Сергей Корнев - 7 жизней. Роман

• Название: 7 жизней. Роман
• Автор: Сергей Корнев
• Жанр: Триллер

Жизнь человека всё равно что отрезок из пункта А в пункт Б. Роддом – кладбище. Шоссе из ниоткуда в никуда… В романе Сергея Корнева «7 жизней» семь таких отрезков по воле Случая пересеклись в одной точке. Эта точка – таинственный маленький домик, спрятанный в лесу возле шоссе между городом А. и городом Б. Семь жизней – семь главных героев и одна и та же история, рассказанная от лица каждого из них. Неформатная проза: строго 18+, откровенные сцены, ненормативная лексика.

---

– «Чуть не перевернулись», – грубо передразнил её парень. – Сама виновата. Завтра поехали бы! А теперь всё, садись вон на лавку. Приехали, на!..

Но она не дала себя в обиду и, к удовлетворению Артёма, ангельский голос обрёл властные нотки:

– Да пошёл ты, знаешь куда! Посидим часа два, утихнет немного и поедем. Машину ребята помогут вытащить.

Парень развязно уселся на лавку и, отвернувшись от неё, сказал:

– Я домик этот увидал, на, ну и свернул на лесную дорогу тут недалеко. Думал, по ней сюда доеду, но снега уже навалило, на. Встал, на.

Никто на его реплику не отреагировал, и наступило неловкое молчание. Кирилл пребывал в отчаянии, часто моргая, будто вот-вот хотел заплакать. Парень вертел в руке брелок с ключом от машины. Алик с хмурым лицом смотрел на этот брелок. Девушка, окинув взором комнату, разглядывала лежавшего на полу Петровича. Артём, переминаясь с ноги на ногу, разглядывал девушку. Петрович вроде снова уснул.

А за окном выл ветер, бросая в окошко все новые и новые хлопья снега. Домик угрожающе скрипел, и молчать было очень уныло и неуютно.

Первым не выдержал Кирилл:

– А вы ведь в А. ехали, да? Не подбросите нас, когда распогодится немного?

– Машину поможете вытащить, подброшу, на, чё не подбросить… – нехотя прохрипел парень.

Но Кирилл тут же преобразился, пропустив мимо ушей недовольную окраску ответа, и подчёркнуто уважительно протянул парню руку:

– Давайте знакомится тогда. Меня Кириллом зовут.

Парень громко, с размахом, и крепко пожал ему руку:

– Пашок, на!.. А это подруга моя, Наташка, – он, не поворачиваясь, большим пальцем руки показал куда-то в сторону девушки и, помолчав, добавил: – Я за неё голову, кому хошь, отверну.

Хотя сразу же, как бы снимая напряжение, неубедительно и коротко посмеялся. Кирилл с подчёркнутым уважением ответил таким же смехом, а потом почему-то, наоборот, как-то неуважительно представил остальных:

– Этот, с бородкой – Артём, а который волосатый – Алик.

– Волосатый и сам бы мог представиться, – обиделся Алик и протянул руку Пашку. Тот также размашисто, громко и крепко её пожал.

– Да, ладно, не обижайся ты, – отмахнулся от него Кирилл и обратил внимание парня на Петровича: – А это Вован Петрович пьяный сюда забрёл отдохнуть.

Артём, немного побаиваясь Пашкова рукопожатия, подошёл к нему, приготовившись и собрав всю силу, но тот только слабенько сжал его пальцы. Артёма это обидело.

Такие, как Пашок, никогда всерьёз его не воспринимали, как будто он не мужчина в отличие от них. Как будто весь мир только для них. Потому что они дети этого мира. Потому что они сильные. Потому что они не связаны приличиями интеллигентов, моралью, нравственностью, этикой и прочими общечеловеческими ценностями. Потому что они не связаны всерелигиозными законами и христианскими заповедями. Для них один закон – бери от жизни всё. И они берут. Пробираются на лучшие места, обживаются нужными связями, непонятно как получают машины, квартиры. Портят красивых женщин и всё то красивое, к чему прикасаются. И, взяв в одну руку деньги, а в другую власть портят весь этот мир.

Даже в храме они не шугаются, как прочие новопришедшие, а нагло, по-хозяйски, расхаживают, расставляя пачки свечек и продолжая портить всё вокруг.

То, что они не такие, как он, радовало Артёма. А то, что он, не такой, как они, иногда его расстраивало. Не тогда, когда они начинали всё портить, а когда они начинали всё брать.

– Надо бомжа этого на крыльцо вытащить. Нехрена вонять тут лежать, – важно заметил Пашок относительно Петровича.

Алик раздражённо вдохнул воздух, правда, вслух ничего не сказал. Однако Артём увидел это и тоже рассердился. Ему стало жалко для Пашка и Петровича, и Аликовой раздражённости, и Кирилловой уважительности. И этого домика. И даже как бы спасительной для всех Пашковой машины, стоявшей где-то в лесу. Но особенно ему было жалко для Пашка Наташи.

Единственное, что его внутренне мирило с ним, это то, что автобусов, как выяснилось, сегодня больше не ожидалось, и только он, Пашок, со своей машиной казался верной дорогой отсюда к милому дому, в город А. А это было очень важно. Ради этого можно было и потерпеть его компанию, и за одно всё простить до времени.

– Э, командир, на, – Пашок углядел, что Алик, весь бледный то ли от гнева, то ли ещё от чего, налил себе пива. – Давай уж всем наливай, раз взялся. Ладно, хрен с ним, с бомжом-то… Как говорится, не трожь, говно, на!..

Алик побледнел ещё больше, но всё же послушался и стал разливать пиво всем. Только вот стаканов на всех не хватало. Один Петровичев, три, из которых они сами пили, и ещё только один свободный.

– Стаканов на всех нет. Девушка будет? – спросил Алик Пашка.

– Буду, – с удивительной нежностью в ответила Наташа.

Артём почувствовал, как теплота и звонкость её голоса ударили ему в уши и грудь, а потом упали куда-то вниз.

Пашок же посчитал стаканы:

– Почему нет? Пять. Чё, бомж, что ли, один стакан загадил, на?

Петрович, приподнявшись, сию же минуту отозвался:

– Сынки, я не бомж. У меня в Брехаловке дом.

– Ну а чё ты тогда тут разлёгся, на? – Пашок рассмеялся.

– Сейчас пойду домой. Я тут от дождя… А потом вот с ребятами выпил и сморило.

– «Сморило»! Ладно, – сказал Пашок Алику, – наливай, а я из горла буду.

Но Петрович вскочил, полез в свою сумку, и в его руках оказалась ещё одна бутылка водки, «чекушка».

– А можно, ребята, я с вами тоже выпью немножко? Я, знаете, как люблю молодёжь!.. – проникновенно попросил он, подбежав к столу, и будто бы в качестве чего-то очень весомого, важного добавил: – Вон и девочка у вас какая красивая сидит.

– Иди домой! – отрезал Пашок.

– Я пойду, – Петрович хлопнул себя в сердце. – Пять минут посижу, выпью пять капель и уйду. Тебя как звать?

– Тебе зачем, на?

– Ну как?

– Павел меня зовут, на.

– Паша, не откажи, – попросил Петрович с размеренной и внятной твёрдостью, – Пять минут, выпьем – и я пойду. – Он протянул Пашку свою мозолистую руку. – Владимир Петрович.

Пашок с видимым нежеланием, но в то же время с неким удовлетворением пожал её.

– Ладно, садись.

Когда все уселись, Петрович налил себе водки.

– За молодых! Особенно за девочку вашу.

Выпив, Алик с Кириллом закурили.

Пашок большущими и жадными глотками отправил всё содержимое баклажки себе внутрь и бросил её в угол комнаты. Та, звонко отскочив от стены и закатившись куда-то под стол, некоторое время там ещё билась об пол, резонируя пронзительным, пластмассовым звуком. Который очень не понравился Наташе.

– Ты чё буянишь? – разозлилась она.

Пашок, оглядев парней, сквозь зубы процедил:

– Вот все они бабы такие. Из-за неё попали в эту жопу, а она ещё «чё буянишь», на.

Он в сердцах плюнул на пол.

– Ничего, Паш, – стал утешать его Петрович, – у меня жена тоже ругается… А пусть ругается. Куда она без мужика? Поругается и перестанет. Жена на то и жена, чтоб при муже быть.

– Она ещё не жена… – отозвался Пашок. – А жена к мужу должна ласковая быть.

Наташа, заморгав своими длинными и красивыми ресницами, закатила глазки.

– Можно подумать, я не ласковая, когда надо.

– Давай выпьем с тобой, Паш, за взаимопонимание и согласие, и чтоб у вас всё было хорошо, – предложил Петрович.

Пашок с готовностью схватил у Наташи стаканчик.

– Давай, наливай.

Они выпили.

– Бери, закусывай, закусывай, – тепло, как-то даже по-отечески, ухаживал Петрович.

Но Пашок, с огромным усилием справляясь с крепостью водки, наотрез отказался:

– Нехрена закусывать.

– Не забудь, нам ещё ехать предстоит, – вставила Наташа.

Он, тяжеловесно разрезав воздух рукой, поднял вверх указательный палец и с фальшивой, напускной основательностью поинтересовался у Кирилла:

– У тебя подруга есть? Она тоже такая стерва?

– Подруги нет сейчас, а стервочки мне, наоборот, даже нравятся. Что-то в них есть… – пролепетал тот.

Ответ Пашку, похоже, пришёлся по сердцу, и он опустил палец.

– Да! За то я её и люблю, Натаху-то. Наливай, батя, ещё, выпьем за неё.

Петрович не замедлил, и они выпили.

– Все они, девчонки, одинаковые, – осмелел Кирилл. – Я только зануд не люблю, которые ломаются, строят из себя не понятно что.

– Единственно, что в них одинакового – это месячные, – вдруг вмешался Алик. – А так они разные, как и все люди.

Но Пашок не оценил его выпад и, словно зверь, прорычал:

– Вот это сейчас грубо сказал, на, волосатый! Чё ты тут буробишь в присутствие девушки?

Алик испуганно уронил голову и умолк. Артём нахмурился. Нетрудно было догадаться, к чему могла привести такая агрессивная настроенность Пашка. Ему сейчас только дай повод, дай жертву.

Артём жертвой быть не собирался и решил, что благоразумнее было бы просто несколько отойти в сторону, отгородиться, отрешиться от этого. Он снова включил плеер.