Эндрю Нагорски - Охотники за нацистами

• Название: Охотники за нацистами
• Автор: Эндрю Нагорски
• Жанр: История
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-98452-7

Нюрнбергский процесс 1945–1946 гг. над руководством Третьего рейха должен был показать всему человечеству, что главные виновники «чумы XX века» понесли справедливое наказание. Но так ли это на самом деле? Как возможно, чтобы убийца сотен людей стал агентом американской контрразведки, а затем – консультантом президента Боливии? Почему бывший солдат вермахта смог занять пост генерального секретаря ООН, а гитлеровский пропагандист – стать канцлером ФРГ?

Эта увлекательная книга в духе добротного детектива рассказывает подлинную историю энтузиастов, поставивших целью своей жизни поиск и разоблачение нацистских преступников, избежавших наказания, – от организатора сети нацистских концлагерей Эйхмана и «Ангела смерти» доктора Менгеле до надсмотрщицы по кличке Кобыла.

Имея разные мотивы, используя различные методы и ресурсы, «охотники за нацистами» преследовали одну цель: показать, что преступления против человечества не имеют срока давности и наказание настигнет виновного даже через десятки лет.

---

Хотя пути Юзефа и Яна Зейна разошлись еще в молодости, Ян знал о судьбе брата. Его готовность взять племянников на воспитание говорит о многом. У них также была сестра, которая поддерживала связь с Юзефом даже после его бегства, и она, судя по всему, сообщала Яну последние новости.

У Яна с женой не было детей, но приемные родители из них вышли весьма суровые. «Он оказался очень строг», – вспоминал его племянник Юзеф. Если жена докладывала о каком-то проступке, Ян не стеснялся использовать классический способ воспитания – ремень. Однако он помог старшему племяннику найти временную работу в одном из ресторанов Кракова и охотно дал ему с братом крышу над головой.

Ян начал собирать улики против немцев еще до окончания войны. Мария Козловска, его соседка, позднее работавшая в Институте судебной экспертизы, который Зейн возглавлял с 1949 года вплоть до самой смерти, вспоминает, что во Вроцлаве (или Бреслау, как его называли до включения в состав Польши) «он среди тлеющих руин искал документы и в поисках доказательств колесил по всей стране».[163]

Козловска, как и все, кто работал с Зейном, считает, что именно страсть к закону и справедливости заставляла его с таким остервенением и упорством собирать улики против нацистов, чтобы отправить их потом на виселицу. Его целиком и полностью захватило стремление помочь новой Польше прийти в себя после разорения и гибели шести миллионов граждан,[164] то есть около 18 % населения довоенных времен, причем 3 миллиона из погибших были евреями – примерно 90 % этнической группы региона.

Это было важной, но не исчерпывающей причиной его целеустремленности. Коллеги Зейна знали, что у его семьи есть немецкие корни (на это однозначно указывала фамилия), но и подумать не могли, что это имеет какое-то значение. Многие поляки имели предков разных национальностей, так что семейная история Зейнов выглядела вполне обычной, а его нынешняя семья не привлекала к себе внимания. Козловска знала, что у него во Вроцлаве осталась сестра, однако ничего не знала об исчезнувшем брате. И, разумеется, не имела понятия о том, что он стал предателем.

И это не случайно. Артур Зейн, семейный историк, не стал говорить о возможных мотивах двоюродного деда, но подозревал, что тут все-таки замешан его брат. Хотя Ян Зейн предпочел хранить свою историю в тайне, новым властям Польши, конечно же, все было известно. Возможно, это и заставило Зейна так страстно искать правосудия. «Наверное, он всячески желал оказаться на правильной стороне и клеймить нацистов, – говорил Артур. – Кому-то это может показаться небескорыстным, но на самом деле его мотивы были чисты и понятны».

Как бы то ни было, Ян Зейн вскоре добился потрясающих результатов.

* * *

Рудольф Хёсс служил комендантом Освенцима от момента, когда он курировал его создание в 1940 году, и вплоть до конца 1943-го. Первые 728 узников появились в бывших военных казармах близ города Освенцим[165] (или Аушвиц на немецком языке) в июне 1940 года. Это были польские политзаключенные, осужденные за участие в Сопротивлении, в основном католики – депортация евреев тогда еще не началась.

Один из них, Зыгмунт Гаудасиньский, вспоминал: «Лагерь создали, чтобы уничтожить наиболее ценную прослойку польского общества, и немцам отчасти это удалось». Многие узники, как, например, отец Гаудасиньского, были расстреляны, других пытали. Смертность в лагере была очень высока. Заключенные, которые не погибли в первые же дни, несколько увеличивали свои шансы на выживание, когда прикрепились к рабочим местам на кухне или складах. Из 150 тысяч польских политзаключенных, отправленных в Освенцим, погибло около половины.

После нападения Германии на Советский Союз в июне 1941 года в лагерь стали отправлять и советских военнопленных. Генрих Гиммлер, шеф СС, рассчитывал, что их будет очень много, потому запланировал расширение Освенцима за счет возведения второго крупного комплекса в Биркенау, в двух милях от основного лагеря.

Первые военнопленные приступили к строительству в условиях, которые привели в ужас даже привычных ко всему польских узников. «С ними обращались хуже, чем с другими заключенными, – отмечал Мечислав Завадский, работавший медбратом в лазарете для военнопленных. – Кормили одной репой и крошками хлеба, поэтому они гибли от голода, побоев и непосильной работы. Голод был настолько сильным, что они отрезали ягодицы от трупов в морге и ели плоть. Позже мы заперли морг».

Советские военнопленные умирали слишком быстро, а притока свежей рабочей силы не было, поэтому Гиммлер поручил Хёссу организовать лагерь, который сыграл бы важнейшую роль в решении еврейского вопроса. Благодаря усилиям Адольфа Эйхмана, собиравшего евреев по всей Европе, Освенцим вскоре стал самым интернациональным из всех концлагерей. И крупнейшей фабрикой смерти холокоста: газовые камеры и крематории работали на полную мощность. В нем погибло более одного миллиона жертв, 90 % из которых были евреями.

В конце 1943 года Хёсс был переведен в Инспекцию концентрационных лагерей, а значит, ему пришлось уйти с поста коменданта. Однако вскоре, летом 1944 года, его вернули в Освенцим, чтобы подготовить лагерь к приезду 400 тысяч венгерских евреев – крупнейшей партии узников за всю историю лагеря. Старания Хёсса имели такой успех, что соратники назвали эту операцию «Aktion Höss».[166]

В апреле 1945 года, когда Красная армия ворвалась в Берлин и Гитлер покончил с собой, Хёсс, как он писал позднее, подумывал последовать его примеру вместе со своей женой Хедвиг. «Вместе с фюрером погиб и наш мир. Был ли смысл жить дальше?»[167] Он достал яд, но потом, по собственному признанию, решил жить ради пятерых детей. Они бежали на север, где разделились, чтобы не быть узнанными. Хёсс сделал поддельные документы на имя Фрица Ланга, недавно погибшего матроса, и обосновался в школе Военно-морской разведки на острове Зюльт.[168]

Когда британские войска захватили школу, всех сотрудников перевезли в импровизированный лагерь на севере Гамбурга.[169] Старших офицеров затем разослали по тюрьмам, а младший персонал, в числе которого оказался и Фриц Ланг, не был никому интересен. Хёсса вскоре освободили, и он стал работать на ферме близ датской границы. Восемь месяцев он жил в сарае, стараясь не привлекать внимания местных жителей. Его супруга Хедвиг и дети тем временем жили в Санкт-Михелисдоне, и Хёсс изредка поддерживал с ними связь.

Это его и погубило. В марте 1946 года лейтенант Ганс Александер, немецкий еврей, перед войной бежавший в Лондон и служивший в британской армии военным дознавателем, напал на след семьи Хёсса.[170] Он был убежден, что жена знает, где скрывается бывший комендант, и установил слежку. Через некоторое время британцы нашли у них письма Рудольфа, и Хедвиг была арестована. Александер допросили ее, но она отказалась выдать мужа. Ее отправили в тюрьму и взялись за детей. Однако те тоже молчали, даже когда взбешенный Александер угрожал убить их мать, если они не станут добровольно сотрудничать.

Александер, вступивший в ряды вооруженных сил в первые же дни войны, чтобы помочь своей родине, а после окончания боевых действий зарекомендовавший себя как отличный «охотник за нацистами», так легко не сдавался. Он посадил Клауса, двенадцатилетнего сына Хёсса, в соседнюю с его матерью камеру.

На первых порах Хедвиг держалась стойко, утверждая, что ее муж погиб. И тогда Александер, чтобы сломить ее, выложил свой последний козырь. Близ тюрьмы проходила железная дорога, и он сказал Хедвиг, что Клауса вот-вот погрузят в вагон и сошлют в Сибирь – и она больше никогда не увидит сына. В течение нескольких минут Хедвиг выдала убежище мужа и назвала его новое имя. Александер лично возглавил группу, которая захватила Рудольфа Хёсса 11 марта. Все сомнения относительно его личности развеяло обручальное кольцо. Александер пригрозил отрезать палец, если Хёсс его не снимет. На внутренней стороне обнаружились надписи: «Рудольф» и «Хедвиг».

Александер, как и большинство «охотников за нацистами» того времени, не был готов отдать преступника под суд просто так. Он специально отошел от своих людей, сказав, что вернется через десять минут и что Хёсса надо доставить в тюрьму «целым и невредимым». Солдаты поняли, что им дают карт-бланш для расплаты. К моменту возвращения офицера Хёсс был раздет и избит. Затем, завернутого в одно лишь одеяло, без обуви и носков,[171] его погрузили в машину и отвезли в город. Там ему пришлось ждать, пока Александер со своими людьми отпразднует успех в баре. Напоследок, чтобы унизить Хёсса еще сильнее, Александер снял с него одеяло и велел идти до тюрьмы голым через всю площадь, до сих пор покрытую снегом.

После первых допросов Хёсса решили переправить на юг, в Нюрнберг, где четыре месяца шел главный процесс. Леон Голденсон, психиатр из армии США, которому разрешили поговорить с новоприбывшим заключенным, был поражен их первой встречей: «Хёсс сидел, сунув ноги в ледяную воду, а руки все время тер друг о друга. Он сказал, что уже две недели у него обморожение и холодная вода помогает немного унять боль».[172]