Джеки Коллинз - Шансы. Том 2

• Название: Шансы. Том 2
• Автор: Джеки Коллинз
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

---

Пятьдесят девять лет. Марии было бы сейчас тридцать семь. Он ежегодно отмечал ее день рождения непритязательным ужином в одиночестве, сидя у бассейна в своем нетхэмптонском поместье. Да, он сохранил их дом. Обнес его забором, по верху которого был пропущен электрический ток. Пусть сад станет таким же, каким был раньше, — диким и запущенным.

Марию похоронили в этом же саду — под деревом, возле которого они впервые любили друг друга. В доме все оставалось в том же виде, что и в день ее смерти. Появляться в поместье было запрещено абсолютно всем. Ездил туда только он. В ее день рождения. Каждый год. Ожидая этого момента с нетерпением. Могла ли любая другая женщина вытеснить из его сердца Марию или память о ней?

Раздавшийся стук в дверь удивил Джино. Он бросил взгляд на часы. Половина третьего ночи.

— Кто там?

Дверь приоткрылась. На пороге стояла Бетти Ричмонд, одетая в парчовый халат, волосы свободно ниспадали на плечи.

— Зашла проведать тебя, — негромко произнесла Бетти твердым голосом, настолько уверенным, что Джино с трудом услышал в нем некоторое колебание.

Рука его, крепко сжимавшая рукоятку предусмотрительно положенного под подушку пистолета, ослабила свою хватку.

— Мне тут очень удобно, спасибо, Бетти, — медленно проговорил он.

— Ну еще бы, — протянула она, закрывая за собою дверь и приближаясь к его постели. — А вот мне — нет.

Не дав ему ни мгновения на размышление, она сорвала со своих широких плеч тяжелую узорчатую ткань и встала перед его лицом совершенно обнаженная.

— Я хочу, чтобы вы, мистер Сантанджело — друг семьи, друг всего этого, будь он проклят, мира, — я хочу, чтобы вы взяли меня.

Джино как током ударило. «Да она шлюха!»

Очень тихо он сказал ей:

— Надень свой халат и возвращайся к Петеру.

— Почему? Я тебе неприятна?

Будь осторожнее. Оскорбленная женщина…

— Я этого не говорил. Но ситуация…

— Ситуация такова, что Петер отправился навестить свою подружку и, скорее всего, в эту самую минуту сует свой безобразный член ей в рот. У меня нет ни малейшего желания сидеть у постели и ждать его.

— А у меня — вмешиваться в ваши отношения. Бетти пожала плечами. Куда ни брось взгляд — всюду мускулы. Маленькие острые груди, широкие бедра, сильные ягодицы.

— Мне казалось, что ты находишь меня привлекательной… — проговорила она.

— Это так. — Он быстро перебил ее. Без всякого приглашения она забралась к нему в постель.

— Петеру я ничего не скажу, — хрипло сказала Бетти. — Обещаю.

Такой тяжелой атлетикой ему еще ни разу в жизни не приходилось заниматься. Она работала с его пенисом так, будто это был вытянутый теннисный мяч. Туда. Сюда. Туда. Сюда. Вверх. Вниз. Закрутить. От центра. К центру. Гейм!

Второй сет. Та же тактика мастера. Профессионала. Наконец она оставила его одного.

Джино погрузился в сон. На утро ему показалось, что он видел какой-то фантастический, дикий сон.

ЛАКИ. 1966

Олимпия гнала машину так, будто кроме нее на дороге никого не было. Небрежно и яростно, как бы давая понять другим — прочь, иначе пожалеете! Путешествие на юг Франции потребовало двадцати двух часов, пяти остановок для заправки, бесчисленного количества сандвичей и банок кока-колы.

— У тебя есть водительские права? — спросила Лаки после довольно утомительного участка запутанных сельских дорог, преодоленного к тому же на головокружительной скорости.

— Права? Что это такое? — бодро прокричала в ответ Олимпия.

Лаки решила больше ни о чем ее не спрашивать. Откинувшись на спинку сиденья, она прикрыла глаза, надеясь, что все окончится благополучно.

На двоих у них было целых девяносто четыре доллара, но деньги таяли с удивительной скоростью на каждой остановке. Выглядевшие такими соблазнительными маленькие пансионы и отели становились не по карману.

— Когда доберемся до Канн, то сразу же отправимся на виллу моей тетки, — приняла решение Олимпия. — Сама она никогда там не бывает — ну разве что недельку в сентябре. Отличное местечко. Конечно, там, скорее всего, все позакрывали, но я знаю, как можно пробраться внутрь. Я проводила на вилле почти каждое лето со своей нянькой, поскольку у родителей не хватало на меня времени. — Олимпия рассмеялась, но не очень весело. — Сейчас не то, чтобы многое переменилось, просто теперь им труднее сплавить меня куда-либо — теперь я и сама могу за себя постоять.

Лаки прекрасно понимала подругу. Ужиная вместе с Джино в его нью-йоркской квартире, она отчетливо сознавала, что отец чувствовал бы себя гораздо более счастливым где-нибудь в другом месте. Она для него стала источником неудобств, она кожей ощущала это. В его присутствии она немела и не могла ничего сказать, превращаясь в собственную тень. Господи, ведь у нее не хватало мужества даже на то, чтобы спросить его, где Марко.

Внезапно она подумала о том, что предпримет отец, когда узнает о бегстве. Естественно, он будет вне себя, ну так что? Пошлет ее в другую школу — что еще он может? А она сбежит и оттуда — и так до тех пор, пока до него не дойдет.

А что было неразумного в ее желании постигать понемногу то, чем он занимался, его бизнес? У Лаки не возникало ни малейшего желания следовать путем, который он избрал для нее. Школа. Колледж. Замужество. Ну уж нет. Она будет такой же, как он. Богатой. Имеющей в своих руках власть. Пользующейся в глазах окружающих уважением. Люди прыгать будут, спеша исполнить ее приказы — точно так же, как они это делают по воле Джино.

— А мы неплохо идем, — пропела Олимпия, па полной скорости пролетая по узкому, высеченному в скале коридору. — Только что миновали поворот на Сен-Тропез. Еще час, и мы на месте.

Тыльной стороной ладони Лаки вытерла пот со лба. Стоял май, однако полуденное солнце палило так нещадно, тем более что в машине спрятаться от него некуда.

— Готова поклясться, что от нас разит потом! — Она засмеялась. — Две маленькие зловонные девственницы!

— Вынуждена внести поправку, — невозмутимо заметила Олимпия.

— М-м?

— Я собиралась сказать тебе, когда мы приедем. Знаешь, это как лежать у бассейна и потягивать сухое белое вино. А потом…

— Хочешь сказать, что ты… решилась на это? Чувственные губы Олимпии сложились в усмешку.

— А га.

Лаки невольно подалась вперед.

— Когда? С кем? Как это было? Олимпия крутанула руль, чтобы объехать скатившийся на дорогу валуи.

— Ужасно! — Носик ее сморщился. — Уж лучше держаться почти. Куда больше удовольствия!

Олимпия оказалась права в своих предположениях — теткина вилла была надежно закрыта от возможных пришельцев на все мыслимые запоры. Окруженный великолепным садом из мимозы и жасмина, дом стоял в горах, высящихся над Каннами.

Выпрыгнув из машины, Олимпия развела в стороны створки тяжелых, из кованого железа, ворот, вернулась за руль и подогнала «мерседес» прямо к дверям виллы, выстроенной из бледно-розового камня.

— Неплохо, а? — Она скорее утверждала, чем спрашивала.

— Сказка. — Лаки вздохнула. — А ты уверена в том, что твоя тетка не возмутится нашим вторжением?

— Но ведь она ничего и не узнает, не правда ли? — мудро заметила Олимпия. К тому же единственное, что может ее возмутить, — это если Баленсиага или Бальмен вдруг бросят свой бизнес. В вопросах моды она просто зомби.

Бросив машину на стоянке, Олимпия показала подруге свой собственный способ проникновения внутрь. Она взобралась на персиковое дерево, толкнула рукой створку форточки со сломанной задвижкой, потянула за шпингалет и открыла небольшое окно над лестницей, что вела на второй этаж.

Лаки терпеливо дожидалась у парадного входа. Через пару минут Олимпия отыскала запасную связку ключей, и дверь распахнулась.

— Милости просим в замок «Чудные времена»! — Она хихикнула.

Обстановка виллы говорила о хорошем французском вкусе и несчитанных греческих деньгах. Почти вся мебель стояла под чехлами, но там, где они соскользнули на пол, можно было видеть уголок крытой набивным ситцем кушетки, обитый кожей столик. Повсюду свисала паутина.

— Я же говорила тебе, что она приезжает сюда раз в год, и то всего на неделю. За несколько дней до того как она нагрянет, сюда привозят женщин, и они наводят тут чистоту и блеск. Теперь ты понимаешь, что мы можем жить здесь несколько месяцев? Никому и в голову не придет разыскивать нас здесь.

Лаки как-то не приходила в голову мысль числиться в бегах в течение нескольких месяцев. Недель — еще куда ни шло, но месяцев? Джино будет слишком обеспокоен, не говоря уже о тете Дженнифер, Косте и Дарио. Ему-то она должна написать. Сколько раз уже собиралась, но вечно что-нибудь отвлекало, сбивало.

— С кем же это ты дошла до конца? — возбужденно спросила Лаки.

— С маленьким грязным французишкой, явным «ком-ми». Он все уверял меня, что моего отца должны расстрелять, что я ничего в жизни не понимаю. Как-то ночью я провела его в дом. Он украл серебряную пепельницу и отказался довольствоваться почти. Это было что-то чудовищное — я залила кровью всю кожаную кушетку у отца в кабинете. Даже сейчас вспоминать противно. Слава Богу, на следующий день позвонила ты. Все равно я не смогла бы уже вернуться на эти отвратительные курсы русского, где пришлось бы снова встретиться с ним.