Николай Старинщиков - В чужой игре. Просто ужас какой-то…

• Название: В чужой игре. Просто ужас какой-то…
• Автор: Николай Старинщиков
• Жанр: Драматургия

Петенька Векшин, случайно попав в руки к оперативникам, соглашается на негласное сотрудничество по одному из дел. За первым делом следуют новые задания опера Подшивалова. И так по кругу. Наркодельца Мишу Хитрого берут во время разгрузки наркотиков. Некто Дядя, подпольный делец, пытается уничтожить агента Векшина. Агент надолго пропадает из города – ведь Подшивалов не может его защитить… И возвращается в город совершенно другим человеком.

---

На этот раз они спокойно поднялись лифтом на десятый этаж. Затем оттуда на плоскую чердачную крышу.

Матрос быстро привязал веревку к воздуховоду, свободным концом обмотал себя вокруг пояса, выбрал слабину и стал спускаться, вылупив от натуги глаза. Только бы веревка выдержала, и только бы ее не обрезали – мало ли что взбредет этим в голову. Матрос постоянно помнил собственный грех.

Он опустился еще ниже и с огромным удовольствием ощутил под ногами парапет лоджии. Пригнулся, спрыгнул на площадку. Дверь с лоджии в квартиру оказалась открыта.

Жулик Бушуев, осторожно ступая, перешагнул через порог и оказался в зале. Хозяева, слава богу, отсутствовали по причине концерта в другом городе. Они думали, что в квартиру можно попасть только через подъезд, они верили в стальные двери и в замки. Они надеялись на соседей, которые будто бы могут услышать и вызвать милицию.

На этот раз Матрос не спешил к выходу из квартиры. Он решил лично осмотреть ее. Приблизился к шкафу и взялся за дверцу – та жалобно скрипнула.

«Не жалуйся, – ехидно подумал Матрос. – Думаешь, мне приятно тут лазить?..»

Руки скользнули вдоль глаженого белья. Пальцы ловили мельчайшие неровности. Тут ничего нет. А там? Там тоже пусто. На следующей полке та же история. Если выбрасывать простыни, то это бросится в глаза остальным.

Пальцы вновь скользнули внутрь и сразу уперлись в отчетливый бугорок. Матрос ухватился за него и вместе с простыней вытянул наружу целлофановый пакет с деньгами.

Внутри лежали пачки. Возможно, на черный день. Матрос торопливо отправил их за подкладку куртки, а простыню аккуратно вернул назад. На большее не было у Матроса времени – подельники, вероятно, уже томились за дверью.

Матрос слегка ошибся: остальные не просто томились – они изнывали.

Войдя в квартиру, они принялись ее шерстить, и разве что пух не летел из подушек. Остальное летало и падало, оставаясь на стульях и других предметах. А в основном – на полу. Доставалось и книгам. Их брали с полок, шелестели страницами и бросали на пол.

Вовочка проверял посуду. Ему чудилось золото на дне самой глубокой чаши – самородок самой высокой пробы.

Денег в квартире на этот раз не нашли, зато здесь оказался целый набор бытовой техники: ноутбук, планшетник, видеомагнитофон, музыкальный центр, два телевизора, а также микроволновая печь.

– Давай, стол заберем для компьютера. – Вовочка склонил голову набок. Садовский и компьютер – в этом что-то было.

– Тащи, если не лень, – согласился Матрос. – Но только вторым ходом. Вначале технику заберем.

Собрав имущество в узлы, они вышли из квартиры. Мощная дверь в потоке воздуха, тихо щелкнув, закрылась.

Гадство. Садовский тявкнул от обиды.

– Чего ты? – не понял Бушуев.

Но Садовский промолчал. Ради стола не стоило вновь рисковать. Зато у него оставался компьютер. Он тащил его на спине.

На улице к ним подошел Коньков. По причине плохого настроения он вторично за сегодняшний вечер охранял двери подъезда.

Группа дошла до угла и остановилась. Заранее было решено, что каждый будет забирать теперь то, что лежит на плечах. Потом разберутся. В спокойной обстановке.

Матрос был весел. Он часто посматривал на луну и улыбался. Давно полной луны не видел, шизоид. Это обстоятельство не ускользнуло от Вовочкиных глаз.

Коньков оставался при своих: ни денег, ни тряпок, ни каких-то других вещей – это же ясно как божий день. Зря плясал у подъезда. Хотелось выпить.

– Может, угостишь, Матрос? – спросил Вовочка.

– Вещички бы только прибрать, – проговорил тот, перестав улыбаться.

Ребята обрадовались.

– Куда пойдем? – спросил Матрос.

– К тебе, – ответил Вовочка, соображая с опережением. – У всех были, а у Матроса пока что нет.

– Через полчасика подходите, – согласился тот, разворачиваясь в сторону своего дома.

Вскоре они действительно сидели на кухне в квартире Бушуевых. Двое детей спали. Супруга приготовила закуску и тоже легла. Судя по ее настроению, компания не очень-то ее беспокоила.

– Завтра опять сбегаем, пока менты не опомнились, – говорил Матрос. – Жеребец раздетый совсем. А скоро в школу…

Он хохотнул.

Посуда опять звякнула, и пьянка началась

– Я обстановку знаю, так что опять первым пойду. Вы там заблудитесь. – Матрос сморщил лицо. – Губа до сих пор болит. У-у-у! Видишь, как разнесло?

– Рассосалось давно, – отвел глаза Садовский.

* * *

…А назавтра они вновь торчали на крыше. Матроса трясло после вчерашней выпивки. Обмотав себя веревкой по поясу, она стал опускаться к кухонной форточке. Именно она оказалась в квартире открытой. Предстояло изловчиться, чтобы попасть ногами на покатый жестяной подоконник.

С большим трудом Матрос опустился до подоконника и попытался протиснуться в форточку. Однако тело, заплывшее после пьянки, не хотело гнуться. Кроме того, мешал веревочный узел на животе. И Матрос, держась одной рукой за окно, другой рукой с трудом развязал веревку.

Избавившись от узла, он скакнул было в форточку, но вместо этого ударился головой в верхнюю перекладину и едва не потерял сознание. В мозгах плыло. Звезды разбегались в разные стороны. Матрос ругал себя: дурак, отвязал веревку…

Придя в себя, он боком протиснул плечи в узкую форточку, рискуя переломать о перекладину ребра. Форточка оказалась высокой, но узкой. Кожа и мышцы горели. С трудом протиснув плечи, Матрос вполз в помещение и, повиснув головой вниз, уперся руками в подоконник. Потом перенес туда ногу, затем вторую, ухватившись за ручку рамы.

Слава тебе… Приземлился, кажись.

Обессиленный, он сел на табурет и, едва отдышавшись, направился к двери. На площадке в полумраке стояли пацаны. Лампочку, естественно, выкрутили. Отблески света шли с нижнего этажа.

Матрос отворил дверь и тут же, не оглядываясь, возвратился на кухню. Распахнул холодильник, достал бутылку водки, распечатал, налил себе целый стакан и торопливо выпил. Затем опустился устало на табурет и так сидел, глядя в пол, и впитывая в себя алкоголь всеми клетками пищевода.

Мимо ходили чьи-то ноги. Но Матрос не обращал на них внимания, продолжая страдать. Напоролся на обстоятельство как какой-нибудь сумочник, едва не спикировав на асфальт.

Он сидел и молчал. Даже закусить ничем не хотелось.

Подошел Садовский и доложил: пора уходить. Все вещи сгребли. Денег не нашли.

Матрос поднялся и снова сел. Его вело. Тело сделалось пластилиновым. Вот неудача: голова соображает, а ноги нет. Не слушаются ноженьки.

– Идем, говорю, – ворчал Садовский. – Выйди хотя бы из квартиры, а там хоть упади под дверями. Меня это не касается.

– Я выйду… Сейчас выйду, – бормотал Матрос. – Ты мне только подмоги.

Вовочка, с узлом на спине, подхватил компаньона под мушку и потащил за порог. У того ноги тащились волоком. Тут, как говорится, хоть мордой об асфальт, но только бы уйти. Упился обмылок…

Щелкнули тихонько дверной защелкой – и дай бог ноги! С грузом – в лифт. И вниз без задержки.

Гена Коньков, стоявший в подъезде, подхватил Матроса себе на спину и потащил. Прочь от злополучного места! Можно было оставить Матроса на скамье или хотя бы под березой, но разве же бросишь товарища.

И Гена тащил, исходя потными струями. Через пятьсот шагов он обессилел и повалился на ближайшую скамью. Тащить предстояло в несколько раз больше.

Вовочка возвратился.

– Чё он?

– Как видишь. Не двигается…

– Тогда жди…

Проговорил и снова исчез.

Гена повесил голову. Легко сказать, жди, когда на руках такая недвижимость. Первый же экипаж заметет обоих – хотя бы за то, что один из них в невменяемом состоянии. Заставят на «рояле» сыграть – пальчики снимут. И считай, что кончена карьера молодого полузащитника. Отпрыгал возле подъездов.

Вовочка, как обещал, скоро явился. Да не один, а с носилками – легкими деревянными палками из корявой ошкуренной березы и тонкими поперечинами.

Вдвоем они ухватили Матроса за плечи и ноги и опустили на носилки. Ничего, что руки висят по бокам. Главное – чтобы голова не болталась.

Подняли и понесли ногами вперед, словно покойника. Потом до них дошло: что-то не так они делают. Развернули носилки и продолжили движение пустынными улицами.

Притащили домой к Вовочке. Нина от неожиданности принялась тихо выть.

– Глохни, – сказал ей сын и добавил: – Жертва Гиппократа…

– Не жертва я, а служанка. И то бывшая.

– Какая разница… Гуляй отсюда…

И бывший фармацевт – прапорщик в запасе по своей специальности – послушно удалилась к себе в комнату. Хорошо, что хоть не труп притащили в квартиру. Паразиты…

Вовочка тем временем выворотил у матери все карманы одежды, висевшей в прихожей, и не нашел ни рубля.

– Дай на бутылку! Завтра отдам. – Вовочкин голос не допускал возражений.