Татьяна Фадеева - «Я люблю Побережье, и мой долг – сделать его цветущим!..» Южный берег русской аристократии. Из истории освоения крымского Южнобережья 1820-1830 гг. в неопубликованных письмах княгини А. С. Голициной Александру I, М. С. Воронцову и другим

• Название: «Я люблю Побережье, и мой долг – сделать его цветущим!..» Южный берег русской аристократии. Из истории освоения крымского Южнобережья 1820-1830 гг. в неопубликованных письмах княгини А. С. Голициной Александру I, М. С. Воронцову и другим лицам
• Автор: Татьяна Фадеева
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-89826-441-3

Книга посвящена малоизвестному этапу раннего освоения крымского Южнобережья русской аристократией, рассмотренному в более широком контексте общественных настроений александровско-николаевской эпохи. В отличие от ряда работ последних лет, пересказывающих уже известные факты, она вводит в научный оборот ряд первоисточников. Это выявленные в РГАДА письма княгини А.С. Голицыной, владелицы Кореиза, Александру I, М.С. Воронцову и другим лицам за период 1825–1837 гг. Дворцово-парковая усадьба Кореиз привлекает туристов и России, и мира. Неопубликованные архивные материалы в сочетании с опубликованными, но малодоступными читателю текстами позволяют ввести в научный оборот новые факты, полнее представить реальную картину заселения и освоения крымского Южнобережья, в то время труднодоступного и почти безлюдного. Они помогут избавиться от ошибок, неточностей и прямых искажений, растиражированных в имеющейся литературе о Кореизе и его владелице. В книге представлен большой иконографический материал – портреты гостей и владельцев, виды усадеб в живописи и графике того времени, современные фотографии.

Новый труд автора, известного исследователя и знатока истории Крыма, сочетающего живость изложения с научной новизной, будет с интересом встречен читателями. Книга представляет интерес для профессиональных историков, краеведов, этнографов, религиоведов, искусствоведов, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей России, Крыма.

---

Дюбуа де Монпере много общался с бароном Беркгеймом, вместе они посетили Херсонес, делясь философскими размышлениями на тему «мимолетности славы мирской». Умозрительные размышления содержат и немногие сохранившиеся письма барона Н.Н. Раевскому-младшему и князю А.Н. Голицыну.

Семейные отношения четы Беркгейм – домыслы и факты

Вернемся к семейным отношениям четы Беркгейм, располагая теперь точными датами, которыми помечены письма. Выше мы упомянули, что первые письма Беркгейма отправлены из Кореиза, где он проживал вместе с женой, от которой постоянно передавал приветы. Где-то в 1833–1834 гг. его владения в Ай-Даниле, благодаря Воронцову, расширяются, и барон, увлеченный своими опытами, перебирается туда, строит дом. Однако жена за ним не последовала, она осталась верна кн. А.С. Голицыной, и это обстоятельство было воспринято окружающими как некая странность, вплоть до того, что княгиня якобы тиранически удерживала Жюльетту от общения с мужем. Известно, что порой слухи, передаваемые устно, обладают свойством обрастать новыми, преувеличенными, а то и вовсе вымышленными подробностями. Сошлемся на «Воспоминания Каролины Эшлиман», дочери архитектора, которые были записаны спустя полвека после кончины княгини, причем сама она с Анной Сергеевной и Жюльеттой не встречалась.

«Властолюбивая и властная кн. А.С. Голицына часто вмешивалась в семейные отношения окружающих ее лиц, – рассказывала Каролина. – Барон Беркгейм не раз жаловался моему отцу на своенравную княгиню, что та сеет раздоры между супругами Беркгейм. Баронесса постоянно пребывала в Кореизе, барон обычно жил у себя на даче, в Судаке (?!) подле генуэзской крепости. Каждый раз, как он приезжал в Кореиз, кн. Голицына принимала все меры к тому, чтобы он не оставался наедине с женою… В конце концов, эти раздоры закончились полным разрывом между супругами Беркгейм. Барон уехал в Германию (?!) и уже не вернулся к жене. Там он вскоре и умер (?!)»[77].

Теперь, когда в нашем распоряжении датированные документы в виде писем, мы видим, что вся событийная канва этого рассказа ошибочна. Отсюда меньше доверия к сообщениям о «коварстве» княгини, хотя вполне можно допустить ревность и желание одинокой пожилой женщины удержать при себе дочь своей покойной подруги, «ангельскую Жюльетту».

Приведем еще один отрывок из воспоминаний баронессы Марии Боде (кстати, проживавшей в Судаке – вероятно, отсюда и возник Судак как якобы местопребывание барона Беркгейма, в рассказе К. Эшлиман). В этом сообщении по крайней мере барон умирает не в Германии, а в Крыму и жена присутствует при его кончине. Однако и здесь ее якобы сопровождает княгиня: «Никто не мог понять ее связи с Голицыной, тем более что баронесса была очень доброй и любила своего мужа. Когда барон заболел, Жюльетта поспешила к нему, но с княгиней»[78].

Это неверно, она уехала к больному супругу одна, ухаживала за ним, призвала священника и сама закрыла ему глаза, а затем распоряжалась на похоронах. Княгиня оставалась дома, о чем свидетельствуют ее письма другой Каролине – Собаньской:

«Барон Беркгейм скончался вследствие тяжелой болезни. Мое «второе я» оставило меня, чтобы ухаживать за ним. Впервые за 17 лет мы расстались! Я не просто одна; я печальна, беспокойна и очень страдаю»[79].

Впрочем, похоронив мужа, Жюльетта вернулась к княгине.

Хуже всего то, что эти рассказы о «странных отношениях» супругов Беркгейм и княгини Голицыной в последующих пересказах обросли еще большими слухами, растиражированы и повторяются в имеющейся литературе.

Опровергнуть большую часть этих ошибок и неточностей, выявить подлинный ход событий помогают простые подсчеты. Выше мы отметили, что после переселения в Крым и похорон баронессы Крюденер в Карасубазаре чета Беркгейм проживала в Кореизе, им помечены письма Воронцову, отправленные бароном с 1828 по 1832 г.; кроме того, в них неизменно передаются приветы от жены, находящейся рядом. Если принять дату переселения барона из Кореиза в Ай-Даниль и постройку там дома 1833–1834 гг., то ему было в это время 58–59 лет, а его супруге – более 45, и, естественно, перебираться на новое место, без удобств, в этом возрасте уже не хотелось.

Наконец, раздельное проживание продолжалось не более двух с половиной – трех лет, поскольку в 1836 г. барон скончался. К тому же занятый своими экспериментами Беркгейм продолжал расширять их поле действия. О его сильном увлечении изучением свойств винограда, выросшего на разных почвах, свидетельствует то, что за год-полтора до кончины он приобрел в 1835 г. новое поместье в Мухалатке – Чохрах-Бахчи. По этому поводу приведем упоминание в письме от 5 марта 1835 г. княгини Воронцову:

«У нас на побережье новый владелец, это барон Беркгейм, он хочет купить живописное и прекрасное владение в Мухалатке. Он неутомим и решился трудиться на новой целине»[80].

Княгиня иронизирует над тем, что с ним теперь соперничает его супруга, вошедшая во вкус по части приобретения земли. Княгиня не отказывала в этом своей дорогой Жюльетте, тем более что лучшие земли активно разбирались. Обстоятельства, благодаря которым баронесса стала владелицей земель в Ялте, княгиня описывает так:

«Скажу вам, что генерал Шатилов, погребенный на всю зиму в Магараче, не имея, что пить, развлекался тем, что перебрался в Ялту, в имение Качиони, и оттуда в Мухалатку; теперь он – владелец 5 десятин земли, садов, лугов и воды в изобилии. Устрашенная его активностью, я устроила скандал такому захвату побережья и успела вырвать у него земли в Ялте; ими теперь владеет м-м Беркгейм, которая решила соперничать с мужем и со мной по части культуры винограда и насаждений»[81].

Новые опыты в Мухалатке, кончина и романтический памятник

Но барон, в плену своих увлечений виноделием, в попытках добиться совершенного результата, слишком буквально реализовал свою идею, согласно которой мысль о «пользе» мешает чистоте эксперимента. Примерно так можно объяснить то, что за полтора года до смерти он продает свое замечательное имение в Ай-Даниле и приобретает имение в Мухалатке, где все придется начинать сначала. В комментарии Б.Л. Модзалевского сказано, что барон Беркгейм «через графа М.С. Воронцова» продал имение М.К. Булгаковой, причем невыгодно, что отмечалось всеми.

«Муж ее, К.Я. Булгаков, писал брату 2 ноября 1834 г. по этому поводу следующее: “Воронцов мне пишет, что он почти сладил в Крыму покупку для Марицы (жены К. Булгакова). У нее был капитал маленький, на который он там покупает ей место, принадлежащее барону Беркгейму, где виноградные сады, с которых он получает изрядный доход… Это место, или, лучше сказать, сад называется Орто Ай-Даниль и на южном берегу, коим все восхищаются. Цена 60 000… вина же Беркгейм продал в сем году тысяч на 10. Я говорил с Башмаковым и с другими крымскими жителями: они не понимают, как может Беркгейм так дешево продать. Воронцов пишет, что и там все удивляются”»[82].

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Новый вариант издания «Русские портреты XVIII–XIX веков. Иллюстрированный справочник-путеводитель с уточнениями и дополнениями» (М., 2003) содержит важные дополнения и уточнения по идентификации портретов. Этот список, указывают издатели, пополнился и такой, «давно вызывающей большие сомнения атрибуцией, как портрет Анны Сергеевны Голицыной работы Ф.С. Рокотова» (т. 1, № 158, с. 5). В таблице изменений в атрибуциях она теперь фигурирует как Неизвестная (с. 172). Наши сомнения были связаны с несоответствием портрета волевому характеру княгини, что явствовало из ее писем, а также ее одеянию. В дальнейшем поиске мы руководствовались сообщением Д.А. Ровинского о существовании портрета княгини, литографированным Погонкиным, а также публикацией его в Каталоге Морозова А.В. (Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов. Т. 1–4 и Алфавитный указатель. М., 1912–1913). Продолжив поиск, мы обнаружили литографию портрета со всеми удостоверяющими подписями в Изобразительном отделе ГИМа. Местонахождение оригинала, работы П.Ф. Соколова, с которого сделана литография, пока не известно.

2

Все публикуемые письма печатаются в редакции оригинала в современной орфографии.