Александр Свистунов - Альманах «Бесконечная история»

• Название: Альманах «Бесконечная история»
• Автор: Александр Свистунов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Сборник лучших произведений по итогам конкурса рассказов «Бесконечная история». Здесь вы найдете истории на любой вкус – викторианский детектив, лихой блокбастер в стиле Тарантино, стильный дизельпанк, фантастику об альтернативной Великой Отечественной, блестяще стилизованную под военную прозу тех лет, мрачное фэнтези в декорациях Тридцатилетней войны, истории о героях, призраках и чудовищах. Радость, грусть, дружба, предательство, трусость и героизм – все это «Бесконечная история».

---

Сейчас так не митингуют, чтоб с душой, с надрывом. А тогда граждане рвались в последний бой. Небитым домашним аналитикам ещё не предложили главные способы выпускать пар – диван, интернет и анонимность, вот они и повылазили с кухонь на белый свет. Всё, типа, сухо и комфортно, а ты такой смелый, на амбразуру рвёшься, герой.

Самая серьёзная буза собиралась возле Белого дома. На Краснопресненской набережной распрекрасной Москвы-реки. Дом Советов, или как там его называли. Пару лет назад тут президент вещал с башни танка. «Дорогие рассеяне» были довольны. Но воды утекло немало. Демос продолжал мариноваться в информационном безумии. Что ни новость – средневековое мракобесие. Появилась оккультная мантра – «да-да-нет-да», прорисовался новый тип героя в виде мрачных, но привлекательных солдатиков РНЕ. Не помню, чего они хотели, но по городу шагали внушительно, с пониманием.

Вот у этого самого Белого дома все недовольные и собрались. Обстановка, конечно, была сложная и накалённая. Кто-то где-то засел, кто-то что-то оцепил, баррикады, защитники. Каждый второй, если не Робеспьер, то Гаврош уж точно. Требовали отставок, реформ, предлагали вопрос с Америкой срочно решить.

Тут бы ещё про Беловежское соглашение вспомнить и договор о сокращении стратегических наступательных вооружений, но мы так глубоко не полезем. Понятно и так, кругом враги.

Внутри Отчизны ещё хуже – конфликт, «поимаишь», законодательной и исполнительной власти. Знать бы ещё, что это вообще такое. Но явно не шутки – верхушка нашей многострадальной «одной шестой» попёрла против президента. Тело вооружилось против головы, а что прикажите думать нам, инфузориям?

Скажем прямо – среди рядовых граждан мало кто понимал, что происходит. Суть в чём? Никакой ясности на горизонте нет, но каждый был железно уверен в обратном. И горел желанием действовать. Нездоровое веселье творилось.

Вот с такой кашей в голове я и прогуливался в самой гуще событий, у многострадальных ступеней Белого дома. Милиционеры, помню, рядами куда-то перемещались, что-то перекрывали. Горожане бетонные блоки таскали, что твои египтяне. Баррикады строили. Солидные усатые товарищи ждали войска и составляли какие-то списки. Меня аж дважды записали.

А в целом, солнышко светило, ветерок октябрьский бодрил, и настроение мне улыбалось. Допинг закончился, но оставалось полбутылки разведённой порошковой запивки. Я важно расхаживал, попивал клубничный ароматизатор и взглядом энтомолога созерцал апофеоз свободы в отдельно взятом микрорайоне. Тёплое бежевое пальто грело всё, что нужно, а пачка LM в кармане доверительно сообщала, что всё не так уж плохо.

Людей собралось море. Тысячи, если не больше. На футбол столько не ходит. И все, как волна, в одном настроении. В одном порыве.

Я прям по минутам хронологию того дня не помню. Но хорошо помню, что это самое общее настроение, одновременно менялось. Двое поднимали крик, а через минуту орали сотни. Трое побежали куда-нибудь, глядишь, весь табун ломанулся. Ну, а если учесть, что орали и бегали вокруг постоянно, то картина готова. Ну и я, хоть и сам по себе, но в целом – как все, чё.

К полудню оптимизм как-то пошёл на спад. А нездоровой бодрости заметно прибавилось. Слух пробрался, что к нам с Октябрьской площади подкрепление идёт. Что народ, как лавина, всё на пути сносит, камнями швыряется, у милиции щиты да дубинки отнимает. А где-то даже и автобусы захватили. Я ещё подумал, где они столько камней в городе нашли?

Как и положено, нашлись те, кто усомнился. Мол, это не поддержка, а наступление. Что мэрию захватили и какую-то гостиницу. И так ничего не понятно, а тут вообще караул – чем меньше ясности, тем больше эмоций. А мобильников тогда, понятное дело, не было. Никаких тебе звонков, контактов и поисковиков. Никто не подскажет, что на самом деле в мире происходит.

Когда раздались первые хлопки, контингент дюже напрягся. Я-то ещё не служил, но многие вокруг, по ходу, были в теме. Объяснили. Хлопки, мол, не хлопки, а выстрелы. Одиночные, очереди, и даже можно определить, что конкретно работает – автомат, пистолет, а то и БТРовский пулемёт. Прибавилось людей в военной форме. Замелькала в руках милицейская экипировка и оружие.

Градус повысился, а тут ещё откуда-то первые раненые появились. Бой, вроде, настоящий начался, то ли опять у мэрии, то ли у посольства какого-то. Сквозь толпу потащили наспех перебинтованных людей. С них натурально кровь лилась, стекала до асфальта по грязным тряпкам. Люди в комуфляже без умолку орали в матюгальники с балконов Белого дома. Что именно – не понятно ни хрена, в общем шуме из этого лая половину слов не разобрать. То требовали кого-то сдержать, то просили что-то сохранять.

Мы, как стадо, туда-сюда с горящими глазами бродили, метались от избытка чувств и энергии. Иногда останавливались, чтобы послушать, что нам снова наорут. Но уж как-то организованно мы все перемещались. То ручейком одна группка куда-то сливалась, то плотной стеной переулок забивали.

Ну, те, кто на футбол ходят, знают, как и почему толпа внезапно «самоорганизовывается». Загадки-то никакой, но я же совсем ничего не догонял. Стадное чувство, ага. Не смешите.

Народ, конечно, убывал, но те, кто оставались – глазами горели, в бой рвались. Ну и я, мозгов-то много, тоже зачем-то в бой рвался. А когда автоматные очереди раздались среди нас, разум возмущённый вскипел окончательно и бесповоротно. Из нас, как из пластилина, можно было любую фигулю лепить. Просьбы сменились командами, и мы куда-то с энтузиазмом метнулись, как карп на нерест.

Вот тут и появились грузовики. Три или четыре ЗИЛа-131. И крик над головами: «На Останкино!» В телецентр, значит. Эфир требовать, это я хорошо помню. Ну и вообще, ещё со школы отложилось, что надо по классической схеме действовать – захватывать телеграфы, телефоны и прочее.

Примчались ещё какие-то автомобили. Группам давали разные указания, но в той толпе, которая подхватила меня, звучала одна тема – прорываемся к телецентру. Ну, клёво, чё. На Останкинскую башню посмотрю, хотя её и так из моего дома видно. Но так то – далеко же.

Посбрасывали у ЗИЛов задние борта и за пять секунд набились в тентованные кузова. Уселись на жёсткие скамейки, кто-то прямо на полу расположился. Поехали.

Мир как-то сразу сжался до размеров нашей консервной банки, забитой потными мужиками и банальными шутками. Политический угар остался на улице. Мы же тряслись на кочках и смеялись, будто студенты по дороге на колхозные картофельные поля.

Справа от меня сидел колоритный дед в потёртой кожанке с саперной лопаткой в руках. Слева упирался коленями в подбородок длиннющий чувак в комуфляже. Он притащил два автомата, один из которых передал чернобровому здоровяку напротив меня. На дне кузова дребезжал сельхозинвентарь: лопаты, жерди какие-то, гаечные ключи. Я сначала подумал взять что-нибудь для уверенности. Но потом представил, как нелепо буду выглядеть с монтировкой посреди цивилизованного телецентра, и расслабился. Шутки были весёлые, попутчики дружелюбные, и я даже не заметил как наш ЗИЛ дёрнулся и замер. Приехали.

По ощущениям, за бортом было ещё светло. Но, когда откинули полог, я увидел, что небо уже объяли глубокие сумерки. Мы вывалились из кибитки на землю, словно солдатики из картонной коробки.

– Кибитки? – Сержант щёлкнул кнопкой чайника.

Нет, мы ещё не закончили трапезу, вечер только начинался. Пришло время для традиционного кофе-брейка после первого литра.

– Ага, – сказал Колян. – Кибитки. – Тут самое непонятное начинается.

– Тебе с лимоном?

– Как и сказал, на улице наступила темень, так что размытую картинку можно списать на неё. Соображал я вполне ясно, хотя и был жутко голоден. Но картинка мне совсем не понравилась.

Ну, Останкино, вон оно – рукой подать, все же хорошо местность знают? Улица Королёва, дом двенадцать. Тут – башня, гигантский шприц, иглой в небо воткнулась, там – пруды, где купаться нельзя. А сам телецентр, как две огромные коробки с видеомагнитофонами, по сторонам от дороги расположился. Мы как раз между двумя зданиями и выгрузились. Как в ущелье.

Тут даже не знаю, как понятно описать. В темноте толком ничего не разглядеть, ещё и суета вокруг. Люди беспорядочно толкались, задевали друг друга железными щитами. Ну, думаю, щиты понятно откуда взялись. У милиционеров отобрали. Лопаты помню. А что тут косы и вилы делают? И почему на шлемах, которые, скорее всего, содрали с милиционеров ещё у Белого дома, плюмаж развевается? Что за гул и рокот вокруг? Грузовик наш уже совсем не грузовик, а мрачная скрипучая кибитка. Запряжены в неё два здоровенных коня-тяжеловоза, чёрных, как сырая земля, что клочьями вылетала из-под чугунных копыт. Их с трудом сдерживали крепкие возницы, поводья натянулись, как толстые струны.