Анатолий Рашкевич-Щербаков - От нас несёт человеком…

• Название: От нас несёт человеком…
• Автор: Анатолий Рашкевич-Щербаков
• Жанр: Публицистика

Книга в доступной, слегка эмоциональной и одиозной форме повествует о Нас, точнее о ваших глупостях, слабостях, о псевдоценностях семейной и личной жизни, о любви, о ненависти и безжалостности к своим близким, и просто окружающим людям. Прежде чем судить о написанном, следует прочесть книгу до конца, несмотря на существующие пороги и появляющиеся недоразумения. Не стоит забывать, что миллионное стадо, бегущее за хвостом, вряд ли когда осознает, что выбранное направление вперёд лишь воля вожака.

---

От нас несёт человеком… Анатолий Рашкевич-Щербаков

© Анатолий Рашкевич-Щербаков, 2016

ISBN 978-5-4474-9056-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Кастрация добра

Пусть милостыня твоя запотеет в руках твоих, пока ты не узнаешь, кому дать.

Книга Дидахе

Прежде чем начать хронику, хотелось бы поведать о чудной истории, жестокой и настоящей, кровавой и человечной, грязной по своей сути и чистой по своей правде. В начале XIX века у берегов жаркого Сенегала произошла морская трагедия – кораблекрушение фрегата «Медуза». Интересный случай, который по своей натуральности и искренности может заслуженно называться Новейшим Заветом. Святое писание мира сего, в котором излагается цепь событий и фактов, благих деяний и злых поступков, которые отображают и констатируют сущность человеческого Я. Казалось бы, ну как такой исторический пустяк может считаться прообразом нового святейшего писания? Но вся «прелесть» этой истории – в нас. Участник данного действа – бессмертный человек. И неважно, ветхозаветный он или коранический, современный или первобытный. Его деяния, поступки и способы решения жизненных задач всегда одинаковы. Жестокие, беспощадные и всегда «природные». Разговор пойдёт о человеке, который в ходе описываемых бедствий раскрылся во всей своей красе, наготе, умеренности и милосердии. Вышеперечисленное, конечно же, следовало бы заключить в кавычки, как нечто противоположное, несвойственное, но этого не будет в данном изложении, так как то, что случилось, является ПРАВДОЙ. Это наша жизнь. Так уж сложилось, что произошедшее представляет из себя прекрасную модель современного мира в миниатюре, где взаимоотношения людей ярко проиллюстрировали любовь к ближнему. Человек в этой истории имеет одно лицо, но настоящее, не припудренное и неограниченное. Важно увидеть истинного (настоящего) человека во всём. Историю данного происшествия нужно преподавать в школах, иллюстрировать в общественных местах, размещать эпизодами на пачках сигарет и не забывать никогда. Совсем никогда.

Эмиль Чоран, очень интересный и натурально-правдивый франко-румынский (!) философ, описывая жизнь, как «шествие недочеловеков», очень возмущался безысходностью нашего проклятого и насквозь лживого бытия: «Человек ушёл в сторону от своих путей, уклонился от своих инстинктов и забрёл в тупик. Он мчался без остановок… чтобы достичь своего конца. Животное без будущего, он увяз в своём идеале, проиграл свою игру. Из-за того, что он непрестанно желал превзойти самого себя, он сделался неподвижным; и единственный выход для него – перебрать в памяти свои безумия, расплатиться за них и извлечь из них новые комбинации… Однако есть среди людей такие, которым и этот выход уже заказан. Отвыкнув быть людьми, – говорят они себе, – мы даже не знаем, принадлежим ли мы ещё к какому-нибудь племени, к какой-нибудь расе или хотя бы к какому-нибудь отродью. Пока мы придавали значение предрассудку под названием „жизнь“, мы разделяли заблуждение, делавшее нас равными остальным людям… Но затем мы отделились от нашего биологического вида… Наша прозорливость, сломав нам позвоночник, сделала нас совсем вялыми, превратила нас в какую-то беспозвоночную дрянь, которая растянулась поверх материи, чтобы пачкать её своей слюной. Мы затерялись среди слизняков, после того как достигли последнего рубежа, смешного последнего рубежа, и сейчас нам приходится платить за то, что мы плохо воспользовались нашими способностями и грёзами… Жизнь отнюдь не была нашим уделом: даже в те мгновения, когда мы упивались ею, всеми нашими радостями, мы были обязаны не ей, а восторгам, поднимавшим нас над ней. Мстя за себя, она увлекает нас на дно: шествие недочеловеков в сторону недожизни…»

Эх, Эмиль, Эмиль… Успокойся же ты, кричит ему человек, но философа понесло: «Да будет проклята во веки веков звезда, под которой я родился, да не захочет её удержать при себе никакое небо, да рассыплется она в мировых пространствах с позором, словно пыль! И да будет навсегда вычеркнуто из списков времени то предательское мгновение, которое вбросило меня в толпу живых существ! Мои желания уже не сочетаются с этой помесью жизни и смерти, в которой ежедневно опошляется вечность. Утомлённый будущим, я пересёк его из конца в конец, и всё же меня продолжает мучить неведомо какая-то неумеренная жажда. Неужели так и не будет конца этому отчаянию в этом непредсказуемом мире, где, однако, всё повторяется? Сколько мне ещё повторять самому себе: „Я ненавижу эту жизнь, которую я боготворю“? Ничтожность наших бредов превращает нас всех в богов, покорных пошлому року. зачем нам продолжать восставать против симметрии этого мира, если даже сам Хаос оказался лишь системой беспорядков? Поскольку наша судьба состоит в том, чтобы догнивать вместе с материками и звёздами, то мы, словно безропотные больные, будем до скончания веков культивировать своё любопытство в ожидании предопределённой, ужасной развязки».

Эх, Эмиль, Эмиль, не стоит вопрошать тебе, quousque eadem? (доколе же ещё вот так?), и кричать в пустоту. Тебя бы на плот посадить, к тем медленно сходившим с ума людям, которым «твой» мир столь наивен и чужд. Когда-то и они его кляли и поливали помоями, но пробил час остаться людьми, и они ими остались… Они сумели выжить в «этом непредсказуемом мире» и с гордостью остаться людьми, даже несмотря на убийство, каннибализм, предательство и смерть. Несмотря на жизнь «без перил», они узнали «конец отчаянию». Узнали. Они были псевдолюдьми, но в попытке выжить обернулись в настоящего природного человека. Концом отчаяния оказалась жизнь.

Героями этого небольшого повествования станут обычные люди, выжившие и/или пытавшиеся это сделать в сложившейся трагической ситуации. То, что пережили эти люди, описать сложно. Это не гомеровская пресловутая статистика о многолюдной десятилетней осаде ненавидимой всеми, жирующей Трои. Это не библейские скитания старика Ноя в крепком и надёжном (им же созданным для себя любимого!) ковчеге. Разговор пойдёт о деревянном плоте, из не совсем ровных брёвен, кое-где изъеденными жуком-короедом, который одиноко качается на волнах холодного океана. Не совсем «одиноко», конечно: на его борту – 147 человек. Это не экспедиция Тура Хейердала и даже не папуасы, переселяющиеся из островов в Австралию. Нет. Это были овцы на заклание, но в костюмах людей. Пока ещё людей, чуть позже ставшими зверями. Этот деревянный квадрат, состоящий из кривых брёвен, связанных уставшей рукой моряка, представляет собой точную модель нашего безумного мира в миниатюре. Представьте себе, что наша планета Земля – не огромный шар, а обыкновенный бревенчатый плот размером 20×7 метров, на котором в ужасной тесноте добровольно-принудительно поселились ЛЮДИ. Такого размера сейчас строят санаторные бассейны для бабушек и дедушек на дорогих и не очень курортах.

А было всё так…

Флагман экспедиции, фрегат «Медуза», как и предполагало большинство старых моряков, не пожелавших нарушить субординацию, сел на мель. Когда исторический человек осознал силу приказа, прошло много лет и случилось множество трагедий. В чём заключается слабость такого акта повелевания, как приказ? В том, что только тот, кто приказал, может выполнение приказа отменить. Человек, не участвовавший в исполнении своего приказа, доверяет другому. В принципе, уже изначальный приказ потерял форму, так как обрёл другого собственника. Следовать приказу того должен этот. Независимо от того, какие условия сопровождают исполнение акта, он должен быть выполнен. В итоге, корабль начал тонуть.

В нашей жизни есть многое, что противоречит не только морали, но и здравому смыслу. Человека привлекает доблесть, мужество, честность, верность, преданность, любовь, он их обожествляет и принуждает к нему всех. Хотя сам к этому никогда не стремится. Только злодей, прожив всю свою жизнь пассажиром, может придумать такую «традицию», как «капитан покидает судно последним», и вынуждать руководство корабля ему следовать. Так как это вполне по-человечески. Прыгающий в шлюпку мужик, забывший жену в каюте, этого не обязан делать. Потому что он не капитан этого судна, он даже не «капитан» своей семьи. Одним словом, мест для капитана в спасательных суднах не должно быть предусмотрено изначально. Человек, отвечающий за весь долгий маршрут, уставший и разбитый, при трагедии не заслуживает спасения. Когда же капитан спасается со всеми (он же человек!), то его упрекают, предают остракизму и всячески поносят. Но почему никто и никогда не винит в бездеятельности при крушении корабля самих пассажиров? Они святые. А вот капитан должен сойти с корабля – последним. Наличие малолетних детей и жены – в глазах люда не оправдание продолжать жить дальше.