Джеки Коллинз - Шансы. Том 2

• Название: Шансы. Том 2
• Автор: Джеки Коллинз
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

---

— С кем же это ты дошла до конца? — возбужденно спросила Лаки.

— С маленьким грязным французишкой, явным «ком-ми». Он все уверял меня, что моего отца должны расстрелять, что я ничего в жизни не понимаю. Как-то ночью я провела его в дом. Он украл серебряную пепельницу и отказался довольствоваться почти. Это было что-то чудовищное — я залила кровью всю кожаную кушетку у отца в кабинете. Даже сейчас вспоминать противно. Слава Богу, на следующий день позвонила ты. Все равно я не смогла бы уже вернуться на эти отвратительные курсы русского, где пришлось бы снова встретиться с ним.

До наступления ночи они успели устроиться так, как им того хотелось.

— Займем только одну комнату, — решила Олимпия. — Легче будет наводить порядок перед отъездом.

Лаки пришла к выводу, что удобнее всего расположиться в большой комнате на первом этаже рядом с кухней. В ней стояли две раскладывающиеся кушетки, крытый зеленым сукном карточный столик и три удобных кресла.

— Комната для служанок, — презрительно бросила Олимпия.

— Сойдет и для нас, — настояла на своем Лаки. С собой у девушек было лишь по небольшой сумке с косметикой и кое-какой легкой одеждой. На то, чтобы распаковать свой багаж, им не потребовалось много времени.

Холодильник в кухне оказался набитым бутылками с вином, пивом и банками с прохладительными напитками. В буфете нашлись коробки с картофельными чипсами, сладкие и подсоленные орешки, а также двадцать четыре жестянки с тунцом в собственном соку.

— Да мы можем устроить пир! — воскликнула Лаки.

— О нет, — тут же отозвалась Олимпия. — Только не сегодня-Сегодня мы отправимся в город, чтобы поесть настоящей еды. Я уже с ума схожу по большой тарелке буайбесса . Или свеженький лобстер под майонезом… М-м… Неплохо, да?

— Но у нас нет денег. Олимпия улыбнулась.

— Лаки, для красивой девушки ты иногда бываешь удивительно глупенькой. Для чего нам с тобой деньги, когда у нас есть наши полные силы стройные тела?

Знаменитый Каннский кинофестиваль подходил к концу. Оставались, собственно говоря, только всякие неудачники. Невезучие карманные воришки, отчаянно надеющиеся в последний момент вытащить набитый бумажник. Невезучие продюсеры, так и не нашедшие для себя ничего подходящего. Невезучие будущие кинозвезды — с фальшивыми улыбками и огромными грудями.

К категории невезучих продюсеров принадлежал и Уоррис Чартере. В Канны он приехал с двумя весьма ценными, на его взгляд, предметами. Он ошибся в обоих.

Ценностью номер один была Пиппа Санчес. Гибкая мексиканочка, игравшая главные роли в паре очень неплохих испанских фильмов, снятых еще в пятидесятых. Лет сорока, хотя сама Пиппа настаивала на тридцати пяти и действительно выглядела на тридцать пять. Но Уоррису была известна правда. Он собрал информацию еще месяц назад, когда Пиппа впервые подошла к нему в Мадриде.

Это произошло после какого-то званого ужина.

— Мистер Чартере, я видела ваш фильм «Поцелуй и убей» — я в восторге от него. И у меня с собой сценарий, который приведет вас в восторг.

«Поцелуй и убей». Его единственная удачная попытка. Снят в Париже в пятьдесят девятом всего за семьсот тысяч долларов. К сегодняшнему дню сборы от него составили шестнадцать миллионов. Случайное везение. Все остальное, к чему бы он ни прикасался, представляло собой безусловное я несомненное дерьмо.

Ценность номер два: привезенный ему сценарий. Энергичное, полное насилия действие под названием «Застреленный». История об американском гангстере двадцатых-тридцатых годов. Убийце с сердцем из чистого золота.

Сценарий Уоррису понравился. Прекрасная штучка. Но отдав своему бизнесу двадцать три года жизни, он знал, что имя победителя станет известным только в самом конце.

— Чей это сценарий? — спросил он Пиппу.

— Мой, — с нажимом ответила та. — Я его оплатила. Он принадлежит мне. По контракту с автором у меня абсолютно все на него права.

— Что же ты собираешься с ним делать? Продать? — осторожно задал вопрос Уоррис, боясь проявить излишнюю заинтересованность.

— Нет, — твердо ответила ему Пиппа. — Я хочу сыграть в нем роль. Женская роль написана специально для меня.

«Конечно для тебя, — цинично подумал Уоррис, — только сбросить бы тебе лет двадцать. И все же, и все же, если она готова без всяких денег, так вот, передать ему сценарий… если он сможет договориться с… в таком случае нужно будет сразу же дать ей понять, что на роль героини она абсолютно не подходит».

И они отправились в Канны, Уоррис Чартере и две его драгоценности… И им действительно удалось привлечь к себе интерес — один-единственный раз, когда она устроила ему публичную сцену в вестибюле отеля «Карлтон Террас».

Сидя в баре ресторана на набережной Круазетт, Уоррис время от времени доливал в стакан с «перпо» воды и размышлял о том, как ему в последнее время не везет. Сейчас ему тридцать два. Еще ребенком он начал сниматься в Голливуде, но когда ему исполнилось тринадцать и голос стал ломаться, дорога в мир кинозвезд оказалась перекрытой. В двадцать пять он выпустил «Поцелуй и убей», вернувшись в Голливуд, страну своих мальчишеских грез. Потерпев затем две последовавшие друг за другом неудачи, Уоррис отправился в Европу, кочуя из одной киностолицы в другую в надежде подыскать что-нибудь для себя стоящее. Как-то в момент полного отчаяния и накачавшись наркотиками, он женился на богатой семндесятидвухлетней испанке, вдове. Когда через год после свадьбы его супруга благополучно отправилась на тот свет, ее многочисленная родня вышвырнула Уорриса из дома с легкостью, как выбрасывают за ненадобностью из ванной комнаты обмылок. Вот что значит жениться на деньгах.

Уоррис негромко присвистнул, обнажив при этом великолепные белые зубы. Сознание его не могло поверить представшему внезапно перед глазами зрелищу. Из изящного, безукоризненных линий «мерседеса» выбирались два очаровательных цыпленка. Внимание Уорриса тут же привлекла блондинка с вызывающе поднятыми грудями. Легкие золотистые волосы струились по спине, а шорты настолько коротенькие, что оставляли открытыми взору значительные части внушительных ягодиц. Спутница блондинки — на первый взгляд — не такая уж ошеломляюще привлекательная. Узкие выцветшие джинсы и спортивная майка. Высокая и длинноногая. Лицо скрыто под массой густых черных волос.

Да. Блондинка определенно ниспослана Уоррису самим Провидением. Своим невезением он заслужил этот дар.

Он следил за тем, как девушки неторопливой походкой направляются к входу в ресторан. Инстинкт подсказал ему, что явились они сюда в расчете на то, что кто-нибудь пригласит их за свой столик.

Когда небесные создания поравнялись с ним, Уоррис вскочил со стула и на своем школьном французском осведомился, не согласятся ли они разделить с ним вечер.

Черноволосая произнесла в ответ какую-то быструю французскую фразу, что-то насчет друзей, которых они обе ждут, но уж коли так, то почему бы не подождать в его обществе…

Потом блондинка вставила что-то на английском, и Уоррис тут же воскликнул:

— Вы из Америки? Я тоже!

Заказав всем «перпо», он подумал: «А есть ли у них деньги?» У него самого оставались последние пятьдесят долларов, зато лежавший во внутреннем кармане пакет с великолепной травкой прожигал, казалось, ткань до самого тела. Может, удастся продать им…

«Х-м, — подумала Лаки. — Ничего. Хотя и не особенно. Не в моем вкусе». Да, пожалуй, это и к лучшему, поскольку он явно положил глаз на Олимпию. Как, собственно, и все остальные мужчины. Может, и вправду, как говорят, джентльмены предпочитают блондинок? А с другой стороны, кому они нужны, эти джентльмены?

Сквозь полуопущенные веки Лаки наблюдала за тем, как Уоррис Чартере обхаживал Олимпию. Стройный, подтянутый, очень симпатичный — если вам нравятся мужчины с волосами цвета спелой кукурузы, зелеными проницательными глазами и светлыми ресницами. Честно говоря, Лаки от таких не собирается терять голову. Ей больше по вкусу смуглые… очень смуглые… и чем темнее, тем лучше. Такие, как Марко. Великолепный, демонический Марко и его мрачный взгляд, его мужская хватка во всем.

Она пригубила свой «перпо», решив, что по вкусу это нечто вроде отвратительной микстуры, и подумала, что пора бы уже заговорить о еде. Похоже, что Олимпия совершенно забыла о буйабессе и лобстере под майонезом.

— Эй, я умираю от голода. Мы будем что-нибудь есть?

— Да, — согласилась с подругой Олимпия. — Должна признаться, я тоже немножечко проголодалась. Что у них тут готовят, Уоррис?

Чартере бросил взгляд на Лаки. «С чего это она решила завести речь о еде? Кому нужна ее жратва? Кто будет за нее платить?»

С доверительным видом он наклонился к уху Олимпии.

— В моем кармане есть кое-что гораздо лучше какой-то там еды, — прошептали его губы.

— Правда? — маленькие глазки Олимпии вспыхнули.