Сергей Корнев - 7 жизней. Роман

• Название: 7 жизней. Роман
• Автор: Сергей Корнев
• Жанр: Триллер

Жизнь человека всё равно что отрезок из пункта А в пункт Б. Роддом – кладбище. Шоссе из ниоткуда в никуда… В романе Сергея Корнева «7 жизней» семь таких отрезков по воле Случая пересеклись в одной точке. Эта точка – таинственный маленький домик, спрятанный в лесу возле шоссе между городом А. и городом Б. Семь жизней – семь главных героев и одна и та же история, рассказанная от лица каждого из них. Неформатная проза: строго 18+, откровенные сцены, ненормативная лексика.

---

– Мой дед говорил, – снова вставил Кирилл, – что в церкви благодати нет и что скоро конец света.

Пехота, взяв очередную высоту, умолкла, но вслед за ней ринулся левый фланг ополченцев.

– Все сгниём… – промямлил Петрович из своего угла.

– Ты еще, сука, не вякай! – запретил ему Пашок и таки принял у Артёма капитуляцию. – Не надо во всём верить попам этим, надо свою голову иметь. Ты, Артём, я вижу, нормальный пацан, будешь попом-батюшкой, служи реально, а не для отмаза.

В конце концов, всё отдалось на разграбление безжалостной пехоте. Кирилл с обидным смешком заявил:

– А ещё мой дед говорил, что церковь у нас жидовская и правят ей фарисеи.

Но неожиданно правый фланг ополченцев робко поддержал павшую крепость. Это вмешался Алик.

– Да что вы парня затравили… Что мы во всём этом понимаем? Бог видит, кто какой из себя есть.

Но было слишком поздно. Артём, как истерзанный генерал, влекомый в цепях вдоль руин, мог только благодарно отозваться с высоты своего великолепного и героического падения:

– Бог всё видит.

– А я не верю в Бога, – вдруг хихикнула Наташа, и война вдруг закончилась, потеряв всякий смысл.

Все резко замолчали. Пашок вроде хотел ещё что-то сказать, уже набрал в лёгкие воздух, но передумал и громко выпустил его. Алик, скинув свою гримасу хмурой обособленности, немного приободрился и посветлел. Кирилл, глядя на керосинку и отчего-то щурясь, поплотнее закутался в Пашкову куртку. Наташа встала и прошлась по комнате, чуть не наступив на Петровича. Петрович захрапел.

Артём улыбнулся. Он вдруг явственно осознал, что все эти люди – и потерянный Алик, который сначала почему-то так ему не понравился, и неприятный, буйствующий Пашок, и лицемерный, трусливый Кирилл, и несчастный Петрович, вызывающий лишь презрение – ему, отнюдь, не враги; что они не из противоположного лагеря, как воображалось ранее; что их зло ничуть не хуже его зла; что, в целом, они все Божьи люди, так как никто из них не ругал Бога и не отрицал Его.

Все, кроме Наташи, с которой он уже успел совокупиться в своём сердце. Уронив голову на стол, Артём ощутил себя предателем, Иудой, и никак не меньше. Ему оставалось только бросить серебренники к ногам Наташи и вздёрнуть себя на дереве. Он застыл в глубоком немом отчаянии.

– Ладно, давайте бухать! – Пашок схватил коробку с вином.

– Может, ты не будешь больше? Гаишников не боишься? – посмеялась над ним Наташа.

– Волков бояться – в лес не ходить, на! Моё вино, я выпить хочу с пацанами! – он достал краник из коробки и с пафосом повелел: – Женщина, тащи стаканы!

– Мне в этот! – абы как пододвинув посуду к Пашку, она указала на стаканчик Кирилла. – Он водкой вашей не воняет.

– Давайте, разбирайте, – налив, Пашок произнёс тост: – За встречу.

Артём воспринял это как спасение. Ему требовалось хоть как-то заглушить боль, которая терзала его. Он видел себя жалким ошмётком грязи, омерзительной смрадной блевотиной, бессмысленным и ненужным червём. Ничего не желалось. Никуда не рвалось. Ушли, обратились в ноль и мама, и Псалтирь, и немалые неприятности, которые теперь, без всякого сомнения, ожидали его дома.

И Маша тоже стала куда-то удаляться, но он не держал её. Он хотел забыть всё и не осознавать ничего. Словно драгоценная микстура, невкусное дешёвое вино обожгло его горло и провалилось, как в пропасть.

– Кстати, как вы тут оказались-то в такую погоду? – спросил Пашок.

– Да мы уже тут почти целый день сидим! – пожаловался Кирилл. – Спрятались от дождя, думали просто переждать…

Пашок засмеялся:

– Вы чё, дураки? Промокнуть испугались, что ли, как бабы?

– Да это всё Алик! – запричитал Кирилл. – На автобус опоздали, пришлось голосовать. Никто не остановился, промокли все до нитки. Он говорит, мол, пошли в домик, на семичасовом уедем. Уехали, блин!

– Что ты на других сваливаешь? – набросился на него Алик. – Своей головы, что ли, нет? Шёл бы, куда тебе надо.

– А я на тебя понадеялся! Думал, ты лучше знаешь…

– Что я знаю? Мне вообще в Красный Восход надо было!

– Во, блин! А я думал, вы друзья… или типа вместе как-то! – с недоумением воскликнул Пашок.

– Да я его не знал до этого проклятого домика! – продолжал жаловаться Кирилл. – Не знал и знать не хочу!

– А Батюшка как же?

– Да так же…

– Я вообще в этих местах никогда не был, – пугаясь своего голоса и ненавидя его, сказал Артём и добавил: – И не буду больше, наверное…

«Наверное» – это потому что Маша ещё не удалилась совсем, не ушла в яму отчаяния, в которую уже отправилось почти всё, что можно. Он продолжал пока грезить ею по инерции, но первые капли сомнения упали и на её неприкасаемый образ.

– Тогда за знакомство давайте выпьем! – влез в уши и, проникнув в горло, перекрыл любое дыхание дьявольски соблазнительный голос Наташи.

– Я не буду больше, – отказался Алик.

«А я буду!» – безумно закричал внутри себя Артём со всею силой и скоростью мысли и почему-то захотел убить себя.

– Не, Музыкант, на, нельзя девушке отказывать, когда она просит, – пригрозил Пашок, подливая вино в стаканы.

– Ладно, но потом я больше не буду, – сдался Алик. – И мне… надо отлучиться ненадолго, приспичило…

– Пиво наружу просится? – после того, как все выпили, ухмыльнулся Пашок, вставая. – Я тоже пойду, на. Кирюх, давай куртку мою! Ты не пойдёшь?

– Нет, – ответил Кирилл и нехотя разделся.

Убить себя Артём не мог как христианин и боялся как человек. Это был всего лишь бред, ни к чему не обязывающая прихоть воспалённого, униженного рассудка. Чего же на самом деле нужно было всепожирающей яме его отчаяния? Чего?! Артём знал это.

– Я пойду, – тихо, но твёрдо сказал он.

Они втроём, Пашок, Алик и Артём, вышли на улицу. Снег по-прежнему шёл, но небо немного посветлело. Было совсем не страшно, хотя ветер продолжал терзать крышу домика и размахивать кронами деревьев. Его порывы лишились былой грозности. Артёму даже померещилось, что стало теплее.

Пашок приготовился справлять нужду прямо с крыльца, Алик направился куда-то в сторону сваленного дерева, а он пошёл за домик. Огляделся и прошёл ещё пару метров за невысокий кустарник.

Снег под ногами таял, образовывая с землей жирную грязную кашу, которая налипала на обувь. Артём не стал идти дальше. Помочившись, он вынул телефон и взглянул на фотку Маши на дисплее. Она как ни в чём не бывало улыбалась и вызывающе смотрела на него.

Он спустил брюки и, схватив член, принялся онанировать, раскачиваясь взад-вперёд в такт своим движеньям, пока обильная и густая бело-розовая жидкость не брызнула вверх и не упала в снег. Маша в телефоне улыбалась. Она привыкла. Это было не в первый раз.

Артём натянул брюки и торопливо вернулся к крыльцу. Пашок с Аликом стояли поодаль, у тропинки справа от домика, и, заворачиваясь от ветра, пытались прикурить сигареты. Артём, подбежав к ним, спросил:

– А вы куда?

– Машину проверить, – ответил Пашок. – А ты чё там возился? Дрочил что ль?

Артём, смутившись, замялся. Он не знал, что на это ответить. Пытался что-нибудь придумать, чтобы оправдаться, но ничего не лезло в голову. Против правды трудно идти. Но Пашок облегчил его муки, добродушно посмеявшись:

– Шучу. Батюшкам этим нельзя заниматься. Пошли с нами, если хочешь.

Он повернулся и пошёл по тропинке. Артём, пропустив вперёд Алика, побрёл за ним. Шли молча.

Пашкова машина стояла недалеко. Тропинка вывела на лесную дорогу, на которой она и возвышалась невысоким белым холмом. Пашок тщательно и аккуратно смахнул с неё снег рукавом.

– Ничего, – сказал он. – Толкнём и вылезем. Пошли назад.

Так же, молча, они вернулись к домику. По дороге Артём ни о чём не думал. Он не мог думать после удовлетворения своей страсти. Всё пропитывало чувство вины и стыда. Сегодня думать было почему-то особенно противно.

Когда они вернулись в домик, Наташа тоже немного виновато и стыдливо призналась Пашку:

– А мы вас не дождались, ещё по стаканчику себе налили.

– Ну, мы вас догоним, – объявил он радостно. – Скоро поедем. Там вроде стихать начало.

– Ну, может, тогда сейчас поедем, а то нажрёмся и… – встревожился Кирилл.

– Ты ещё не зуди! – махнул на него Пашок. – Часок посидим и поедем. Вон Наташка уже не торопится никуда, а куда мне торопиться? Наташ, давай я у тебя в общаге заночую!

– Тебя не пустят, – отрезала она, но он не отставал:

– А я залезу, как в прошлый раз!

– Не надо! Меня выгонят из-за тебя, – её лицо стало капризным и некрасивым.

– Ну и ладно, – Пашок принялся разливать вино. – Ночью лучше ехать. Сейчас сколько?

Кирилл поспешно посмотрел на часы:

– Полдевятого.

– К одиннадцати в А. будете точно, на.

– Я не буду больше, Паш. Я же говорил, – предупредил Алик, увидев, что Пашок взял его стакан.