Илья Бестужев - Жизнь и душа художника

• Название: Жизнь и душа художника
• Автор: Илья Бестужев
• Жанр: Русское современное

Книга рассказывает о знаменитом московском парикмахере Валентине Федоровиче Савельеве, его жизни, увлечениях, достижениях, знакомствах с интересными людьми. Помимо рассказов героя о парикмахерском искусстве в нее включены репродукции картин его кисти и написанные им стихи. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Пароход даже по современным меркам не маленький, но провести на нем несколько лет с редкими заходами в порты и выходом на берег… Не знаю, насколько это романтично, но нужно очень любить море и свою профессию, чтобы обречь себя на такое добровольное полузаключение. А если еще и шторм – явление довольно частое в тамошней акватории – то плаванье превращается в экстремальное путешествие, которые сейчас так любят искусственно создавать для любителей острых ощущений.

Два года, в любую погоду, в штиль и в шторм Валентин кормил экипаж. Вставал в пять утра, замешивал тесто, чтобы испечь свежий, напоминающий морякам о доме, хлеб, готовил завтрак, а заодно закладывал и обед и прицеливался к ужину: думал, чем кормить команду вечером. А кроме ужина был еще и вечерний чай, значит, выпечка.

Кормил кок команду вкусно, даже пироги ко дням рождения умудрялся печь. То есть опять же старался приносить людям радость, а не просто налить тарелку супа, или наложить тарелку гуляша.

Там же, на корабле, начал рисовать, точнее, не начал, а продолжил еще школьное увлечение. Морские пейзажи, портреты друзей-рыбаков, просто натюрморты «из подручных средств». И в мыслях не было сделать это своей профессией, но душе хотелось не только романтики, но и красоты. Опять же людям радость: где еще в море можно на настоящие картины полюбоваться или собственный портрет в подарок получить?

Для справки: Год постройки: 1943 г. Место постройки: США Судно получено по ленд-лизу. Фотография из архива Савельева.

Плавал бы коком и дальше, тем более, что мимоходом освоил все рыбацкие навыки и мог в случае необходимости подменить любого члена экипажа.

– Кроме капитана, – хохочет теперь Валентин Федорович. – Командовать не люблю.

– А подчиняться?

– Еще меньше.

Это уже без улыбки.

Молодой моряк Валентин Савельев. Фотография из личного архива.

Плавали тогда много. Савельев обошел на «Витебске» весь север, был на Чукотке, Камчатке, Курилах. В общем, романтики хватило выше головы, зато мечты о мореходном училище и о профессии капитана дальнего плаванья почему-то сильно поблекли.

Тогда же Валентин пристрастился к рыбалке. Это стало увлечением на всю жизнь. С тех пор почти каждый год ездит на Волгу или в другие места – куда зовут многочисленные друзья-приятели. И всегда оказывается душой компании, да еще и рыбу ловит лучше всех.

Неизвестно, сколько времени пробыл бы Валентин «морским волком», но родная Москва вспоминалась все чаще и чаще. Да и мама в каждом письме намекала, что пора бы и остепениться. В смысле, перестать бороздить морские просторы, а вернуться домой и зажить нормальной жизнью. Желательно, семейной, но это еще успеется.

Что ж, мама могла быть довольна. Сын вернулся из Владивостока и устроился поваром… в Генштаб.

– Что за странный выбор? Вы могли бы стать шеф-поваром в любом ресторане.

– Ага, прямо разбежались меня шеф-поваром брать. Там нужно было проходить всю служебную лестницу с самого начала, от поваренка. Год салаты строгать, еще пару лет – гарниры готовить, и все тобой командуют. Нет, такая перспектива меня ни капли не манила.

– Романтики мало?

– Романтики мне тогда уже хватило…

На какое-то время столовая в Генеральном штабе стала самым популярным местом для сотрудников. Не потому, что там вкусно кормили – это само собой. А потому, что Валентин любил выйти в зал к посетителям, спросить, как им то или иное блюдо, рассказать парочку анекдотов, которых у него в запасе было великое множество.

А в свободное время и выходные – писал картины. Не для выставок – для себя, друзей и родных. Казалось, жизнь наладилась и теперь покатится по гладкой дорожке. А пока она катилась, в стране начались перемены. В том числе, и во внешнем облике граждан.

…В начале 1950-х в СССР появилось новое и невиданное доселе явление – молодежная мода… Стиляги тут же были названы жертвами тлетворного влияния запада и социально опасными людьми. Но чего вы хотите: эпоха послевоенной разрухи и нищеты, потом уравниловка и тотальная серость, когда стандартами ЦК регулировалась даже ширина штанин (!). Ну не в таком мире должна проходить юность! И как удивительно смотрелись на фоне армейских стрижек взбитые коки и тонкие усики стиляг! А их длинные, зачесанные назад волосы…

Стиляги в районном ДК. Рисунок Валерия Барыкина.

По всем улицам городов проводились облавы и обладателя неправильной прически могли забрать в милицию и состричь идеологически ненавистный кок насильно (хотя официального приказа нигде не было).

Девушки-стиляги носили невероятные начесы, либо короткие стрижки, уложенные в невероятный «шухер», которые советские сатирические журналы обозвали «я у мамы дурочка». Однако вызов общественной укладке был сделан. И как ни гонялась советская система за обладателями стрижки «как у битлов» и за парнями с длинными волосами, процесс пошел…

Прически стиляг отличались экстраординарностью, неприемлемой в тогдашнее время в СССР. Тем не менее, они все равно вошли в историю как классика парикмахерского искусства. Годы «железного занавеса» в СССР категорически отрицали яркие костюмы, макияжи, необычные прически. Запрещалось всякое подражание Западу, за прослушивание зарубежных хитов жестоко наказывали.

Но образовавшееся в то время молодежное течение стиляг плевало на эти законы, одеваясь в красивые пестрые платья, эксцентричные костюмы, надевая высокие каблуки и, конечно же, делая оригинальные прически в стиле стиляг! Их имидж потрясал и возмущал! Но они, казалось, вовсе этого не замечали, создавая свой неповторимый образ, вошедший в историю.

Неизвестно в каких парикмахерских и у каких мастеров обслуживалась «продвинутая молодежь». Валентину Федоровичу об этом тоже сказать нечего: в те годы носил белый поварской колпак и манипулировал не ножницами, а поварешкой и ножами. И не собирался останавливаться на достигнутом. Но…

Но в стране происходили события, не учитывающие личную жизнь отдельных граждан. Еще в середине 50-х стало очевидно, что советская экономика не справляется с бременем военных затрат. Содержать классическую армию численностью в пять с половиной миллионов человек, то есть такую, какой она была в победном 45-м – не просто непозволительная роскошь, это безумие.

Трудно объяснить, почему под очередную волну сокращений попали работники столовой Генштаба. Но – попали. Как известно лес рубят – щепки летят. Вот и тут щепка полетела. Правда, к счастью для сотен людей, как показало будущее.

Валентин, попав под сокращение, обнаружил, что впереди – полная неопределенность. И тут в калейдоскоп судьбы опять вмешалась мама, мнение которой для сына всегда значило очень много:

– Давай-ка осваивай семейную профессию.

– Да не хочу я бабам головы мыть!

– Овощи тоже чистить нужно, прежде чем в борщ класть.

– Ну, сравнила…

– Сравнила. Ты же любишь творчество. Картины пишешь. Сделать прическу – это тоже искусство. А красивую прическу, чтобы человека украсила – еще и радость ему подарить.

Спорить с Августой Егоровной было сложно: она работала парикмахером еще в дореволюционной Москве, училась у настоящих цирюльников, имела заслуженную репутацию отличного мастера.

Как в любой профессии, у них были свои «штучки» и особый жаргон. Фраза «товар в расход пустить» означала причесать невесту к свадьбе, а «на ветряное гумно заплатку положить» – наклеить на лысину волосяную заплатку.

Когда причесывали клиента с редкими волосами, между собой говорили о «прогулке по городскому бульвару». Высшей похвалой коллеге было выражение: «Невероятие в обороте, а не мастер!»

Таким считался, например, цирюльник Морозов. На международном конкурсе во Франции перед участниками поставили задачу: придумать моделям с жидкими волосами подходящую прическу. Соперники изощрялись как могли – начесывали, завивали, для объема сооружали стальные каркасы. А наш Морозов своей модели гладко зачесал волосы, прикрепил к ним заранее сделанную косичку, заплел ее «коронкой» и – занял первое место!

Убедила. Валентин записался на курс Григория Алексеевича Зуева, который слыл в Москве большим мастером.

– Это сейчас в профессии в основном женщины. А в мою бытность работало много мужчин, – говорит Валентин Федорович. – И мастер-классы, заметьте, давались бесплатно.

Жизнь завертелась: учеба, новая работа, потом опять учеба – курсы художественной стрижки, модельной, химической завивки, санитарии и гигиены, Высшая школа парикмахеров. В 60-е он вошел в десятку лучших парикмахеров Москвы, да так из нее неофициально по сей день и не вышел.