Александр Ивин - Философия науки. Учебное пособие

• Название: Философия науки. Учебное пособие
• Автор: Александр Ивин
• Жанр: Философия

В учебном пособии рассматриваются основные проблемы современной философии науки. В их числе: определение науки, научный метод, основные научные категории, нормы и идеалы науки, роль ценностей в социальных науках, научная критика, типы научных проблем и др. Также рассматриваются философия экономики и философия права. Включена глава о философии наук об искусстве, рассчитанная на занимающихся такими науками. Книга соответствует стандартным требованиям к учебным пособиям такого рода.

---

Другим примером закона, прошедшего все три типичных этапа эволюции, может служить упоминавшийся ранее химический закон кратных отношений, ставший аналитическим высказыванием после работ Дальтона.

В так называемых эмпирических законах, или законах малой общности, подобных закону Ома или закону Гей-Люссака, оценочная составляющая ничтожна. Эволюция теорий, включающих такие законы, не меняет места последних в иерархии утверждений теории; новые теории, приходящие на место старым, достаточно безбоязненно включают такие законы в свой эмпирический базис.

Объяснение через научный закон

Одной из главных функций научного закона является объяснение, или ответ на вопрос «Почему исследуемое явление происходит?» Объяснение обычно представляет собой логическое выведение (дедукцию) объясняемого явления из некоторого научного закона и утверждения о так называемых «начальных условиях». Такого рода объяснение принято называть «номологическим», или «объяснением через охватывающий закон». Как будет показано далее, объяснение может опираться не только на научный закон, но и на случайное общее положение, а также на утверждение о каузальной связи. Объяснение, опирающееся на научный закон, имеет, однако, известное преимущество перед другими типами объяснений: оно придает объясняемому явлению необходимый характер.

«Наука существует только там, – пишет французский экономист М. Алле, – где присутствуют закономерности, которые можно изучать и предсказать. Таков пример небесной механики. Но таково положение большей части социальных явлений, а в особенности явлений экономических. Их научный анализ действительно позволяет показать существование столь же поразительных закономерностей, что и те, которые обнаруживаются в физике. Именно поэтому экономическая дисциплина является наукой и подчиняется тем же принципам и тем же методам, что и физические науки»[12].

Такого рода позиция все еще обычна для представителей конкретных научных дисциплин. Однако мнение, что наука, не устанавливающая собственных научных законов, невозможна, не выдерживает методологической критики. Экономическая наука действительно формулирует специфические закономерности, но ни политические науки, ни история, ни лингвистика, ни тем более нормативные науки, подобные этике или эстетике, не устанавливают никаких научных законов. Эти науки дают не номологическое, а каузальное объяснение исследуемым явлениям или же выдвигают на первый план вместо операции объяснения операцию понимания, опирающуюся не на описательные, а на оценочные утверждения.

Как уже говорилось, научные законы формулируются теми естественными и социальными науками, которые используют в качестве своей системы координат сравнительные категории. Гуманитарные и естественные науки, опирающиеся на абсолютную систему категорий, не устанавливают собственных научных законов.

6. Социальные тенденции

Идея существования особых законов, которым подчиняется историческое развитие, начала складываться только в Новое время. Номологическое, опирающееся на универсальный закон объяснение исторических событий противопоставлялось характерному для религиозных концепций телеологическому, целевому их объяснению.

Однако замысел открыть законы истории и тем самым поставить науку историю в один ряд с другими науками, устанавливающими определенные закономерности, приводил и, надо думать, всегда будет приводить, в лучшем случае, лишь к расплывчатым банальностям.

В качестве примера можно сослаться на «социальные законы развития» В. Вундта, составляющие, по его мнению, особый отдел «исторических законов развития». «Согласно закону социальных равнодействующих, – пишет Вундт, – каждое данное состояние в общем всегда сводится к одновременно имеющимся слагаемым, которые соединяются в нем для единого совместного действия»[13]. Трудно сказать, что означает данный закон и какое вообще отношение он имеет к истории. Не лучше обстоит дело и с «законом социальных контрастов». Этому закону, говорит Вундт, «подчиняются все те процессы социальной жизни, при которых определенные явления повышаются благодаря своей противоположности с другими предшествующими или одновременными явлениями»[14]. Данный закон Вундт относит не только к истории, но и к литературе и искусству и говорит о том, что в особенности благоприятно господству контраста политическое положение дел благодаря смене подъема страхом и надеждой; здесь вместе с тем контраст обычно не поддается какому-либо предварительному подсчету, не только из-за единичного характера исторических событий, но из-за повышенного действия чувств, чего никогда не следует упускать из виду.

Возможно, за этими расплывчатыми утверждениями и стоит какое-то верное психологическое наблюдение, однако непонятно, как приложить его к истории и что оно способно дать для исторического объяснения.

Стремление во что бы то ни стало открыть законы истории приводило иногда к тому, что явно ошибочные концепции излагались в форме отдельных тезисов, а последние выдавались за исторические законы.

Историцизм

Воззрение, согласно которому задачей науки истории является открытие законов человеческой истории, позволяющих предсказывать будущее развитие общества, получило название историцизма. Историцизм зародился еще в античной философии (Гераклит, Платон); в XIX в., когда он достиг расцвета, его сторонниками являлись Г. Гегель, О. Конт, К. Маркс, Дж. Милль и др.

В частности, Милль говорил о своем методе, что он заключается в попытке путем изучения и анализа общих фактов истории открыть закон прогресса. Данный закон, будучи установлен, должен позволить нам предсказывать будущие события так же, как это происходит в алгебре, когда уже из первых членов бесконечного ряда становится понятным принцип регулярности их образования, и мы можем предсказать, каким будет весь остальной ряд вплоть до любого члена[15].

Поппер подвергает резкой критике идею существования законов истории. Он проводит различие между обобщающими науками и историческими науками. Теоретические обобщающие науки занимаются проверкой универсальных гипотез, прикладные обобщающие науки – предсказанием конкретных событий.

Исторические науки заняты конкретными, специфическими событиями и их объяснением. В силу этого не может быть никаких исторических законов. Обобщение принадлежит к таким научным процедурам, которые следует строго отличать от анализа отдельного события и его причинного объяснения. Задача истории как раз и заключается в том, чтобы анализировать отдельные события и объяснять их причины. Те, кого интересуют законы, должны обратиться к обобщающим наукам (например, к социологии).

То, что историки интересуются единичными или специфическими событиями, а не законами или обобщениями, вполне совместимо, полагает Поппер, с научным методом, в частности с причинным объяснением. Исторические науки не стоят особняком в своем отношении к универсальным законам. Всякий раз, когда речь идет о применении науки к единичной или частной проблеме, возникает сходная ситуация. Химик, проводящий анализ некоторого соединения – допустим, куска породы, – не думает об универсальном законе. Он применяет стандартную процедуру, являющуюся, с логической точки зрения, проверкой единичной гипотезы (например, «это соединение содержит серу»). Интерес его является главным образом «историческим» – это описание одной совокупности событий или одного индивидуального физического тела.

Историцизм является одной из форм натурализма – стремления перенести в сферу общественных наук то, что считается методом естественных наук.

Типичный аргумент в пользу историцизма состоит в следующем: «Мы можем предсказывать затмения, почему же тогда мы не можем предсказывать революции?» В более систематической форме этот аргумент звучит так: «Задачей науки является предсказание. Поэтому задачей общественных наук должны быть предсказания относительно общества, т. е. истории».

Нередко историцистское истолкование истории соединяется с активизмом – уверенностью, что история делается самими людьми, и вызванным этой уверенностью стремлением к активности, неприятием бездеятельности и пассивного ожидания. Как выразил эту «активистскую позицию» Маркс в своих «Тезисах о Фейербахе», «философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы его изменить».

Однако активизм, опирающийся, подобно активизму К. Маркса, на идею естественных законов истории, столь же непреложных, что и законы природы, является внутренне непоследовательной позицией. Такой активизм предполагает, что общество изменяется людьми, но при этом движется по предопределенному и неизменному пути, стадии которого предначертаны непреложной исторической необходимостью.