Чайна Мьевиль - Три момента взрыва (сборник)

• Название: Три момента взрыва (сборник)
• Автор: Чайна Мьевиль
• Жанр: Научная Фантастика

Проза Чайны Мьевиля поражает читателя интеллектульностью и богатым воображением. Фантастическое в его рассказах не избегает реальности, а, наоборот, вскрывает ее самыми провокационными способами.

Этим отличаются и двадцать восемь историй из нового сборника писателя. Неоднозначные, то сатирические, то невероятно трогательные, оригинальные по форме и языку, все они показывают людей, столкнувшихся с необъяснимой странностью мира – или же не менее необъяснимой странностью в себе самих.

---

– Наш мальчик, конечно, не златоуст, – сказал он в трубку, – но он старался как мог, и смею надеяться, что с моей помощью его слова прозвучали довольно убедительно. Однако убедительнее всех была сама Гилрой, а мне, признаться, очень хочется посмотреть на эту штуковину там, в земле. Не стану притворяться, что это не так.

Возбуждение приятеля действовало Маккалоху на нервы. Он повесил трубку. Стал вспоминать, какие чипсы покупала у него София. Ничего не вспомнил, взял по пакету разных и сложил в холщовую хозяйственную сумку с изображением распластанной фигуры коллаборанта, прикрывающего собой двух человеческих детей. Под картинкой была надпись: «Любишь погорячее? Езжай в ЭЛАМ!» Добавил пироги, орешки, напитки.

С необычной для себя поспешностью Маккалох выехал из города навстречу надвигающейся ночи и покатил по неухоженным деревенским дорогам. Его старенький слабосильный «Датсун» уже съезжал по каменистому откосу вниз, к лагерю археологов, когда он заметил у палаток полицейскую машину.

В конце тропы громко кричала София, яростно доказывая что-то полицейским, которые не пускали ее к раскопу и красной палатке. Маккалох быстро заглушил мотор, выскочил из машины и побежал туда, где пять или шесть офицеров, заступив девушке путь, пытались воздействовать на нее успокаивающими жестами, которые, однако, ничуть ее не усмиряли.

– Маккалох! – закричала она при виде его. – Да скажите же вы им! Мне надо пройти. Гилрой сбежала!

– Что? – переспросил Маккалох.

Он рвался к ней, кричал, чтобы она повторила то, что сказала. Какой-то сержант отвел его в сторону.

– Вы с ней знакомы? Успокоить сможете? Нам нельзя ее пропускать, у нас приказ. Хотя один черт разберет, что тут происходит.

– Что стряслось? – спросил его Маккалох. – О чем это она?

– Слушайте, я знаю не больше вашего. Гилрой исчезла. В комнате для допросов ее нет. Нам только что сообщили. И не смотрите на меня так, все равно я ничего больше не знаю. Нам нельзя болтать: кто знает, а вдруг ей помогла эта девчонка? Так что пусть сидит на месте. Успокойте ее, ну?

София позволила Маккалоху себя увести. Она больше не шумела, наоборот, была холодна и отрывисто-немногословна.

– Он сто раз меня спросил, видела ли я ее, – сказала она. – Помогала ли я ей. С чего бы это? – Она откинула с лица волосы, мешавшие ей смотреть.

Вместе они устроились на выступе скалы, откуда могли наблюдать полицейских, а те, в свою очередь, видели их.

– Чиверс надеется, что у него все получится, – сказал Маккалох. – И вам позволят вытащить эту штуку.

– Она уже почти готова, – ответила София. – Я предлагала Гилрой назвать процесс гилрификацией. Она посмеялась, но, кажется, не поняла до конца. Вы видели. Те фрагменты. Они светятся.

Вдруг ее лицо изменилось, и Маккалох поглядел туда же, куда и она. По каменистой тропе к лагерю медленно приближался полицейский автомобиль, а за ним еще две черные, официального вида машины. Из передней вышли двое мужчин и две женщины, все в костюмах. Из второй появились трое студентов, которых Маккалох узнал, и Паддик.

На нем был комбинезон – рабочая одежда археологов. София бросилась к нему, но он едва глянул на нее и отвернулся. Сказал что-то своим чиновным покровителям и быстро зашагал прямо к раскопу. Полицейские преградили Софии путь.

– Что он, черт побери, делает? – закричала София.

Маккалох схватил за рукав одного из чиновников.

– В чем дело?

– А вы кто такой? – ответил тот.

– Знакомый Гилрой. Что здесь делает Паддик? Держите его подальше от раскопа, ясно? Алана Чиверса знаете? Он адвокат Гилрой. Ведет переговоры с Баддом. Эта девушка должна получить разрешение вскрыть раскоп, как только все будет готово.

– Да неужели? Так вот, я прямиком от Бадда, это он нас сюда послал. Побег Гилрой сильно осложнил дело, это все признают. В том числе и ваш Чиверс.

– Тогда что вы затеяли? Пустите ее туда.

– Мы пришли, чтобы извлечь находку, но нельзя, чтобы это сделал кто-то из студентов Гилрой, понимаете? – объяснил госслужащий. – Вот мы и привезли Паддика.

София выкрикивала проклятия.

– Остановите его! Чертов самозванец! Это его надо арестовать!

Глубоко в земле, освещенные прожекторами, Паддик и трое его студентов окапывали комковатую, облепленную грязью фигуру.

– Это наше! Профессора! Это она ее нашла.

Приблизительные очертания человеческого тела. Оно лежало не в боксерской позе, как другие погребенные: его руки и ноги были вытянуты, как у пловца. Конечности в основном скрывала земля, кисти рук утопали в каком-то подобии холма, где, очевидно, скрывалась еще одна находка.

– Умоляю, – снова заговорила София. – Никто, кроме профессора, не знает этот состав лучше меня. И уж во всяком случае, не он. Фигура еще не готова. Как вы не понимаете? Времени прошло слишком мало. Надо подождать.

Паддик добавил света. И продолжал копать, с такой силой отбрасывая грунт, что его студенты встревоженно переглянулись. Потом он отшвырнул лопату, взялся за кисть и принялся счищать с открывшейся формы налипшую грязь.

– Кисть слишком жесткая, – закричала ему София.

Чиновница из министерства тоже сделала ему замечание, но Паддик как будто не слышал. Сковырнув с фигуры последние комки грязи, он стал протирать ее тряпкой, открывая чистый пластик.

Тело, которое он откопал, принадлежало женщине.

Он так яростно полировал ей спину, что кто-то из его студентов вскрикнул. Лучи прожекторов проникли в обнаженный пластик, и все вокруг раскопа засияло. Паддик боролся с телом, рассылая повсюду снопы искр.

Света было чересчур много. Похожие на драгоценные кристаллы осколки цвета внутри пластика горели, как расплавленный металл. Их было много. Они наполняли тело вперемешку с мертвыми жуками, мышами, обрывками корней и мелкими камешками.

Паддик дочиста протер лицо статуи и отшатнулся, не сдержав крика.

– Господи, – прошептала София.

Студенты Паддика вытаращили глаза.

У Маккалоха пересохло во рту.

Слепок сверкал. Мгновение все длилось. Прозрачность находки едва позволяла разобрать, где у нее лицо, не говоря уже о том, чтобы опознать в его чертах сходство с конкретным человеком. Но резкие, угловатые контуры, с двух сторон ограниченные ладонями Паддика, приковали к себе все взгляды. Черты, точно высеченные из камня, выступ носа, как орлиный клюв.

Они источали свет. Находка сияла.

– Она же не готова, – сказала София. Совсем тихо, но Маккалох услышал.

Паддик сжимал статую. Женщина из Министерства древностей прыгнула в яму и с криком «Помогите!» стала отрывать его от находки, но он продолжал яростно тянуть и дергать открытие.

И, поскольку смола еще действительно не застыла, прозрачная женщина начала медленно перегибаться в поясе, словно бы от боли.

Паддик, как очумелый, давил на ее лицо, будто хотел выдавить из него какие-то ответы. Ее черты, мгновение назад такие четкие и знакомые, начали втягиваться внутрь головы, как будто в ней образовался вакуум. Постепенно они превращались в уродливую, неопознаваемую маску. Непохожую не только на конкретного человека, но и на человека вообще.

Фигура корчилась. Свет еще горел, искры еще сияли у нее внутри, но все реже и тусклее, а она оседала и съеживалась, словно пластиковая кукла в огне. Наконец от нее остались ступни и кисти рук, соединенные между собой длинным тонким шнуром, похожим на пуповину. Маккалох отвел глаза: он не мог смотреть на это.

Переливы красок померкли. Находка больше не была человеком: от нее остался отвратительный сгусток, начиненный мертвыми насекомыми, как булочка изюмом.

Наконец в яму спустились полицейские и оттащили Паддика. Он-то как раз не сводил глаз с уничтоженной им находки, словно жалел о том, что натворил. Яма наполнилась людьми, все они пытались что-то сделать.

Маккалох отвернулся, выбрался из-под брезентового навеса и, не оглядываясь, пошел. У своей старой колымаги он остановился и стал смотреть наверх, в темное безлунное небо.

– Чертов ублюдок! – донеслись до него вопли Софии.

Он сделал глубокий вдох и, чтобы успокоить разогнавшееся сердце, посмотрел на созвездия: ему вспомнилось, как он впервые узнал Пояс Ориона в небе над одним лондонским кладбищем, куда он, в ту пору меланхоличный подросток, вышел покурить.

Два дня после раскопок Маккалох никому не звонил и сам не отвечал на звонки.

Полицейские объявили по всему острову поиск. Но Гилрой так и не нашли. Ни тогда, ни после.

Он ни с кем это не обсуждал. Люди наверняка всякое болтают об исчезновении профессорши. Постепенно эти сплетни будут обрастать подробностями, чем дальше, тем чуднее. Маккалоху не хотелось их слушать.

На вторую ночь он снова поехал к морю. В самое тихое и темное место на берегу, какое он только знал. Там он сидел на гальке, окунув пальцы ног в волну.

Поток наверняка сносил мертвых в прибрежные воды, где они варились в кипятке. Потом вода остыла, тела опустились на дно, и их занесло тем, что выбросил из себя вулкан. Так что мелководье вокруг острова должно просто кишеть пустотами, оставленными мертвецами, в которых теперь плещется соленая морская вода и живут морские черви, думал он.