А. Дзиковицкий - Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5

• Название: Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5
• Автор: А. Дзиковицкий
• Жанр: История

Пятая книга «Этнокультурной истории казаков» – «Разрушение казачьего дома» – является продолжением ранее изданных 4-х книг, содержание которых ограничивается падением монархии в России. Эта книга – первая из задуманных новых четырёх. И потому имеет продолжение прежней нумерации – часть IV, книга 5. Книга «Разрушение казачьего дома» – это период от падения монархии почти до падения СССР (1917 – 1988 годы).

---

* * *

Войсковое правительство и атаман Дутов также вели активную деятельность по консолидации своих сил. Прежде всего они стремились к их увеличению за счёт строевых казачьих частей. Но приказ Дутова, отданный им ещё 16 декабря командирам находившихся на фронте оренбургских частей прибывать домой со всем вооружением в его распоряжение, не выполнялся. Тогда атаман предпринял попытку осуществить мобилизацию вернувшихся солдат-фронтовиков. Но его соответствующий приказ вызвал недовольство казаков, особенно фронтовиков. По их мнению, он вносил раскол в казачью среду. Посланцы войскового Правительства, направленные в станицы и полки, доносили, что казаки, и прежде всего фронтовики, недовольны этим приказом, открыто отказываются от его выполнения и от участия в Гражданской войне и даже «велят атаману мириться с советской властью». Возвращающиеся с фронта казачьи полки и слышать не хотели о вооружённой борьбе с большевиками. Более того, в докладной записке штаба Оренбургского военного округа отмечалось, что многие части были враждебно настроены против правительства Дутова. Не желала воевать и основная масса станичного казачества. По свидетельствам авторитетных казачьих деятелей того времени, «население, за исключением 4 – 5 верных и стойких станиц, никакого участия в борьбе с большевиками не принимало». В итоге объявленная Дутовым мобилизация окончилась полным провалом.

Официальные казачьи органы вынуждены были в спешном порядке приступить к организации добровольческих отрядов. Основная ставка при этом делалась на привлечение офицеров, которые составили их основной контингент, юнкеров и учащейся молодёжи (гимназистов, реалистов, семинаристов). Первоначально Дутову удалось сформировать всего четыре небольших партизанских отряда, насчитывавших в общей сложности всего до 200 человек. Спустя некоторое время приток добровольцев увеличился. К концу декабря в распоряжении атамана было 2 – 2,5 тысячи человек. Причём это были реальные боевые силы, костяк которых составляли офицеры.

Социальный состав местных боевых антисоветских сил был почти таким же, как и на Дону и Кубани. Определённым отличием было то, что в Оренбургском Войске наблюдалось формирование по приказу атамана в целом ряде станиц вооружённых дружин, состоявших в основном из числа казаков-«стариков» или, как их называли тогда в Оренбуржье и Сибири, «бородачей». И хотя в различных станицах этот процесс шёл далеко не одинаково, в одних дружины образовывались весьма активно, а в других работа по их созданию практически не проводилась, внешне дело представлялось довольно неплохо. По официальным сведениям войсковых органов, эти дружины насчитывали от 7 до 8 тысяч казаков. Но их боеспособность и даже общая организация находились на очень низком уровне. Большинство дружин на фронт не выступало и никакого участия в боевых действиях с большевиками не принимало, часть дружин так и не закончила своего формирования: сегодня собирались, завтра расходились. И всё же сам факт их образования свидетельствовал об определённой поддержке частью станичного казачества атамана и войскового Правительства.

Руководитель советскими силами комиссар Кобозев в одном из своих сообщений указывал: «Силы неприятеля не превышают двух тысяч». При этом он также отмечал наличие в дутовских отрядах «детей – гимназистов, реалистов и кадетов».

* * *

В Астраханском Войске, где соотношение вооружённых сил было явно в пользу советской власти, отмечались свои особенности в социальном составе и тактике действий противоборствующих сторон. Руководство антисоветских сил продолжало формировать добровольческие отряды. Причём самой деятельности старались придать скрытую форму. В эти отряды вступали главным образом армейские и казачьи офицеры. Но преобладание первых было более чем очевидно. В то же время в добровольческие отряды здесь вступали и казаки, как станичники-«старики», так и фронтовики, а также часть местных калмыков. К ним примкнула и находившаяся на территории Войска сотня уральских казаков. Специфика социального состава антисоветских сил в Астраханском Войске, таким образом, заключалась в присутствии в них казаков, станичников и фронтовиков, причём доля последних при соотношении с общей численностью казачества была гораздо более значительной, чем на Дону, Кубани и в Оренбуржье.

* * *

В Забайкальском Войске в силу целого ряда причин (особенностей внутриполитической обстановки, довольно значительного распространения среди местного населения, в том числе и казачьего, пробольшевистских настроений, наличия просоветских вооружённых сил, разгрома отрядов атамана Семёнова) организованные антисоветские силы отсутствовали. Но бежавшие за пределы Войска атаман и представители войсковой администрации развернули бурную деятельность по формированию добровольческих отрядов в зоне отчуждения КВЖД. Здесь, помимо самого большого отряда атамана Семёнова, стали образовываться и отряды казачьих офицеров Плешкова, Орлова, Калмыкова. Общая численность этих антисоветских формирований составляла всего лишь несколько сотен бойцов. Среди них были офицеры, юнкера и кадеты.

* * *

Главные силы сторонников и противников советской власти в Амурском Войске находились в его административном центре городе Благовещенске. Местные советские органы располагали слабо организованными отрядами Красной гвардии численностью до 500 человек, революционно настроенными солдатами артиллерийского дивизиона, 303-й Вятской пешей дружиной и отрядом моряков Амурской военной флотилии, насчитывавшим 75 человек.

Атаман Гамов, войсковое правление и тесно сотрудничавшая с ними Благовещенская городская дума опирались на отряды так называемой гражданской милиции, являвшиеся фактически добровольческими формированиями, и местные отряды самообороны, образованные в каждом районе города и подчинявшиеся соответствующим районным штабам, а через них непосредственно атаману. В эти отряды входили главным образом офицеры, учащаяся молодёжь, небольшая часть горожан. После поражения антисоветского выступления в городе Иркутске значительная часть его участников, в основном офицеры и юнкера, перебирается в Благовещенск и усиливает, особенно в качественном отношении, местные антисоветские силы. Помимо них также в декабре сюда из Хабаровска прибывает Краевое бюро земств и городов Дальнего Востока и его немногочисленные сторонники. Кроме всех этих сил атаман Гамов и правление в определённой мере могли рассчитывать и на содействие находившихся в городе под видом служащих различных коммерческих структур весьма многочисленных японских «резидентов», осевших здесь в рамках организованной японским генштабом после русско-японской войны военно-стратегической эмиграции на Дальнем Востоке и в Сибири. Организационно они входили в местное «Общество чёрного дракона», деятельность которого финансировалась японским военным министерством. До 300 этих «резидентов» вступило в гражданскую милицию. Общая численность антибольшевистских сил составляла порядка 2 – 3 тысяч человек и медленно, но неуклонно возрастала. По некоторым данным, в начале 1918 года она достигла 5 тысяч человек.

Но участие амурских казаков в этих добровольческих отрядах было очень незначительным. Это объяснялось не только его общей малочисленностью и неприбытием фронтовиков в Область, но ещё и тем обстоятельством, что основным центром военно-политического противостояния противников и сторонников советской власти являлся город Благовещенск. Население же разбросанных на значительном расстоянии казачьих станиц в отряды не вступало и не желало включаться в начавшееся противоборство.

* * *

Попытки атаманов и войсковых правительств (правлений), за исключением казачьих органов власти Уральского (Яицкого) Войска, превратить казачьи Области страны в серьёзные антисоветские базы практически во всех казачьих Войсках не достигли желаемого результата. Социальная база антисоветских движений здесь осталась довольно непрочной, поскольку подавляющее большинство казаков заняло позицию вооружённого нейтралитета и отказалось от их поддержки. В то же время убеждённых идейных сторонников власти Советов среди них в то время практически не было.

Военные возможности противоборствующих сторон были сильно ограничены. Поэтому исход вооружённой борьбы во многом зависел от результатов воздействия на казаков. Но в этот период времени позиции казачества ещё не определились. Вооружённое противоборство антисоветских и просоветских сил в казачьих Областях, их политическая борьба за казачество вступили в решающую стадию.

VII. «ВООРУЖЁННЫЙ НЕЙТРАЛИТЕТ» КАЗАКОВ

Демобилизация казаков и отправка казачьих частей в свои Области осуществлялась командованием в последнюю очередь. В условиях прогрессирующего развала армии, массового дезертирства солдат, приобретавшего всеобщий характер и охватившего целые части и даже соединения, командование возлагало на казачьи части обязанности прикрывать постоянно оголяющиеся многокилометровые участки фронта. Но после официального заключения советским правительством перемирия с противником 2 декабря 1917 года и начала мирных переговоров стала вестись подготовка и отправка в свои Области и основной массы казачьих частей. Они в силу существовавшего особого порядка своей организации демобилизовывались, в отличие от других армейских частей, непосредственно на территориях своих Войск, где находились специальные пункты их формирования после мобилизации и расформирования при демобилизации. Отправка их в свои Области осуществлялась в соответствии с решениями Бюро по демобилизации при Ставке Верховного главнокомандующего и соответствующими приказами командования. Казачьи полки и отдельные сотни двигались домой организованно, во главе с офицерами, со всем вооружением и военным имуществом. Правда, по пути следования некоторые из них соглашались с требованиями местных Советов и ревкомов о сдаче огнестрельного оружия, а в ряде исключительных случаев даже и о выдаче своих офицеров.