Коллектив авторов - Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография

• Название: Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Юриспруденция

Монография посвящена исследованию проходящей этап становления категории «правовая жизнь», приобретающей в современной юридической науке все большую значимость. Проводится теоретико-методологический анализ правовой жизни общества, ее природы и закономерностей развития, а также связи с правовой политикой современного Российского государства. Особое внимание уделено отдельным элементам правовой жизни общества и ее видам. Законодательство приведено по состоянию на ноябрь 2014 г. Издание рассчитано на студентов, магистрантов и аспирантов юридических вузов, ученых-юристов и практиков, а также всех тех, кто интересуется рассматриваемой в монографии проблематикой.

---

Понятие правовой жизни, включая в себя понятие правовой системы, олицетворяет собой не только статические, но прежде всего динамические процессы, осуществляемые в юридической сфере, содержит не только системные, но и несистемные сегменты. Верно подмечено, что «правовая жизнь является процессом, действительностью в ее динамике, всегда завершающейся рано или поздно кристаллизацией правоотношений или их разрушением, … в противоположность понятию правовой жизни понятие правовой системы характеризует общество с точки зрения одной из его структур как продукта кристаллизации общественных процессов»[118].

Эвристическое значение системного подхода, конечно, не следует недооценивать. Во-первых, системный подход позволяет сформировать целостную картину объекта, рассматриваемого во всем его многообразии и полноте. Во-вторых, при использовании системного подхода объект берется не сам по себе, не в изоляции от взаимодействующих с ним объектов, а в единстве и взаимосвязи с ними. Совокупность взаимодействующих с данным объектом явлений рассматривается в качестве его среды или метасистемы или системы более высокого порядка. В-третьих, системный подход ориентирован не только на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, но и на его преобразование в соответствии с объективной логикой его развития[119].

Значение системного подхода для анализа правовых явлений не вызывает сомнений, так как он позволяет рассматривать их в целостном единстве, рассмотреть связи между ними. «С точки зрения теоретико-методологической, – отмечает Л. Б. Тиунова, – системные разработки в области права отражают одновременно два взаимосвязанных и разнонаправленных объективных процесса дифференциации и интеграции юридических знаний – системный анализ наиболее сложных комплексных образований и синтез разноплановых явлений в единый комплекс на основании объединяющего их свойства»[120].

Однако при всех неоценимых достоинствах системного подхода, которые практически полностью компенсируют имеющиеся в правовой науке негативные моменты и трудности, связанные с процессом его приложения к правовой материи[121], при всех несомненных плюсах данной исследовательской стратегии, в научной литературе справедливо отмечаются присущие системному подходу (как, впрочем, и любому иному) свои познавательные пределы. По признанию представителей современной системной социальной теории (социальной системологии), «одного только системного подхода недостаточно для изучения социальных объектов. В исследовательской практике он используется вместе с другим подходом – комплексным изучением социальных явлений и процессов»[122].

Уступая пальму первенства там, где речь идет о целостных образованиях (государствах, регионах, организациях), комплексный подход выходит на первый план, когда речь идет о взаимоотношениях систем и несистемных объектов, оказывается более эффективным средством при изучении неорганизованных совокупностей, при исследовании отношений «идеального» и «реального», «внешнего» (экстернального) и «внутреннего» (интернального), «системы» и «среды», естественного и искусственного, деятельностного и структурного, институционального и неинституционального и т. д.[123]

Системная методология, по мнению Л. Б. Тиуновой, позволяет обратить внимание исследователя главным образом на целостно-элементарный внутренний и внешний срез сложных объектов, рассмотренных в статике, динамике и генезисе. «Синтез, осуществляемый системным подходом, никогда не претендует на степень законченности, которая характерна для исследований классического типа. Для системных исследований гораздо более важна идея организованности «жизни» системы – ее рождения, становления, развития и умирания – идея гибкости, простоты и сменяемости моделей и представлений»[124]. Из этого следует, заключает ученый, что системная методология не может обеспечить сама по себе законченного знания, а следовательно, характеризуется лишь относительной научной достаточностью»[125].

Универсальность, полифункциональность системного подхода имеет определенные рамки. Как отмечается Л. Б. Тиуновой, «системное знание – лишь этап в процессе познания, а системный подход – элемент в системе современной научной методологии. Поэтому данную методологию нельзя назвать фундаментальной (основной, главной, глубинной). …Системный подход – это аспект, ракурс исследования…»[126].

Аналогичную позицию представляет В. М. Сырых, отмечая, что общая теория систем подобно другим философским категориям не может решить всех вопросов правовой науки. По его мнению, «говоря о важном методологическом значении теории систем в правовой науке, необходимо правильно определять сферу его применения и, отмечая положительные стороны, нельзя забывать об условиях, при которых категории системно-структурного подхода играют действительно конструктивную роль в познании государственно-правовых явлений…»[127].

В более поздних утверждениях ученый констатирует также ситуацию с неоправдавшимися надеждами на универсальность системного подхода в контексте юридических исследований и в связи с этим, в частности, утверждает, что «общая теория систем не способна раскрыть источник самодвижения, саморазвития явлений…»[128].

В силу этих и целого ряда иных причин категория «правовая система», выражающая методологический потенциал системного подхода, не справляется с соответствующей познавательной нагрузкой, не будучи способна, по сути, вместить в себя всевозможные проявления права, в том числе негативные, неформализованные, иными словами, «несистемные». К выполнению этой задачи призвана категория «правовая жизнь». Правовая жизнь – это именно совокупность всех форм юридического бытия общества, а не система, так как она включает в себя и неупорядоченные процессы (негосподствующую правовую идеологию, правовые отклонения, правонарушения и пр.).

Заслуживающие внимания обоснования «всеобщности» жизни приводятся в современной философской литературе. В тезисном варианте они выглядят следующим образом: 1) жизнь есть единство прошлого, настоящего и будущего; 2) жизнь есть единство внутреннего и внешнего, а также индивидуального и коллективного; 3) жизнь есть единство потенциального и реального, небытия и бытия, возможности и творчества; 4) жизнь есть единство природного и духовного[129].

Это понимание во многом сходно пониманию культуры как жизненного и всеобъемлющего процесса, которое обосновывал Д. С. Лихачев. Культура – это целостное явление, которое включает разные уровни, материальные и духовные аспекты, единство прошлого, настоящего и будущего, поэтому и рассматривать проявления культуры (в том числе право) необходимо с позиции целостного, комплексного подхода. Как справедливо отмечал Д. С. Лихачев, «представляется чрезвычайно важным рассматривать культуру как некое целостное явление, как своего рода среду, в которой существуют свои общие для разных аспектов культуры тенденции, законы, взаимопритяжения и взаимоотталкивания…»[130]. «Итак, культура представляет собой единство, целостность, в которой развитие одной стороны, одной сферы ее теснейшим образом связано с развитием другой»[131].

В рамках концептуальных параметров «правовой жизни» процесс познания права приобретает комплексный характер, позволяет охватить весь спектр первоначальных и производных, статических и динамических, нормативных и ненормативных, положительных и отрицательных, правомерных и противоправных, организованных и неорганизованных, материальных и духовных правовых явлений, искусственно моделируемых и естественно воспроизводимых, объединить их в единый комплекс, показать их как «сумму» правовой жизни[132].

В методологическом плане категория «правовая жизнь» обеспечит для правовой науки, на наш взгляд, «конвенциональное»[133] раскрытие потенциала метасистемного подхода, который способен объединить различные виды знания: предметное или конкретно-эмпирическое, где за начало берется «непосредственное, внешнее, единичное» в праве[134]; системное, где происходит выведение анализа права на более широкую орбиту и предполагается рассмотрение права на различных уровнях (право в системе общества, правовая система как целостность социальных правовых явлений, система объективного права)[135]; комплексное, которое формируется на основе многоаспектного или многомерного представления и моделирования объектов познания, как системных, так и несистемных[136]. Правовую жизнь следует рассматривать как интегрированный объект общей теории права, как «правовую метасистему».

Последовательное проведение понятия правовой жизни в терминологический аппарат правовой науки и придание ей научного статуса может способствовать преобразованию многих исследовательских параметров, позволит учитывать не только «видимую часть», но и глубинную часть, которая ускользает от исследовательского взора. Полная картина правовой жизни не может быть представлена только через знание о формально установленных правовых актах, об имеющихся правовых взглядах, о результатах действия механизма реализации права. Это лишь вершина айсберга, та видимая часть, характеризующаяся признаками «формально определенного», «положительного», «рационального», «контролируемого». Но есть и другая глубинная часть правовой жизни, которая часто ускользает от взгляда исследователя – неформальное, негативное, нерациональное, неконтролируемое.