Сергей Страшнов - Актуальные медиапонятия: опыт словаря сочетаемости

• Название: Актуальные медиапонятия: опыт словаря сочетаемости
• Автор: Сергей Страшнов
• Жанр: Языкознание

Читателю предлагается сборник материалов, позволяющий сформировать четкое представление о современных медийных явлениях. Фактически это не словарь в строгом значении этого жанра, а цикл эссе. Первое издание словаря вышло в свет еще в 2012 году. В новой редакции автор внес ряд исправлений в имеющиеся наименования, а также добавил 12 новых понятий. Выполненный автором проект адресован всем, кто изучает журналистику и медиа, занимается и интересуется ими.

---

Вершина «глянцевых» СМИ – это журналистика «гламурная», представляющая роскошь как lifestyle, потому что именно туда, как к определенной задаче или недостижимой мечте, устремлено все потребительское общество. Не только те, кто уже обитает в пентхаусах, но и те, кто хотел бы в них попасть, а лучше – их приобрести. Провинциальная девушка не располагает средствами для приобретения коллекционной одежды и других престижных товаров, демонстрируемых даже в «Лизе», однако она все же купит очередной номер, который станет новым стимулом для повышения ее собственного статуса. Поэтому-то и вызывает сомнения принятое в некоторых редакциях жесткое деление аудитории иллюстрированных журналов на категории в зависимости от доходов.

Но и не считаться с ним тоже нельзя, поскольку мало кто из рекламодателей озабочен перспективами дальними. А как раз рекламная функция, даже в большей степени, чем рекреативная, делает иллюстрированные журналы потребительскими. «Глянец» формирует именно такие ценности и устремления, амбиции и иллюзии, подстегивает любых своих фанаток слоганами: «Ты этого достойна», «Бери от жизни все». И может быть, наиболее наглядными оказались изменения, которые произошли за последние двадцать лет в «Крестьянке» или в «Здоровье» и которые отразили эволюцию нашего идеологизированно аскетичного некогда населения по направлению к «американской мечте». Рассматривая издания, обращенные к женщинам, Синтия Уайт сделала безошибочный вывод, что все они «провозглашают идею потребления товаров как главную цель в жизни». А лицо заинтересованное – современный российский редактор – заявил: «Глянцевый мир – это единственная правильная реальность».

Большая, а иногда и большая доля иллюстраций – это, действительно, реклама. В аполитичных потребительских журналах она не особая и чужеродная, как в некоторых газетах, а неотъемлемая, непременная и даже естественная их часть. Всю рекламу здесь впору считать контекстной. Она не просто коммерчески выгодна, но совершенно органично и плотно сочетается и с контентом, и с оформлением, ведь сугубо текстовые приманки иногда как раз отсутствуют напрочь. Более того, многие фотопортреты моделей скрыто рекламны, а многие рекламные постеры для кого-то эстетически самоценны. Образуется не только дизайнерское, но и уже потребительское единство.

Выражая преобладающие общественные идеалы, иллюстрированные журналы не могли не повлиять и на остальную часть массмедиа – причем не только на смежную: общественно-политические журналы-газеты и профессиональные издания. Воздействие оказалось более широким, и началось оно, по наблюдениям исследователей, лет 50 назад, когда в газетный дизайн проник цвет, появилось понятие обложки, причем нередко – глянцевой. И можно даже догадаться, что возглавили пелотон издания массовые и рекламные.

Эту тенденцию называют визуализацией периодики, но нельзя утверждать, что стимулировалась она только журналами. Сами они получают дополнительную аудиторию за счет стремительно растущей популярности телевидения: читающую массу уже в 1960—1970-х годах вытесняла масса зрительская, потом выросло несколько поколений, воспитанных ТВ, привыкших получать информацию наглядно, и иллюстрированные журналы стали для них наиболее адекватным продуктом печати, где текст – лишь фон для изображения. Андрей Новиков, еще в середине 1990-х посвятивший иллюстрированным журналам отдельную статью, считает, что «это кентавр ТВ и прессы. Твердые литые страницы, словно облученные телеэфиром. Страницы, больше напоминающие застывший пластиковый клип…». И неудивительно, что мода на выпуск нового издания именно в журнальном, а не газетном формате распространилась несколько позднее в России «до самых до окраин».

Подобная картина подкрепляет прогнозы тех, кто именно иллюстрированным журналам предрекает судьбу самую долгую и счастливую среди всех разновидностей прессы. И на то есть свои резоны. Обозначилась, скажем, склонность распространять «гламур» по закрытой подписке, что вполне соответствует современным процессам демассификации средств массовой информации. Так огораживаются прежде всего провинциальные элиты. Другому нашествию – со стороны конвергентных СМК – глянцевой периодики, наоборот, есть что противопоставить – в первую очередь эксклюзивные полиграфические возможности. Они порождают те непередаваемые тактильно-визуальные ощущения, создавать и поддерживать которые не способна пока никакая мультимедийная техника.

Список рекомендуемой литературы

Маккей Д. Все о журналах. М., 2008.

Матисон Д. Медиа дискурс: анализ медиа-текстов: исследования медиа и культуры. Харьков, 2013.

Медиасистема России. М., 2015.

Мерскин Д. Сексуализация медиа: Как и почему мы это делаем. Харьков, 2015.

Новиков А. «О», или Как я работал в журнале «Обозреватель» // Журналист. 1997. №9.

Новиков А. Пластиковая журналистика: феномен иллюстрированного журнала // Журналист. 1997. №8.

Типология периодической печати. М., 2009.

Интерактив

Те, кто обращал внимание на тенденции развития массовых коммуникаций, давно делали вывод о неуклонном отчуждении аудитории от информационных средств, о вытеснении соучастия восприятием. В речевом общении более или менее деятельны все говорящие, но с возникновением письменности, затем печатного станка, телеграфа, радио, телевидения основная часть людей из участников превратилась всего лишь в потребителей. Некоторые газеты в определенный момент стали даже откровенно предупреждать, что в переписку с читателями не вступают.

Однако теперь необходимо уточнять: такое наблюдалось только до самого последнего времени. В ходе дигитализации техники и компьютеризации населения коммуникативные процессы существенно демократизируются, односторонняя связь интенсивно преобразуется в двустороннюю. С тех пор как в мобильных телефонах появились функции диктофонов, фото- и видеокамер, а в Сети образовались платформы для онлайновых сообщений, обладатели новых медиаресурсов выступают в качестве помощников, конкурентов и критиков профессиональной журналистики. Аппаратура используется не только в житейских целях (чтобы запечатлеть, например, семейное торжество или свои туристические впечатления), но и для включения в информационный обмен, чтобы, если нечто важное произойдет, зафиксировать общественно значимые факты и сигнализировать о них СМИ (как уже происходило во время событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, 1 сентября 2004 года в Беслане, в декабре того же года в Таиланде, в марте 2011-го в Японии и т. п.). Это, если угодно, массовый медиарилейшнз: активные пользователи выступают как ньюсмейкеры – поставщики или корректировщики информации. Причем некоторые из них уже начинают объединяться в собственные виртуальные редакции. И, разумеется, далеко не всех журналистов появление новоявленных конкурентов и контролеров устраивает даже в среднесрочной перспективе.

Резко расширился потенциал для перевоплощения аудитории из объекта информационной деятельности в ее субъект. Так СМИ нас социализируют. Можно вспомнить, конечно, и о прежних инициативах, шедших как сверху, так и снизу (о письмах и звонках в редакции, читательских конференциях, выпуске стенгазет, движении раб- и селькоров, программах типа «Сам себе режиссер», телемарафонах, вовлечении слушателей радио в живые дискуссии, проведении опросов и т. п.), однако сегодняшние условия – принципиально новые. Выделю для начала три обстоятельства. Это сравнимая, а у кого-то из любителей и превышающая профессиональную техническая вооруженность. Это постоянное упрощение механизмов пользования (в частности, талантов и навыков для того, чтобы просто заявить о себе в социальных сетях, требуется меньше, чем даже при подготовке блогов). И это открывшиеся варианты беспрепятственного доступа в публичное информационное пространство, долгое время ограниченного и санкционированного (хотя бы редакциями).

Если соотносить поведение аудитории с тремя известными моделями прессы (инструментальной, «четвертой власти» и независимого социального института), то оно будет выглядеть примерно так: однонаправлено пассивное (зато и порождающее слухи), активное и интерактивное. Причем силу предпоследнего не стоит особенно преувеличивать: попытки аудитории широко заявлять о себе в периоды вроде «перестроечного» непосредственно вдохновлялись все-таки средствами массового воздействия, авторитет которых был тогда непререкаем. Социальный подтекст интерактивности чуть ли не противоположен: она подпитывается растущим недоверием к профессиональной журналистике, ее уровню и возможностям. Блогеров уже сейчас намного больше, чем редакционных работников, однако дело не только количестве, но и качестве. По словам А. А. Грабельникова, «бывает, что комментарии читателей к статье профессионального журналиста гораздо глубже и интереснее, так как написаны специалистами в данной сфере».