальту заскрежетало железо диска. На секунду я запаниковала и выпустила руль, затем, схватившись за него с новой силой, притормозила и, облегченно вздохнув, поспешила успокоить взволнованного Вадика:

– Не беспокойся, все под контролем, сейчас прижмусь к обочине.

Но этого мне сделать не дали. Тяжеловесная машина (я не разглядела марку) неслась в крайнем правом ряду, и, как оказалось, ее водитель не удосужился даже притормозить, невзирая на виражи, которые я выделывала на дороге из-за разорвавшегося колеса. Не сбавил он скорость даже тогда, когда я на аварийке направилась к обочине, вместо этого протаранив мне правый бок – так, что меня отбросило на противоположную сторону встречной полосы. Впрочем, то, что дело обстояло именно так, я узнала чуть позже.

Очнулась. Жива. Я ощупала себя с головы до ног. Цела, кажется. Немного дурно – видимо, сотрясение мозга. Лежу на больничной койке. В палате одна. Я вздохнула с облегчением, попыталась восстановить цепочку событий – до удара все помню прекрасно. Видимо, в момент удара я отключилась. Я с нетерпением принялась ждать, когда кто-нибудь зайдет и поведает мне продолжение этой невеселой истории. Также было интересно расспросить о состоянии автомобиля и фотографа Вадика. Ждать пришлось недолго, зашел доктор в белом халате:

– Пришла в себя? Ну, слава богу. А то уже два часа следователь дежурит в коридоре. Небольшое сотрясение, серьезных повреждений нет. Рекомендую постельный режим, но из больницы выпишем уже завтра. А дальше как они скажут. – На этом доктор закончил и собрался уходить.

– Кто они? – прохрипела я. В горле пересохло.

Доктор не удостоил меня ответом, а только сделал пригласительный жест человеку в форме, который через несколько секунд присел на стул рядом с моей койкой.

Все, что рассказал мне этот человек, никак не укладывалось в моей голове. Начал он, как мне показалось, довольно дружелюбно:

– Доброго здоровьица, госпожа Рассказова Маргарита Сергеевна. Рад, что отделались легким испугом. – Я хотела сказать «спасибо», но что-то мне подсказало, что его лучше не перебивать. – Позвольте поведать вам о том, что вы натворили вчера вечером…

После этих слов последовал рассказ, который, казалось, не имеет никакого отношения ко мне. Я слушала про погибшего пассажира желтого кабриолета Вадима Семенова, про двух студентов, стоявших на пешеходном переходе и сбитых насмерть тем же желтым кабриолетом. Про свертки кокаина и марихуаны, спрятанные под задним сидением этого злосчастного кабриолета.

По моему телу пробежали мурашки, мое затуманенное сознание начало складывать эти жуткие кусочки в одну цельную картину, историю, в которой я – именно я, Маргарита Рассказова, самая счастливая женщина на земле, – стала главной героиней.

Дальше все было как в тумане. На следующий день после больницы – следственный изолятор, потом суд. Взволнованное лицо Павла, который приходил ко мне на свидания каждый день, вещал про лучших адвокатов, про то, что не пожалеет никаких денег, сделает все, что в его силах.

Более всего он негодовал на своих приятелей, которые неизвестно когда, видимо по дороге на очередную тусовку, спрятали в его машине наркотики и чисто случайно про них забыли.

Адвокаты, нанятые Павлом, пытались добиться, чтобы дело о хранении наркотиков рассматривалось отдельно от дела о непредумышленном убийстве трех человек. Но обвинение беспощадно сваливало все в одну кучу. Родители погибших студентов оказались большими шишками, вращались в дипломатических кругах, и уж они-то постарались, чтобы обвинение работало на все сто процентов. Впрочем, их негодование было оправдано, и я покорно принимала их нападки в суде и плавилась под испепеляющими взглядами матерей, лишившихся по моей вине своих чад. Родители жертв, а под их напором и обвинение настаивали на пожизненном сроке, но мой адвокат добросовестно бился за мои права. Спасибо Павлу за то, что он оплачивал услуги именно этого специалиста – опытного, уверенного, а главное, неподкупного. Схватка между обвинением и защитой была серьезная, но я как будто отсутствовала на процессе, не могла сосредоточиться и была полностью погружена в свои мысли. Очнулась я лишь на несколько минут, когда выносили приговор – тринадцать лет женской колонии строгого режима.