Виталий Захаров - Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1

• Название: Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1
• Автор: Виталий Захаров
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906879-12-7

Монография посвящена сравнительному анализу российского и зарубежного конституционализма, а также основных направлений эволюции европейского и российского абсолютизма во 2-й половине XVIII – 1-й четверти XIX вв. В первой части монографии даётся характеристика конституционализма как течения общественной мысли, рассматривается его соотношение с идеологией Просвещения, либерализмом и масонством. При этом конституционализм рассматривается как один из вариантов модернизации традиционных абсолютных монархий наряду с «просвещённым абсолютизмом», «просвещённым деспотизмом» и революционным вариантом. В связи с этим проводится сравнительный текстологический анализ конституций революционной Франции и конституций ряда европейских государств эпохи Реставрации. Во второй части монографии анализируются конституционные тенденции во внутренней и внешней политике России в период правления Екатерины II, Павла I и особенно Александра I, когда возникла реальная возможность реализации концепции конституционализма на самом высшем уровне. В заключение анализируются причины неопубликования российских конституционных проектов в 1-й четверти XIX в. В Приложениях публикуются тексты российских конституционных проектов, а также тексты конституций революционной Франции 1790-х гг. и конституций европейских государств эпохи Реставрации. Многие вопросы рассматриваются впервые в отечественной историографии.

Для всех интересующихся отечественной и всеобщей историей Нового времени.

---

Исходя из этого, все три макротеории следует рассматривать и применять не изолированно друг от друга, а как взаимодополняющие, позволяющие с разных сторон раскрыть и оценить ход исторического процесса. Поэтому на наш взгляд, наиболее плодотворным будет своеобразный концептуальный синтез, объединяющий лучшее из формационной, цивилизационной и модернизационной теорий. Формационная теория, как никакая другая, применима при периодизации исторического процесса во всемирном и национальном масштабе. С нашей точки зрения, такая периодизация необходима, она позволяет ориентироваться в многообразном историческом материале, четко структурировать во времени и пространстве собственные знания по конкретной исторической проблеме. Предложенная формационной теорией периодизация (во всяком случае, до 2-й пол. XIX в.), представляется нам наиболее объективной. Если отбросить излишнюю идеологизированность, присущую этому подходу в советский период, следует признать, что используемая им терминология является устоявшейся и научно верифицируемой. Такие понятия, как «феодализм», «капитализм», «рабовладение» в равной степени используются и отечественными, и зарубежными учеными, и понимается под ними практически одно и то же.[101] В рамках периодизации, предложенной формационной теорией, вполне применимы разработки цивилизационного подхода. Они позволяют выявить специфические особенности, своеобразие каждого конкретного сообщества людей.[102] Наиболее объективной и обоснованной нам представляется векторно-стадиальная модель цивилизационного подхода, довольно близкая по своему содержанию формационному подходу. Теория локальных цивилизаций, отрицающая единую всемирную историю, представляется искусственной умозрительной схемой, не учитывающей многообразные международные контакты и взаимовлияние отдельных цивилизаций.

При анализе исторических событий XVIII–XIX вв. особенно актуальной и применимой является модернизационная теория, позволяющая выявить все нюансы перехода от традиционного аграрного общества к индустриальному.[103] Учитывая, что тема нашего исследования вписывается в эти рамки и касается, прежде всего, проблемы восприятия российским обществом западноевропейских политико-правовых идей, концепции парциальной и многолинейной модернизации представляются особенно востребованными.

Приступая к анализу конкретных методов, которые будут применяться в нашем исследовании, необходимо, хотя бы кратко осветить предельно общее концептуальное авторское видение хода и особенностей российского исторического процесса. Начнем с того общего положения, что Россия являлась и является, на наш взгляд, прежде всего, европейской страной, хотя бы в силу одинаковой религии с другими европейскими народами. Во-вторых, мы считаем более объективной точку зрения тех ученых, которые доказывают отсутствие цивилизационной цельности в истории России (Н. А. Бердяев, А. Я. Флиер). В социокультурном и политико-правовом измерениях между разными этапами развития российского общества и государства скорее больше различий, чем сходств.

В период существования Древнерусского раннефеодального государства (IX–XII вв.) и в период политической раздробленности до монгольского нашествия русское общество развивалось примерно по тому же пути, что и западноевропейское, в некоторых аспектах даже превосходя его. Имеется в виду уровень культурного развития, уровень участия рядового населения в принятии политических решений и контроля за их исполнением («городская вечевая демократия», по образному выражению И. Я. Фроянова[104]).

Монгольское нашествие стало переломным моментом в российской истории, серьезно изменив вектор развития российского общества. На развалинах Киевской Руси возникла фактически иная цивилизация, базировавшаяся на иных основаниях, многие из которых были заимствованы с Востока (отношения подданичества между правителем и населением, корпоративная структура общества, резкое снижение роли права в регулировании социальных отношений, увеличение деспотических тенденций в управлении государством, религиозная ортодоксальность и т. д.). Именно в XIII–XIV вв. наметилось экономическое отставание от стран Запада из-за ежегодной уплаты дани, с одной стороны, и социокультурное отдаление из-за изоляции и разрыва торговых связей – с другой. Эти процессы и предопределили особенности и противоречия дальнейшего исторического развития страны.

Россия не перестала быть европейской страной, но теперь в ней появились элементы восточного деспотизма. К тому же в социально-экономическом плане она значительно отстала от стран Запада.

С этого момента в развитии России преобладающим стал внешний фактор (вначале – достижение независимости от Золотой Орды и ликвидация ее остатков, затем – «догнать и перегнать Запад»). Фактически Россия превратилась в страну экзогенного, «догоняющего» развития, которое осуществлялось неравномерно и скачкообразно, ценой огромного напряжения людских и материальных ресурсов. Недостаточная развитость экономических факторов была компенсирована резким повышением роли государства, которое в XV–XVI вв. превратилось в главный системообразующий фактор во всех сферах общественной жизни. Одновременно возникла оригинальная внешнеполитическая тенденция – правящие круги, едва завершив длительный и мучительный процесс объединения, почти сразу перешли к территориальной экспансии, обосновывая ее необходимость превентивной борьбой с внешними врагами. Ее идеологическим прикрытием стала концепция «Москва – Третий Рим», согласно которой православное Московское государство объявлялось правопреемницей не только Византийской, но и Римской империй. Тем самым уже в XVI в. обозначились имперские тенденции в российской внешней политике. Однако чересчур активная внешняя политика во время правления Ивана Грозного вместе с попыткой ввести самодержавное правление при помощи террора (Опричнина) привели к перенапряжению народных сил, тяжелейшему экономическому кризису, введению крепостного права и, как следствие, к Смутному времени, поставившему под вопрос само существование независимого российского государства. Сохранив суверенитет, Россия вышла из Смуты ослабленной и экономически, и политически, к тому же фактически изолированной от европейского сообщества. Пока шел длительный процесс восстановления, страны Запада ушли далеко вперед. Причем если раньше их развитие происходило в рамках феодального способа производства, то в XVII в. произошел переход на иную индустриально-капиталистическую стадию развития. Во 2-й половине XVII в. перед Россией возникла диллема: либо дальнейшее медленное эволюционное развитие на основе традиционной системы ценностей, что уже в ближайшем будущем могло привести к еще большему отставанию и превращению в полуколонию или даже колонию Запада, либо проведение радикальных преобразований на основе полного или частичного заимствования западного опыта и максимальной концентрации скудных ресурсов в руках государства с целью сокращения экономического отставания и достижения паритета в военной сфере.

При Петре I был избран второй вариант развития. Благодаря проведенным реформам был совершен гигантский рывок вперед, Россия за счет военных побед вошла в число «великих держав» Европы, приобрела официальный статус империи. Но какой ценой все эти успехи были достигнуты? Мы склонны согласиться с точкой зрения тех ученых, которые считают петровскую модернизацию аномальной, некомплексной, представлявшей собой выборочное заимствование в основном военных технологий и некоторых управленческих институтов. Модернизация Петра I почти не затронула социокультурную и политико-правовую сферы, привела к гипертрофированному усилению роли государства во всех сферах жизни, бюрократизации, сопровождалась уничтожением ростков гражданского общества, без наличия которого вряд ли возможно нормальное проведение этого процесса. Резко возрос уровень эксплуатации населения добуржуазными методами. Крепостничество, наоборот, не только сохранилось, но и усилилось. Предпринимательские элементы в экономике, которые только-только начали зарождаться, были грубо подавлены. С другой стороны, петровская модернизация, проводившаяся почти исключительно на феодально-крепостнической основе и феодальными методами, показала эффективность (пусть и временную) мобилизации и концентрации ресурсов в руках государства. В будущем петровская модернизация стала рассматриваться многими реформаторами как образцово-показательная.