Дарья Сумарокова - Притворись, что мы вместе

• Название: Притворись, что мы вместе
• Автор: Дарья Сумарокова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94012-7

Жизнь постоянно ставит симпатичную и талантливую докторшу Лену перед моральным выбором: лететь ли среди ночи в больницу на необязательный вызов или остаться в рамках должностных инструкций и продолжать спокойно спать; уходить ли от мужа-алкоголика или терпеть насилие и неуважение; ехать ли в коттедж на романтический Новый год с возлюбленным или подарить долгожданные праздники дочери; продолжать ли служить любимому, но безденежному врачебному делу или найти способ выбраться из нищеты? Лена упорно делает выбор в пользу наиболее хлопотного варианта. Она поступает так подсознательно… Но ошибается ли она?

---

Так хорошо и спокойно мне было в этот момент. Просто быть здесь, осознавать себя частью этого ничего не значащего, маленького, ничем не примечательного театра теней, как будто в эту минуту ничего, кроме старых часов на стене, и не существовало. Ни к чему не обязывающая застывшая пантомима, созданная кем-то просто так. Без повода и объяснений, без логики и дальнейшего плана. В шутку.

Не планируй ничего и не ищи. Не нужно. Это только насмешит их. Может быть, просто никто ничего не заметит. Не проявит интереса к банальному человеческому любопытству. К попытке познать, что же все-таки находится там, за гранью простой геометрии, или к стремлению переделать мироустройство. Может, хоть чуть-чуть получится… Это же так характерно для человеческого упрямства. Умереть или познать. А вдруг кто-то заинтересуется, что тогда?.. А вдруг на самом деле кто-то существует… играет в кубик Рубика, строит здания из детского конструктора, рассматривает, наблюдает…

Утром все тело болело, так как ночь прошла в скрюченном состоянии, я ведь так и заснула в тесном кресле. За завтраком промелькнула мысль, что уже много недель в кухонном ящике отсутствуют ампулы с магнезией. Как мало надо женщине для покоя и счастья. На работе все оставалось неизменно вдохновляющим. Там я отдыхала, общалась, думала, смеялась, уставала, и это была самая яркая реальность из всех измерений. Точнее, многогранная выпуклость. Очередное субботнее дежурство доктор Сорокина осветила половиной маминого мясного пирога: утром подогрев его в микроволновке, запаковала во множество слоев пищевой фольги, чтоб не остыл.

Чтоб жрали и любили меня, сволочи.

Начало казалось тихим, приемник сердито пустовал. Сестры маялись без дела, дымили и обсуждали последние больничные новости. Я решила воспользоваться ситуацией и заняться принесенными с отделения историями болезни. Более скучную работу невозможно представить, но бездумной писанины с каждым годом только прибавлялось. Как говорила заведующая: «Зарплата врача «растет» обратно пропорционально количеству макулатуры». Промучившись около часа, я не выдержала и завалилась на кушетку. В голове кружилась какая-то бессмысленная каша: всплывали домашние зарисовки, Катька, потом отделение, наши обеды. Периодически всплывала Полина Алексеевна. Слава богу, она не звонила. Это с большой долей вероятности означало, что я не ошиблась и она прекрасно справляется сама, без посторонней помощи. В сущности, ведь это и есть настоящий результат: человек не болеет. Тебе пятерка, доктор. Однако каждый раз, заходя в свою платную палату, мне очень хотелось почувствовать аромат «Шанели» и увидеть коричневую замшевую сумочку на столе.

Платная палата номер семь так и осталась под моим попечительством, и сразу после выписки Вербицкой потянулась череда занимательных персонажей. Сначала положили цыганский табор с диабетом и бронхиальной астмой. Точнее, положили их барона, но это было одно и то же, так как по отделению ежесекундно бродило не менее двадцати цыган. Палата после французских духов наполнилась запахом жутких сигарет (барон прятался от меня в туалете и делал нычки под матрасом), а также всевозможных солений, колбас и ветчины. Иногда, открывая утром дверь, я совершенно явственно ощущала легкий алкогольный дух. При такой диете выписать больного с диабетом из больницы не представлялось возможным, так как сахара летели под потолок. Надо знать это племя: к врачам они обращаются редко, но если обращаются, то это означает одно – дела совсем плохи. В такой ситуации они сдавались с потрохами, хотя полагали, что наличие врача само по себе гарантирует выздоровление, и не важно, что больной продолжает курить, заедать чай тортиком, а вечерком даже позволяет себе полстаканчика чего покрепче. Так и продолжалось: покупали и приносили все необходимое, запихивали в карман врачу каждый понедельник пятьсот рублей, но барон не хотел сдаваться просто так и продолжал окуривать отделение. Кое-как выписав барона через три недели, я поимела очень нервную часовую беседу с заведующей и дополнительную бесплатную палату в наказание.

Потом потянулась вереница «дамочек при муже», как я их называла, тщательным образом выискивающих у себя или диабет, или рак, или какое другое страшное заболевание, например, щитовидной железы – это было очень модно. Цель пребывания в больнице: отомстить скотине супругу за все его измены, корпоративы, несанкционированные отъезды на Мальдивы без семьи и прочее. Ведь именно он, сволочь, и был главным виновником всех этих ужасных заболеваний. Свиданки с мужьями представляли собой вершину театрального искусства: жена лежала на кровати, свернувшись калачиком от неимоверных болей в области вероятного нахождения диабета или все той же щитовидной железы, стонала и метала неистовые, полные ненависти взгляды на источник раздражения. Через пять минут после ухода мужа – сотовый телефон просто разрывался на части от обсуждения новой шубы, очередного отеля в Турции, пластической хирургии и проститутки Светки, которая имела наглость выйти замуж за нефтяного шейха. После таких сцен, неоднократно повторяющихся, несмотря на смену действующих лиц, я удрученно сидела за столом в попытках сочинить хоть какой-то диагноз, громко сопела и грызла ручку. Однажды, все-таки не выдержав, я совершила оплошность: путаясь в словах, начала давать одной из дамочек пространные объяснения о том, как заболевания щитовидной железы жестоко уничтожают женскую психику, и предложила пообщаться с психотерапевтом и определиться, что же мешает ей, так сказать, радоваться жизни и быть здоровой. Через тридцать минут заведующая хохотала у себя в кабинете над огромной истерической жалобой на меня.

– Ну ты дала, Сорокина! Какой психиатр, ты что?! Сколько раз говорить: не вступайте вы в дебаты. Для начала надо самим психологом стать, а потом уже думать, кому и что говорить!

– Я не про психиатра, а про психотерапевта говорила, Светлана Моисеевна.

– Господи, ну когда ты уже повзрослеешь, Лена! Да не нужен ей твой психотерапевт. Ей и так хорошо. Гораздо лучше, чем тебе или мне. Все, иди.

На какое-то время я взяла себя в руки. Ход мозгокопания предельно банален: лишние две тысячи на дороге не валяются, поэтому я буду терпеть весь этот ад и грызть ручки в ординаторской над платными историями и дальше. Но, видимо, рефлекторно я продолжала тяжко вздыхать в процессе платного творчества, а заведующая, как охотничий пес, улавливала все мучительно-мыслительные процессы в моей голове.

– Ты там что, Сорокина, в седьмую палату историю катаешь небось?

– Да… Завтра собираюсь Попову выписать. Не знаю, что и сочинить. Здорова как лошадь. Я сдаюсь.

– Что писать, что писать… Так и напиши, как есть: остеохероз и истеростервоз, стадия последняя, обострение!

В итоге вместо награды платная палата стала для меня сущим наказанием, и чтобы совсем не осатанеть, я старалась как можно больше времени проводить с обычными больными, у которых были настоящие проблемы. Я вспоминала Полину Алексеевну и втайне с тревогой прокручивала в голове случайно услышанный телефонный разговор ее «идеального» сыночка.

А в приемнике в отличие от платной палаты все происходило по-настоящему. Часы показывали почти двенадцать, а здесь было на удивление тихо. Едва дождавшись звонка с хирургии, я быстро запихала свой кулинарный плагиат в пакет и понеслась на третий этаж. В ординаторской тусовалась куча народу: пришла и реанимация, и травма, и даже пожилой невропатолог из соседнего корпуса. Я огляделась – Светки с кардиологии не было, а значит, женский пол сегодня был представлен только в моем лице. Федька, увидев меня, расплылся в улыбке, как Чеширский кот.

– Эй, терапия, наливку будешь? Закуску принесла?

– Плохо работаете, мужчины. На выпивку заработали, а на все остальное нет!

– А мы ценность сами по себе, без всего остального.

– Ага, вот поэтому-то я и не вышла за медика, сомнительные вы ценности.

В меня полетела чья-то история болезни.

– Еще все впереди, всего лишь первый брак, дорогая. Для нашего веселого коллектива это только, так сказать, начало карьеры, Елена Андреевна.

– Дураки.

Я достала из пакета еще теплый пирог, и невообразимый аромат мясной начинки с пряностями мгновенно заполонил всю ординаторскую.

– Ладно уж, жуйте. А мне наливки тогда.

Запах еды сразу объединил всех присутствующих около стола. Федька взялся за нож и с нескрываемым удивлением застыл над моим произведением.

– Елена Андреевна, так вы че, еще и готовите??? Ничего себе, пацаны! Уже сколько лет ничего, кроме сосисок, или коньяка с отделения, или в лучшем случае куриных котлет из соседней кулинарии, от нее не видели, а тут нате. Да это ж просто мистика!

Я поморщилась.

– Хватит уже, режь давай. И раньше приносила пироги, только мамины.

Всем досталось по маленькому кусочку.