Софи Вёрисгофер - Из Лондона в Австралию

• Название: Из Лондона в Австралию
• Автор: Софи Вёрисгофер
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Морские приключения

«Это было больше, чем сто лет назад. В одной маленькой грязной матросской харчевне, в Лондоне, за отдельным столиком сидели два человека и вполголоса разговаривали между собою. Они были вполне поглощены предметом своей беседы и не обращали никакого внимания на остальную публику. С первого же взгляда можно было догадаться, что это были отец и сын…»

---

Глубокий вздох вырвался из груди старика. – И это должно было случиться! И все из-за презренных денег!

Затем он опять мысленно перешел к двоюродному брату.

Томас Шварц всегда был легкомысленный малый, нежеланный член достойной семьи Кроммеров. Дома он навлек на себя обвинения во всевозможных неблаговидных проделках и, на этом основании, его услали набираться в свете ума-разума. Долгое время он скитался то там, то сям, побывал в нескольких тюрьмах, выпрашивая у родственников денежного вспомоществования; наконец, пропал на некоторое время без вести, а потом опять объявился в Лондоне, в качестве слуги при доме Кроуфорда. Это случилось как раз в то время, когда Петер Кроммер лишился своей усадьбы, и вот его ветренный братец начал писать ему, что он скопил денег и хочет на них купить в Америке ферму. Он просил своего старшего родственника помочь ему своей опытностью, приглашая его приехать в Лондон и обещая принять на себя все дорожные издержки, при переезде в Америку. Когда все это еще раз припоминалось Кроммеру, он на минуту остановился, чтобы обсудить хорошенько то, что наводило его на сомнения. Откуда у Томаса могли быть деньги? Честным трудом он, во всяком случае, не мог нажить много. И старик храбро подавил вздох. Что во всей, этой истории было что-то темное, – в этом он не сомневался. И потом, зачем такая таинственность, это настойчивое требование не показываться во дворец Кроуфорда, пока не получится от него письма; зачем нужно было так точно обозначать час для свидания? Кроммер шел и покачивал головой.

Неужели в самом деле есть люди, которые запрещают своим слугам принимать родственников? Сам он, конечно никогда ничего подобного не делал. Напротив, когда старые матери из бедных семей приходили к ним навестять своих детей, то в теплой, опрятной кухне Кроммера им предлагали обед, оказывали им ласковый прием и отпускали с добрым напутствием; да разве возможно иначе? Однако-ж не время было решать разные «но» и «если». В вечернем тумане уже виднелся перед ним ярко освещенный дворец Кроуфорда. – Ему нужно было пройти мимо главного входа и, с переулка, отыкать вход для прислуги. С первого раза, может быть, это сделать было и не легко, но Кроммер с чисто германской обстоятельностью уже за несколько дней ходил вокруг, изучая все подробности дома. Теперь ему оставалось только открыть боковую калитку, перейти обширный двор, и он был у цели. И здесь, внутри большего огороженного пространства, тоже горело несколько фонарей, которые хорошо освещали мощеный двор. В конюшнях еще работали слуги, но больше не было видно никого.

С спокойствием чистой совести Кроммер вошел во дворец, где Томас ждал его к девяти часам. Теперь было уже несколькими минутами больше, и он верно уже стоит на лестнице и сторожит; ведь он, конечно, с нетерпением ждет известий из Германии и, после такой долгой разлуки, горит желанием поговорить с родственником. Шумный, грязный, окутанный туманом Лондон, конечно, не может заменить ему его залитой солнцем родины. – И действительно, Томас уже стоял на крыльце. Фу, ты, чорт! Что он увидел! Синего цвета одежда блестела на нем серебром, на голове большой напудренный парик, на ногах башмаки с застежками по талеру величиной, на руках сияли белизной манжеты, напомаженные усы, закрученные в ниточку, торчали по обе стороны лица.

На взгляд Петера Кроммера его двоюродный брат-имел вид герцога; он едва решился поздороваться с ним.

– Господи Иисусе! – сказал он, снимая шапку, – да неужели это ты, Томас?

– Иди в мою комнату. Скорее, скорее.

Это была несколько странная встреча, плохо подходившая к неторопливой, обстоятельной манере немца, однакоже Кроммер последовал приглашению, и оба родственника чуть не бегом поспешили в маленькую комнатку, куда вели три ступеньки.

И только тут Томас, наконец, протянул своему родственнику руку.;

– Добрый вечер, брат, добрый вечер! От души приветствую тебя в Лондоне.

– Спасибо, – сказал Кроммер. – Ты стал тут настоящим дворецким, и такую-то прекрасную службу ты собираешься покинуть?

Томас состроил гримасу. – Чужой хлеб всегда горек, – недовольно сказал он. – Несмотря на эту пеструю ливрею и большой парик, я раб, которого можно швырять куда угодно, как какую-нибудь вещь. Билль сюда! Билль туда! А если не бежишь на первый звонок в припрыжку, как заяц, так тотчас и выговор.

Кроммер сделал большие глаза. «Билль? – повторил он, – Билль?»

Томас засмеялся. – А ты думаешь можно этим англичанам так и сказать свое настоящее имя? Будьте мудры, как змеи, – вот золотая слова, и я сделал их своим девизом. А впрочем, вот тут стакан вина, – продолжал он, – а вот хлеб и мясо. У меня как раз сегодня ни минуты свободной, чтоб поболтать. – «Ни минуты свободной? Но ведь ты сам писал мне, чтоб»…

– А потом мне пришлось изменить свои планы. В самом деле, нам остается всего каких-нибудь десять минут.

Кроммер вздохнул. – Ах, Боже мой! – сказал он, – а нам надо бы обо многом поговорить; тебе хотелось бы, конечно, узнать, как живут твои домашние, а мне поразспросить о твоих намерениях…

Томас сделал знак рукой. – Обо всем поговорим, как-нибудь в трактире, добрый Петер. Я на днях зайду к тебе. И может быть, через какие-нибудь пять-шесть дней мы будем уже в открытом море, и Европа останется у нас за спиной.

Кроммер испугался. – Так скоро? – спросил он. – Разве у тебя есть столько денег?

Слуга искал в это время что-то на соседнем столике. – Мне посчастливилось, и я получил даже изрядную сумму. Вот поэтому-то поводу я и просил тебя придти сегодня ко мне, Петер.

– Так, так; но что же ты хотел сказать мне?

– И много, и в то же время мало; это, смотря по тому, как ты отнесешься. Видишь ли, я сплю в одной комнате с двумя другими слугами, и потому, мне кажется, не совсем безопасно держать деньги при себе. Людей никогда не знаешь вполне; иной раз веришь ему от души, а глядишь, он же тебя и подвел. Небойсь, ты и на себе испытал кое-что, мой добрый Петер?

Немец вздохнул и сделал утвердительный знак головой.

– Разве я не дал поручительства дома, в Голштинии, за моего лучшего, старого друга, а это поручительство и разорило меня. Разве не считал я своей обязанностью верить ему вполне, – и был обманут.

Томас поднял руку. – Вот видишь? Никогда нельзя уберечься и быть достаточно предусмотрительным. Потому-то я и хотел сделать тебе одно предложение, Петер.

– Какое же?

– Ты возьмешь все деньги к себе и будешь хранить их до нашего отъезда для нас обоих, или, лучше сказать, для нас и для твоего сына. Согласен?

Кроммер кивнул головой. – Если ты доверяешь мне, Томас. Я буду беречь твое добро пуще глаза.

– О, конечно, конечно, об этом не стоит и говорить. Ведь мы с тобой близкие родственники и не можем обмануть друг друга. Я сейчас достану шкатулку.

Кроммер остановил его. – Одну минуту, – попросил он. – Видишь, Томас, ты на меня не сердись, помни, что я стар и гожусь тебе в отцы, только, – право язык не поворачивается, – добрый мой Томас, честным ли путем ты добыл эти деньги?

– Брат Кроммер!

– Ну, ну, – успокоивал его старик. – Ведь я не хотел оскорбить тебя. Но у таких молодых парней, как ты…

Слуга принужденно засмеялся. – Мне однажды пришлось спасти жизнь одному знатному господину, – пробормотал он. – За это я и получил подарок, которого хватит на нас обоих. Теперь ты знаешь все.

– Ах! а товарищам ты об этом не говорил?

– Ни слова. Одному тебе известна теперь моя тайна.

Старик кивнул головой. – Так и надо. Никогда не следует о своих делах звонить во все колокола.

– Однакоже люди уж пронюхали кое-что об этом. По крайней мере мои товарищи знают, что у меня денег больше, чем то, что я могу сберечь из жалованья. Вот потому-то я и думаю, что их оставлять здесь небезопасно. Согласен ты взять их к себе, брат?

– Конечно. Я тебе вполне за них отвечаю.

Томас вынул из выдвижного ящика шкатулку. Лицо его было бледно, глаза смотрели растерянно, он оглядывался по сторонам, как будто уже за ним стоял предатель.

– А теперь, мне уже давно пора, – сказал он ему на ухо. Мне надо спешить вниз, к своим обязанностям. Уходи, брат, уходи, завтра я зайду к тебе.

– Наверно? – спросил Кроммер.

– Наверно. Прощай, прощай. И еще раз повторяю, если лорд или лэди встретят тебя в сенях, скройся в ближайшую комнату и сиди там, пока я начну тихонько кашлять на улице. Да спрячь шкатулку под платье.

– Ах, провал тебя возьми! – сказал тихонько немец, принимая шкатулку, – это тяжеленько.

– Наличные денежки, – шепнул Томас. – Чистое золото.

– Этак, пожалуй, и убили бы, если бы кто узнал.

– Конечно! Так застегнись же хорошенько. Ну, иди.

Томас взял своего брата за плечи, легонько вытолкнул его из комнаты и сам, вместе с ним, стал спускаться с лестницы. – Тут ни души, – сказал он, переводя дух. – Если тебе удастся благополучно пройти через двор, то наше дело в шляпе.