Джеймс Купер - Сатанстое [Чертов палец]

• Название: Сатанстое [Чертов палец]
• Автор: Джеймс Купер
• Издательство: Logos
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-87288-299-8

«Сатанстое» — роман о любви на фоне войны. В одну прекрасную девушку влюблены сразу трое людей, и каждый втайне надеется на взаимность. Другую любит всего один молодой человек, но любит безумно и не скрывает этого. А что же девушки? Первая разобралась в своих чувствах, когда дело дошло до критической точки — проводов на войну, вторая — когда было уже слишком поздно.

---

— Я весьма рад, что эта земля принадлежала индейцам, — сказал я, — так как в противном случае мы бы не имели права на нее. Но ведь мой отец и полковник Фоллок, его друг, купили эти земли у мохоков и уплатили им за них полностью, сколько те потребовали.

— Краснокожие никогда так не отмеряют землю, — сказал онондаго, — краснокожий указывает рукой, срубает кусты или ветви и говорит: вот, бери от этой воды до этой, земля твоя.

— Да, ты прав, мой друг. Так делают индейцы, но так как этот способ измерения земли не пригоден для разделения на отдельные, обособленные фермы, то нам нужно разбить всю эту землю на мелкие участки. Мохоки уступили моему отцу и его другу всю землю, которую они могли обойти в течение двух суток, идя от восхода до захода солнца и отдыхая ночью.

— Да, это доброе дело! — воскликнул индеец. — Нога не может обмануть, а перо — большой подлец!

— Индейцы сами пошли обходить с отцом и его другом землю, и когда вожди подписали или засвидетельствовали договор и получили оговоренную плату, мой отец и его друг стали хлопотать об утверждении за ними этой концессии у короля.

— А кто дал королю эту землю? Вся эта земля принадлежит индейцам, а не королю!

— А кто обратил делаваров в женщин? — спросил я. — Не воины ли шести народов?

— Да, мы им помогли, — сказал Сускезус, — воины шести народов велики и могучи, они надели на делаваров юбки, и с тех пор дел авары не могут ступать на тропу войны, как и скво. Но что это имеет общего с землей и правами короля?

— А вот что! Воины короля завоевали эту всю землю точно так же, как воины шести народов завоевали землю делаваров прежде, чем обратили их в женщин.

— Воины короля? А где же они, эти воины? Куда они делись? — спросил Сускезус с невероятной живостью. — Куда же они бежали? Где теперь земля Тикондероги? Чья теперь вся земля по ту сторону озера?

— Воины короля потерпели поражение, да! Но за один месяц, за один день все может измениться, и король может вернуть себе все эти земли. Ведь он не продал Тикондерогу французам, как мохоки продали нам Мусридж; не заключал с ними договора; они были сильнее или счастливее и отняли; он будет счастливее и отнимет назад. Торг же — дело другое.

— Да, торг хорош и для краснокожих, хорош и для бледнолицего человека. Но как могли и мохоки, и король продать одну и ту же землю? Значит, они и король вместе владели землей?

Как было разъяснить индейцу, что частное владение вместе с тем является здесь и владением короля? Но ответить ему все же было необходимо, чтобы не дать укорениться в его мозгу мысли, что мы не имеем законных прав собственности на Мусридж.

— Допустим, Сускезус, что тебе понравилось ружье, принадлежащее двум индейцам; ты бы вздумал его купить и заплатил бы и тому, и другому, сколько каждый запросит. Неужели ты после этого не считал бы себя законным хозяином этого ружья?

Сускезус был поражен этим ответом. Он был ему совершенно понятен, и чтобы выразить, что теперь он удовлетворен, индеец протянул мне свою правую руку и дружески потряс мою. На этом мы и покончили наш разговор на эту тему.

— Онондаго полагает, что французские индейцы могут напасть на Равенснест, но, с другой стороны, он считает, что нам следует прежде вернуться в Мусридж.

— Зачем? — спросил Гурт.

— У землемеров такой же скальп, как и у скво! — сказал Сускезус.

— Ты прав, но я думал, что наши землемеры в лесу ничем не рискуют! Кто их разыщет, кто выдаст? — спросил Дирк.

— Убейте в лесу дичь и оставьте. Разве вороны не разыщут ее? — возразил онондаго.

— Но ворон руководствуется своим инстинктом, своим чутьем хищника, он летает в воздухе и видит издалека.

— Индеец видит дальше! Он знает все в лесу! Нет того, чего бы не знал индеец.

— Во всяком случае, — сказал Гурт, — надо следовать его совету. Сколько раз приходится слышать о страшных несчастьях, происшедших оттого, что кто-то не хотел послушать совета индейца. Я убежден, что если бы Аберкромби спросил совета краснокожих, он был бы сегодня победителем.

При этих словах лицо Сускезуса приняло удивительно красноречивое выражение, и, подняв палец кверху, он произнес:

— Почему не открыть слух для слов краснокожего человека? Птицы поют хорошую песню, другие птицы поют худую песню, но каждая птица знает свою песню. Воины мохоки знают леса и знают, что надо идти в обход, когда идешь по военной тропе. Английский вождь, верно, думал, что у его воинов две жизни, потому что поставил их под карабины и пушки и заставил стоять, чтобы их убивали. Индейцы так глупо никогда не поступают.

Что можно было на это возразить? Не тратя слов, я заявил, что мы вес готовы идти в Мусридж, как он нам советовал, и Сускезус встал и пошел вперед, идя тем самым путем, каким он привел нас сюда.

Гурт шел впереди меня, и я не мог не залюбоваться его величественной, крупной фигурой, его ловкостью, его легкостью и подвижностью. При этом я вдруг заметил, что в бою ему оторвали или отрубили низ блузы, и пуля пробила его головной убор. Гурт не мог этого не заметить, но даже не упомянул об этом.

Мы сделали всего только один привал, чтобы пообедать, и во время обеда упомянули о том, что нерадостные вести принесем господину Траверсу.

— Едва ли кто успел уже опередить нас! — сказал Гурт.

— Никто не знает! Гуронам еще рано! — сказал Сускезус.

— Очень жаль, — сказал Гурт, — что мы не спросили тогда ни слова об этой экспедиции у тетушки Доротеи.

— Но ведь это решительно ничего бы не изменило! — заметил я.

— Как? Если бы Аберкромби заранее знал об этом поражении, он не приказал бы идти на приступ.

— Но тогда Доротея и не предсказала бы поражения.

— А ведь и в самом деле! — рассмеялся Гурт. — Я этого и не сообразил. Вот оно, что значит получить образование в колледже!

Пообедав, мы встали и пошли дальше. Солнце близилось к закату, когда мы достигли пограничной линии Мусриджа. Руководствуясь зарубками, сделанными на деревьях, мы по прямой линии направились к хижине. Немного погодя, Сускезус попросил нас остановиться и пошел сам вперед на разведку. Вскоре он позвал нас, и, дойдя до жилища, мы нашли его в том виде, в каком оставили, но вокруг никого не было видно. Быть может, землемеры ушли куда-нибудь далеко на работу и ночевали в лесу, а Петер пошел с ними. Мы вошли в хижину: она была пуста, но все было на своих местах. Джеп принялся готовить ужин.

В ответ на высказанное предположение об отсутствии землемера и Петера Сускезус сказал:

— Зачем гадать? Я увижу! Еще светло, есть время; я вам скажу верно! — и он вышел из дома.

ГЛАВА XXV

Ты дрожишь, и бледность твоего лица говорит мне больше всякихслов.

Шекспир

Любопытство побудило меня последовать за Сускезусом; спустившись с холма в так называемую долину, он стал изучать следы на мягкой траве и опавших листьях, покрывавших землю густым слоем. Обойдя наполовину вокруг дома, держась в трехстах шагах от него, индеец вдруг остановился, прилег на землю, затем встал и воткнул сломанную ветвь в том месте, где стоял.

— Что ты здесь видишь, Сускезус? — спросил я. — Разве здесь есть какой-нибудь след?

— Хороший след, свежий след, пахнет гуроном! Это открытие заставило меня вздрогнуть.

— Я ничего не вижу! — сказал я.

— Вот, — сказал он, указывая пальцем на легкую вдавленность на слое опавшей листвы, — это пятка, а вот большой палец.

— Пусть так! Но почему же ты думаешь, что это след гурона?

— А вот! Один, другой, третий такой же след; все на равном расстоянии друг от друга; одна нога, другая, опять и опять…

— Да, я готов согласиться, что это человеческий след, но и наши носят мокасины, как и краснокожие!

— А большой палец, обращенный внутрь? Это не след бледнолицего!

— Это верно, но индеец не обязательно гурон! Откуда мог взяться этот гурон тотчас после битвы, когда все они были там, под Тикондерогой, когда между ними и Мусриджем лежало озеро? Он никак не мог успеть обойти его.

— Вы не знаете краснокожих! — отвечал Сускезус — Это след гурона.

— Но не могли же гуроны менее чем за двадцать четыре часа пройти расстояние в семьдесят миль!

— А мы прошли?

— Да, но мы большую часть пути сделали в лодке, а гуронам надо было преодолеть этот путь пешком.

— Зачем? Гурон гребет не хуже онондаго; лодок много! Озеро велико. Почему они не могли ехать водой?

— Но ведь озеро было покрыто английскими судами!

— Английскими судами, на которых везли раненых или беглецов! Разве гурон их побоится? А судов что ему бояться? Суда ни глаз, ни ушей не имеют, суда не убивают!

— Нет, но те, что были на них, могли и видеть, и слышать, и убить, и окликнуть чужую, незнакомую лодку?

— А моя лодка тоже была чужая, незнакомая — и прошла!

Несомненно, что лодка с несколькими гуронами могла пройти несравненно быстрее, чем наша, на которой была всего одна пара весел; возможно было, что, высадившись у форта Уильям Генри, индейцы могли прийти сюда раньше нас. Но как могли они найти сюда дорогу? Как могли они отыскать нашу хижину?