Арутюн Улунян - Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

• Название: Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
• Автор: Арутюн Улунян
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91244-101-1

В монографии рассматриваются различные аспекты оборонной политики четырех коммунистических государств Балканского полуострова с момента установления двублокового (НАТО и Варшавский Договор) противостояния в регионе до вхождения этих стран в период системного кризиса на фоне обострения очередного этапа холодной войны и окончания детанта. Основное внимание уделяется формулированию концепции национального суверенитета при проведении оборонной политики, принятию собственных версий военных доктрин, разработке конкретных планов обороны, военно-стратегическим и военно-техническим аспектам проводившейся их руководством внутриблоковой и межблоковой политики. В контексте темы затрагиваются проблемы формулирования военных доктрин в США и СССР, разработка двумя сверхдержавами военно-стратегических концепций, включая использование ядерного оружия. Исследование базируется на широком круге ранее не доступных или малоиспользуемых источников военного и политического характера из четырех Балканских стран – Албании, Болгарии, Румынии и Югославии, а также США, СССР, стран Западной и Центрально-Восточной Европы. Активно привлекалась мемуаристика как отдельная группа источников. Особое внимание в работе уделяется национальной историографии четырех Балканских стран по вопросам оборонной политики с середины 50-х гг. и до 1980 г. Монография рассчитана на историков, политологов и военных специалистов, работающих по широкому кругу вопросов политической и военной истории Балканского региона.

---

В то же время Бухарест не прекращал развернутую румынской политической разведкой деятельность, направленную на получение секретной политической и военной информации в странах Европы, а также в структурах НАТО. В Париже на протяжении 1958-1968 гг. действовала хорошо законспирированная так называемая «Сеть Карамана» (Re{ea Caraman)[690]в составе 13 кадровых сотрудников разведки[691], имевших на связи агентов из числа представителей гражданской и политической элиты Франции. Своё название она получила по имени резидента румынской разведки во Франции Михая Карамана. «Сеть» нанесла серьезный ущерб НАТО, так как полученные румынской резидентурой данные передавались и советскому КГБ[692]. Лишь в 1969 г. после раскрытия ряда агентов «Сети» Караман был вынужден покинуть Францию[693].

Происходящее в Варшавском пакте, с учётом усиливавшихся центробежных процессов в Восточной Европе, являлось предметом особого интереса для НАТО и его членов. Проблема оценки разведывательной информации об СССР и Восточном блоке в целом, получаемой США, становилась одной из важных во взаимоотношениях Вашингтона с его союзниками по НАТО. Она затрагивала значимый для альянса аспект его деятельности: выработку, планирование и реализацию оборонной политики. В этой связи Государственный секретарь США Д. Раек в специальном письме, адресованном министру обороны США К. Клиффорду, отмечал, что его серьезно «беспокоит тот способ, который мы [США] использовали в отношении наших союзников по НАТО при передаче им данных разведки по советским и другим коммунистическим вооруженным силам. Имея в виду нынешнее политическое давление здесь и в Европе в смысле сокращения военных усилий НАТО, считаю, что мы должны проявлять большее, чем обычно, внимание относительно того, что говорится иностранным правительствам и другим, вне правительственных кругов США, в частности, потому, что эти данные не утверждены как Национальные разведывательные оценки (ΝΙΕ – Ар. У.)… Я обеспокоен тем фактом, что политические предложения США делаются нашим союзникам по НАТО до того, как мы соглашаемся здесь, в Вашингтоне, по поводу заключений разведки, на которых они базируются»[694].

При принятии конкретных решений в НАТО по вопросам оборонной политики всё больше начинают учитываться общественно-политические процессы, протекавшие в находившейся под контролем СССР Восточной Европе. Пристально следившие за событиями в Варшавском блоке американские эксперты обращали внимание на стратегически важные с точки зрения оборонной политики Восточного блока ТВД. На Центрально-Европейском начинал появляться так называемый чехословацкий вопрос. В этой связи аналитики из американской разведки отмечали в марте 1968 г., что «среди советских руководителей существует, вероятно, понимание относительно направления развития событий в Восточной Европе, а также, вероятно, некоторые разногласия… Помимо этого, однако, не ясным остаётся отношение Советов (к происходящему – Ар. У.). Москва потеряла своего человека в Праге (Новотного), но не заняла определенной позиции в отношении его преемника (Дубчека). Советы, вероятно, не испытывали неудовольствия, увидев отсутствие румын на будапештской конференции, что позволяет говорить о том, что они могли занять более примирительную позицию в отношении румынской проблемы… Если бы события полностью вышли из-под контроля в Восточной Европе, т. е. случился бы крах коммунистической власти в Чехословакии – Советы, конечно, вновь столкнулись бы с трудной дилеммой: идти или нет на военное вмешательство… В конце концов, они всё-таки, вероятно, не стерпели бы такой неудачи и вмешались»[695].

На Юго-Западном ТВД Варшавского пакта продолжала оставаться актуальной так называемая румынская проблема. Партийно-государственные органы СССР, прежде всего представленные аппаратом ЦК КПСС, МИДом и КГБ, с беспокойством следили за действиями руководства ряда стран Восточной Европы, где, по их мнению, к весне-лету 1968 г. начали распространяться идеи реанимации военно-политического блока, аналогичного некогда существовавшей Малой Антанте. Эти планы, как считали в советских высших политических кругах, якобы получили поддержку в Чехословакии и Румынии, к которым подключилась Югославия[696]. Возникновение подобных представлений о намерениях отдельных стран Восточной Европы подпитывалось явно тенденциозными заявлениями ряда консервативно настроенных руководителей государств-членов Варшавского пакта, опасавшихся либерализации коммунизма и видевших в этом угрозу собственной власти. Так, в частности, глава Польши В. Гомулка сообщал советским дипломатическим представителям о том, что Югославия, Румыния и Чехословакия «стремятся развалить социалистический лагерь» и создать новый альянс[697]. Со своей стороны, Белград не собирался провоцировать Москву открытой поддержкой реформистского движения в Чехословакии. Однако на уровне контактов посла СФРЮ в Чехословакии с его румынским коллегой первый заявил о том, что у Праги существует желание «развивать отношения с бывшими партнерами по «Малой Антанте» и в целом с Дунайскими странами как противовес увеличившемуся влиянию СССР, Восточной Германии и Польши, и что эта проблема официально не ставится, но то, что предлагается как ориентир в прессе и других органах Чехословакии, воспринимается с симпатией и большим пониманием югославским руководством, которое окажет этому необходимую поддержку»[698].

В то же время в самой Румынии отношение к идее создания некого «дунайского блока» относились крайне настороженно, что было связано с опасениями Бухареста по поводу амбициозных планов Будапешта. Так, в частности, румынская сторона внимательно следила за тем, как действует в данном направлении Венгрия. В этой связи руководство внешнеполитического ведомства Румынии направило в румынское посольство в Праге информацию. В ней говорилось о том, что «имея в виду теорию, выдвинутую венгерскими историками, в соответствии с которой разрушение Австро-Венгерской монархии являлось ошибкой с экономической точки зрения, и что должно быть рассмотрено создание нового экономического союза на территориях бывшей империи, и даже идеи о конфедерации дунайских стран поддерживаются некоторыми лицами в Чехословакии, мы обращаемся к Вам с просьбой о том, чтобы к этой проблеме относились с особым вниманием, и чтобы информировали об этом МИД»[699].

В свою очередь, в поисках союзников внутри международного коммунистического движения активизировала деятельность и КНР. Через своих албанских союзников китайские руководители попытались не допустить созыва международного совещания под патронатом Москвы и собирались даже провести собственное, альтернативное, в конце 1968 г. в Албании[700]. В Пекине постоянно повторяли, что в «настоящее время устаревшей является точка зрения, что одна или две великие державы монопольно господствуют на мировом материке или на одном континенте»[701]. Один из представителей высшего руководства КПК, Чжоу Эньлай, заявил о благоприятной революционной ситуации в Европе. Официальная доктрина китайской компартии выражалась в тезисе: «Источником войн в современную эпоху является империализм и социал-империализм. Американский империализм, советский ревизионизм – социал-империализм неизбежно будет вести захватнические войны… В условиях существования империализма и социал-империализма война неизбежна, пролетарская революция тоже неизбежна…»[702] Особое внимание в этой связи уделялось контактам и связям с прокитайскими силами в международном комдвижении. Ответственным за эту работу был кандидат в члены ЦК КПК Чжао Иминь[703].

Протекавшие в Восточной Европе общественно-политические процессы вызывали интерес экспертов из американской разведки из-за их возможного влияния на оборонную политику государств региона. Они представили в Белый дом и Пентагон доклад под названием «СССР и Восточная Европа». В нём заявлялось о том, что власти Румынии продолжат избранный ими курс, направленный на «использование национализма в интересах коммунизма» с целью получения поддержки со стороны румынского общества и в интересах достижения большей независимости от Москвы[704]. При этом предполагалось, что открытое военное вмешательство СССР в дела какой-либо восточноевропейской страны могло бы негативно повлиять на советские позиции в регионе, минимизировав уже сделанные «политические инвестиции» в Восточной Европе, и испортить образ СССР на международной арене[705]. На состоявшейся 23 марта 1968 г. в Дрездене встрече глав компартий государств-членов ОВД, на которой отсутствовали представители Румынии, Л. И. Брежнев жёстко выступил с обвинениями в адрес чехословацкого руководства[706]. Это стало началом ухудшения отношений между Москвой и Прагой. Ближайший советский союзник по Варшавскому пакту и его балканский член – Болгария также избрала довольно жёсткую линию в отношении происходившего в Чехословакии. Руководство БКП во главе с Т. Живковым в конце марта 1968 г. фактически сделало вывод о том, что при сложившейся ситуации не исключено военное решение «чехословацкой проблемы»[707]. При этом болгарской стороной были приняты вполне конкретные решения, базировавшиеся во многом на полученной болгарской разведкой информации о происходящем в Чехословакии[708]. Во-первых, разрабатывался комплекс мер, направленных на недопущение распространения «пражских идей» в болгарском обществе. Часть мероприятий заключалась «в организации пристального изучения и наблюдения за событиями в Чехословацкой Социалистической Республике по линии Министерства иностранных дел, БТА и других государственных и партийных каналов»[709]. Во-вторых, ставилась задача «избегать нежелательной для Болгарии информации о событиях в Чехословакии»[710].