Вероника Батхан - Жил да был брадобрей. Рассказы

• Название: Жил да был брадобрей. Рассказы
• Автор: Вероника Батхан
• Жанр: Ужасы и Мистика

Конец света все-таки произошел. Зомби захватили несчастный Лондон, ядерная бомба взорвалась над Смоленском, эпидемия охватила Санкт-Петербург, а по городам и весям бродят ангелы в поисках последнего человека. Найдут ли?

---

Своим чередом зима перевалила через хребет Нового года. Тридцать первого для ребенка поставили елочку, украсили, чем под руку подвернулось, положили под ветки резную куклу и неуклюжую лошадку-качалку. Сим-Симыч не поскупился, подключил квартиру на целый день к «грелке», в доме стало светло и тепло, заработала фильмотека, забегал по углам пыхтящий маленький пылесос. Увидев его, Диана засмеялась. Галя – когда только успела – сделала всем подарки, кому носки, кому перчатки. Илье достался такой пушистый и толстый шарф, силач так краснел, обматывая сюрприз вокруг могучей шеи, что остальным ненадолго стало неловко. Но заминка прошла, и начался праздник. Хитрый Шурик, как оказалось, пользовал от мочекаменной богача, хозяина единственного на Сытном рынке мясного прилавка – не лотков с собачатиной, крысами и кошками «под кролика», а витрины с говядиной, свининой и тощими синими курами. Поэтому на столе благоухали запеченные Галей прямо в коже свиные рульки и топорщила облитые жиром лапы целая курица в окружении целого моря искусно сквашенной с яблоками капусты, россыпи картошки в мундирах и хрустких огурчиков. У Мухи оказалась припасена засоленная ещё с осени лососина. Тим и Серый достали две бутылки «прежнего» вина и бутылку водки на березовых почках. Илья приволок банку меда и конфету ребенку. Мужики балагурили, ели в три горла, похваливая хозяйку, пили умеренно, возглашали длинные тосты. За окнами постреливали, нестройно пели, из метронома бодро играло радио. То ли от вкусной пищи то ли от светлых комнат на душе становилось по-новогоднему радостно и легко. Хмельной Муха подытожил общие мысли – он поднялся, покачиваясь, с минуту свистел и хлюпал, потом смирил судорогу:

– За будущее. За жизнь.

Мужики посмотрели на румяную, перепачканную медом Ди, дремлющую на коленях у принаряженной Гали. И сдвинули стаканы.

…В феврале-марте как всегда ожидали голода и не ошиблись. Зимой подвоза почти не было, немногие фермеры решались гнать в Питер обозы с провизией, в мороз и метель, мимо волков, бригад и одичавших дроидов. На улицах тарахтело короткими очередями, собаки валили и грызли запоздалых прохожих, охотники караулили и били собак, а на прилавках Сытного рынка появилась подозрительно дешевая парная свинина. Поглядев поутру на окровавленный снег во дворике, Сим-Симыч настрого запретил команде выходить на улицу поодиночке или без оружия, а Гале – выгуливать девочку на балконе. Бесшабашный Шурик решил, что его это не касается – кто захочет трогать врача? Пошел в соседний дом к припадочному, замешкался до темноты. Охотники вывели его до подъезда, подождали, пока раззява наберет код, дали Шурику по голове и вломились на черную лестницу. Дома была только Галя с дочкой. Оказалось, что тетка палит без промаха – вернувшись, мужики оттащили к Зоопарку два трупа. В конце марта Тим и Серый не поделили хабар с бармалеями. У бригады был самодельный гранатомет, они осадили подъезд. Сим-Симыч с мужиками отстреливались из окон, попеременно суля старшему бармалею виру за мировую и неприятности в случае продолжения огня. Уговорились на трех «грелках» и трех четвертях самогона. Вернувшись с переговоров, кэп набил виновникам морды и на месяц урезал паек. После инцидента в сейфе осталось две целых «грелки» и пять початых. Еле хватит начать сезон.

Гале никто ничего не объяснял, она сама подошла к Сим-Симычу. Попросила ещё чуть-чуть подождать – грязь, мокреть, есть риск плывунов. Незаметно пожав плечами, кэп не стал спорить. Куда больше его интересовало, как «стучок» пережил зиму. Едва у берега потемнел лед, Сим-Симыч метнулся в крепость и три дня подряд перебирал, драил и смазывал маслом плавучее сокровище. У него уже чесались руки выйти на реку, пронестись с ветерком вдоль набережных. Брызги в лицо, тихий рокот мотора, дрожь металла, хохочущие рожи мужиков, одурелые чайки разлетаются прочь – лепота! День начала навигации для команды всегда был праздничным. Раньше «пушкинцы» звали на хату портовых, грузчиков, матросов с других «стучков», гребцов с лодок и до рассвета гуляли вволю. В этом году, посовещавшись, решили сами завалиться в компанию – не стоит чужим видеть Ди. Мужики все больше привязывались к потешной девчушке. Ворча в усы, Муха притащил ей первую мать-и-мачеху, Ди вставила золотистые цветы в кудри и с полчаса не могла оторваться от зеркала, любуясь собой – истая женщина. Неуемный Илья где-то добыл беленького котенка, чтобы «дочке» было не так одиноко в детской, но звереныш через несколько дней исчез бесследно.

Весна девяносто второго пришла поздно, но быстро – за считанные дни могучие сугробы превратились в ноздреватые грязные кучки, зазеленели газоны и чахлые огородики, разбитые в скверах, набухли смолистые тополиные почки. Граждане и гражданки потащили в кошелках неизменную серебристую корюшку, следом крались оголодавшие за зиму уличные коты. Воробьи на кустах орали как оглашенные, бродячие псы очумело носились по городу и грызлись между собой из-за сук. Тим явился домой с поцарапанной физиономией и долго лыбился, словно медаль получил. Хлопотливая Галя вопреки всем запретам выходила из дома в Александровский парк и всякий раз возвращалась с корзинкой травы – сныти, крапивы, одуванчиков, кислицы, щавеля. Она рубила зелень в мелкую крошку, солила, добавляла выращенный на окошке зеленый лучок, заливала душистым подсолнечным маслом и подавала с картошкой. Наскучившие сладковатые клубни обретали совсем другой вкус, мужики уминали за обе щеки. У Мухи перестали кровоточить десны и опухать ноги, старик немного приободрился.

В середине апреля Галя сказала, что пора спускаться в метро. Земля подсохла, ночи стали короче, ещё немного и придется ждать до осени. Вентиляционные шахты у вестибюля наглухо завалило, в переходы соваться опасно, там потолок и стены держатся на соплях. Но за мюзик-холлом ближе к протоке есть водосток с люком – если достать защитку, можно пройти в туннель. Планирование и подготовку операции Сим-Симыч взял на себя. Раздобыл карту, свечей, настоящий фонарь, резак с газовым баллоном, выменял на «грелку» три костюма химзащиты, сам решил обойтись болотными сапогами, макинтошем и противогазом. Из НЗ вытащил две окаменевшие от старости шоколадки и некрупную фляжку золотистого коньяка.

– Выходим после вечернего радио. В туннель пойдут Тим, Серый, я и Галя. Шурик с Ильёй патрулируют у «Стерегущего». Муха в резерве. Сигнал СОС – три выстрела подряд. Если до утра не сигналим – делайте дневку, ждите. На второй день можете хоронить. Ди в доле. Есть вопросы?

Мужики кивнули, соглашаясь – если мать погибнет, ребенок получит её долю в общаке. Только Муха разорался, почему его оставляют. Он плевался, краснел и бурчал неразборчивое, пока Галя не попросила его позаботиться о ребенке, если вдруг она не вернется. На этом старик размяк.

Малышку Ди уложили спать раньше обычного. Мужики в кухне без аппетита глодали обжаренную в тесте корюшку, пока Галя напевала старинную колыбельную песенку про усталые игрушки. Закончив есть, выпили по одной за почин дела, больше не стали. Радиоточка наигрывала меланхолическое: Старый отель, двери свои открой. Старый отель, в полночь меня укрой… Выгребая из бороды крошки, Сим-Симыч подумал, что в полночь они уже будут на станции. Песня закончилась, прозвенели знакомые позывные. Рюкзаки уже были собраны, оружие проверено. Сам Сим-Симыч взял короткоствол, Илья, Тим и Серый предпочли автоматы, Шурик сунул в кобуру переделанный пистолет, Галя оружие брать не стала.

– Вы ж не бросите женщину на съеденье подземным крысам, – пошутила она, но в глазах промелькнул испуг.

«Не доверяет», – подумал Сим-Симыч. «Правильно делает».

– Все, мужики, присядем на дорожку и айда.

Весенний воздух одуряюще пах свежестью, особенной апрельской чистотой. Чавкая сапогами по грязной дорожке парка, Сим-Симыч вспоминал чумной год, пропитавшую все склизкую трупную вонь – желающих прикасаться к мертвым не находилось, даже собаки не жрали падаль, а дроиды ещё не разрядились. Так что живность, расплодившаяся в Зоопарке, приносила Петроградской стороне ощутимую пользу. На Гражданке трупы жгли, на Васильевском падаль бросали в море – смердело до самой Гавани.

Впереди бахнули выстрелы, раздалась брань. Сим-Симыч метнулся и разглядел в сумерках темную тушу, похожую на собачью, но приземистее и массивнее. Мужики столпились вокруг, нервный Шурик пнул тварь в бок и тут же схлопотал от кэпа:

– Охренел? Вот прыгнет, сцука, откусит кой-что и будешь знать. Цел?

– Цел конечно, Семен Семеныч.

Кэп достал драгоценный фонарик, посветил в четверть силы. Животина походила на росомаху, выстрелы разворотили ей грудь. Может дроид оголодавший, а может и настоящий зверь – кто их сейчас без лаборатории разберет?