Виктор Кузнецов - Тайна гибели Есенина

• Название: Тайна гибели Есенина
• Автор: Виктор Кузнецов
• Жанр: История

Книга писателя и литературоведа Виктора Кузнецова «Тайна гибели Есенина» (М., «Современник», 1998) вызвала большой интерес в России и за рубежом. В исследовании впервые использовались недавно еще секретные архивно-документальные источники из труднодоступных фондов (ВЧК — ГПУ — НКВД, МВД и др.).

---

Сравнительно недавно удалось точно установить: рукописный экземпляр «До свиданья…» принес в Пушкинский Дом (ПД) 2 февраля 1930 года заведующий редакцией и отдела рецензий журнала «Звезда» Георгий Ефимович Горбачев (1897-1942). Есть основательное подозрение, — оформлял прием «автографа» новоиспеченный сверхштатный сотрудник ПД, он же работник ГПУ П. Н. Медведев. В учетных данных рукописного отдела ИРЛИ Пушкинского Дома есть пометка о передаче этого листка через Горбачева «от В. И. Эрлиха». Вот так Эрлих! Есенин посвятил ему последнюю исповедь своей души (допустим такое), тем самым обессмертив его, а «Вова» не нашел времени доехать от своего жилья (ул. Литераторов, д. 19, кв. 3) до Пушкинского Дома на набережной Макарова, — тем более он эти февральские дни находился в Ленинграде (это известно из его писем к матери).

Г.Е. Горбачев являл собой слишком большую комиссарскую персону, чтобы находиться у Эрлиха на побегушках. Фраза из анналов Пушкинского Дома — «от В. И. Эрлиха» — лишь вынужденная дань легенде, по которой ему назначалась роль адресата «есенинского» послания.

Так как наше расследование приняло неожиданный оборот, расскажем о Горбачеве подробнее (мы нашли его «личное дело», анкеты, различные протоколы, фотографии и пр.).

Георгий Ефимович Горбачев родился в Петербурге в семье чиновника и акушерки. Девятнадцатилетним он, молоденький юнкер, щеголял в меньшевиках-интернационалистах. В июле 1917-го участвовал в «репетиции Октября», когда, по договору с немцами, петроградские большевики ударили в спину русской армии, сорвав ее наступление, запланированное на 5 июля. Вместе с Троцким, Луначарским, А. Коллонтай и другими (всего 141 человек) Горбачев попал в тюрьму за организацию военного мятежа и убийство более 700 казаков и мирных жителей (Ленин вместе с Зиновьевым скрылся в Разливе). А.Ф. Керенский, заигрывавший тогда с большевиками, многих государственных преступников выпустил из каталажки под денежный залог. В сентябре 1917-го освободился и Горбачев. В 1918 году он секретарствовал в петроградском рабочем клубе имени Бабеля, в 1919 году вступил в партию. Далее следует его быстрая комиссарско-чекистская карьера: сотрудник для поручений Политуправления Петроградского военного округа (ПВО), начальник Политотдела, заместитель начальника Политуправления ПВО, заместитель начальника ПУОКРА и т.д. По совместной работе (1920 г.) в агитотделе Петроградского губкома РКП (б) хорошо знал многих лиц, причастных к сокрытию «тайны Есенина».

Непосредственно по приказу Троцкого Горбачев вместе с другими «кожаными куртками» организовывал в 1921 году кровавое подавление Кронштадтского восстания. Энергичный, нахрапистый демагог, он успевал всюду: на партийной работе (одно время секретарствовал в Василеостровском райкоме партии), в лекционной пропаганде, на марксистских педагогических курсах и т.д. Как он учился в Петроградском университете (окончил его в1922 г.), можно легко догадаться, — как все революционеры-недоучки. У него была страсть к коммунистическим поучениям: в 25 лет уже преподавал в «университете им. Зиновьева», в политической академии им. Толмачева и в других вузах. В том же духе ретиво воспитывал он двух сыновей и дочь.

Когда под ударами Сталина после XIV съезда РКП(б) поджигатели мировой революции получили крепкого пинка, Горбачев, один из них, пристроился в Ленинградское отделение Госиздата под начало директора Ильи Ионова, собиравшего вокруг себя осколки троцкистской гвардии. С сентября 1925 года работал в редакции журнала «Звезда», где занимал ведущее положение, сохраняя старые партийно-гэпэушные связи. Его слова боялись. По воспоминаниям Иннокентия Оксенова, Горбачев не возражал против публикации в газетах честных статей о смерти Есенина, но-де всемогущий Лелевич-Калмансон из Москвы одернул ленинградских литераторов. Думаем, эту «утку» пустил сам Горбачев, с помощью своих дружков из Политконтроля ГПУ наложивший вето на малейшую правду о трагедии в «Англетере». Не случайно именно из «Звезды» пошла гулять по Ленинграду весть о самоубийстве Есенина.

С 1927 по 1932 год Горбачев бился за свое восстановление в партии. В первый раз его исключили из ВКП(б) 14 декабря 1927 года на заседании Василеостровского районного комитета, как сказано в протоколе, «…за активную фракционную работу, выразившуюся в распространении оппозиционной литературы, посещении фракционных занятий, даче подписей под платформой и заявлением 83-х и пр.». Далее в том же документе читаем: «Оппозиционную работу вел с XIV съезда, систематически получал информацию от (С. М.) Гессена и Евдокимова и передавал другим членам партии. Выступал на собраниях коллектива, писал резолюции, давал адреса к Зиновьеву и Троцкому и пр.».

Горбачев не примирился с исключением из партии, но вынужденно приоткрыл-таки завесу своей закулисной деятельности. 18 февраля 1928 года он покаялся, назвал троцкистов-сообщников: Куклина, Нотмана, Н. и С. Отрожденовых, Лукаса и др. Признался: «Передавал Нотману полученные оппозиционные документы (позже заявление ЦК за подписью Троцкого и Зиновьева и др.). Был раза два или три на квартире Зиновьева на 11-й роте, однажды давал адрес и пароль для прохода туда оппозиционерам из ЛГУ».

Признания Горбачева учли, в 1929 году он вновь стал коммунистом, но в 1931 году «погорел», однако через год все-таки получил красную книжечку. 21 июня 1933 года на Пленуме ЦК ВКП(б) специально слушалось его «дело» и утверждалась характеристика. В ней сказано: «Один из организаторов „Литфронта“, являвшегося отображением троцкистских теорий в литературе…„…· …объективно агентурой контрреволюционного троцкизма на литературном участке. После разоблачения Ломинадзе, Кострова и др., а также покровителя „Литфронта“ — Сырцова борется за его ликвидацию…“

В наше время предателя России в июле семнадцатого, душителя восставших кронштадтских матросов в двадцать первом, вдохновителя расстрелов в 20-х годах, пропагандиста террора в литературе наши новые «гуманисты» возводят в герои (см. сб.: Распятые. Вып. 1. М., 1993; составитель 3. Дичаров). Лучше бы им заглянутьв архивные «святцы».

Итак, рукописное «До свиданья…» явилось на свет из рук человека, близкие единомышленники которого, несомненно, причастны к злодеянию в «Англетере». Уже одно это обстоятельство заставляет внимательно вглядеться в каждую букву трагического послания.

Для сравнения почерка руки автора «До свиданья…»мы положили рядом подлинный автограф тематически родственного стихотворения к строкам Есенина «Гори, звезда моя, не падай…».

Я знаю, знаю. Скоро, скоро,
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется также мне.

Первое, на что невольно обращаешь внимание, — буквы «До свиданья…» крупнее, чем в стихотворении «Гори, звезда моя…». Смотрим другие есенинские автографы: действительно, буковки помельче; в «англетеровской» элегии какая-то показная каллиграфия. Сопоставляем написание букв: заметная разница в начертании Д, Н, С, Е, О, Я. И нет в сомнительном автографе какой-то неуловимой мягкости, детской округлости и непосредственности буковок-букашек несомненного подлинника.

Известно, каллиграфию поэта аттестовал Д.М. Зуев-Инсаров в своей спекулятивной книжке «Почерк и личность» (М., 1929). «Предсмертное письмо (стихи) Есенина характерно выраженным центростремительным направлением строк, — писал явно близкий к Лубянке спец, — что указывает на депрессивность и подавленность состояния, в котором он находился в момент писания». Даже беглого, внешнего взгляда на «До свиданья…» достаточно, чтобы не поверить «эксперту». Он назойливо подгоняет свою трактовку почерка поэта под схему «есенинщины» и договаривается до такого вывода о «подопытном»: «Сердечности в натуре мало». Комментарии излишни. Указанная книжечка более интересна для нас одним примечанием: «Исследование почерка Есенина сделано мною за несколько дней до его трагического конца (выделено нами. — В.К.) по просьбе ответственного редактора издательства «Современная Россия», поэта Н. Савкина».

Николай Петрович Савкин — фигура в есенинском «деле» любопытная, но, конечно, не как жалкого стихотворца и редактора вычурной имажинистской «Гостиницы для путешествующих в прекрасное» и т.п., а как человека, часто мельтешившего вокруг Есенина. В ноябре 1925 года он появлялся вместе с поэтом в Ленинграде.

Есенина он ненавидел. Однажды поэт писал сестре: «Передай Савкину, что этих бездарностей я не боюсь, что бы они ни делали. Мышиными зубами горы не подточишь». В контексте таких враждебных отношений интерес Савкина к почерку Есенина не может не настораживать.

Почерковедческую экспертизу «До свиданья…» проводил (1992 г.) криминалист Ю.Н. Погибко (почему-то не оставил в сопроводительном листке к «есенинскому» автографу своей подписи). Его крайне сомнительный вывод: «Рукописный текст стихотворения… выполнен самим Есениным»[14]. Далее мы увидим, что «слона-то он и не приметил». С некоторыми документами («акт Гиляревского» и др.) работала Н.П. Майлис, но она не удосужилась, к примеру, даже сравнить подлинный почерк судмедэксперта с подделкой.