Юлия Петрова - Иняз

• Название: Иняз
• Автор: Юлия Петрова
• Жанр: Русское современное

Студенческое общежитие – это веселые вечеринки, свидания и новые друзья? Как бы ни так. Ожидания Ольги – студентки второго курса факультета иностранных языков – разбиваются о малопривлекательную действительность. Вместо дружеских посиделок – интриги соседок по комнате, вместо интересных знакомств – подбирающийся все ближе маньяк. Разумнее затаиться или бороться с обстоятельствами? Оле придется искать ответ на этот вопрос самостоятельно.

---

Как только я так подумала, моя нога соскользнула со ступеньки и как-то странно вывернулась. Я потеряла равновесие и пребольно шлепнулась попой. Из глаз брызнули слезы. Да что же это за день такой!

Я сидела на ступеньках и размазывала по щекам тушь, когда услышала, что с верхних этажей кто-то спускается. Понятное дело, мне не хотелось, чтобы меня видели такой вот зареванной мямлей. Я попыталась встать.

– Ай-я-яй! – вскрикнула я и снова села на ступеньки.

Наступать на одну ногу было очень-очень больно.

Шаги приближались. Теперь уже я понимала, что по лестнице скачет ребенок. Легонькие шажки напомнили мне про Любу. Через несколько секунд я убедилась в том, что это и была она.

– Оля! Ты упала? – воскликнула Люба, по-детски растопырив руки в жесте отчаяния и округлив глаза.

– Я оступилась, – объяснила я.

– Ты наверно ногу сломала?

– Да нет, Люба, я просто ушиблась немного.

– А почему ты тогда здесь сидишь, – не унималась девчонка, – пошли к тете Клаве, она посмотрит, что у тебя с ногой. Тетя Клава медсестрой работает, когда здесь не сидит.

– Какая тетя Клава? – уточнила я, хотя в тот момент единственное, что меня интересовало, – так это, смогу ли я доковылять хотя бы до лифта.

– Тетя Клава – вахтерша наша, – растолковывала мне девочка.

Она стояла на две ступеньки выше того места, где я угнездилась, словно клуша. Чувство жалости к глупой тетке, не способной даже по лестнице нормально подняться, могло в любой момент излиться слезами из детских карих глазенок. Однако я видела в Любиных радужках и еще что-то – прячущуюся где-то глубоко уверенность, что все идет как надо, что все правильно. Впрочем, такой издерганной неудачнице, как я, еще и не такое могло привидеться. Надо ж, что в голову приходит, стоит только больно попой удариться.

Я снова попыталась встать. Острая боль пронзила ногу. Я уже представила, как просижу на лестнице до самого вечера. Может быть, потом кто-нибудь сжалится и поможет мне добраться в комнаты.

– Давай я возьму тебя за руку и помогу дойти до вахты?

Я засмеялась, несмотря на боль в ноге.

– Любочка, ты меня не удержишь.

Люба молча подала мне руку. Я протянула ей свою. Разумеется, я не собиралась опираться на пятилетнего ребенка. Просто хотела показать, что ценю ее помощь и верю, что она сильная девочка.

И вдруг я поняла, что уже стою на ногах. Люба все еще держала меня за руку – я чувствовала у себя в ладони ее крошечные слабенькие пальчики. Однако я могла бы поклясться, что это она меня подняла со ступенек. Как это возможно?

Опираясь на перила, я доковыляла до следующей лестничной площадки. К счастью, лифт работал. На вахте сидела Солоха.

– Иди, тетя Клава тебе поможет, – сказала Люба.

Когда я возвращалась после занятий в общежитие, Солохи на вахте не было, – работала худенькая бабулька – доброжелательная и приветливая. Я уже почти решила, что не стану обращаться за помощью к тете Клаве, оказавшейся злобной Солохой. Однако очередной шаг отозвался такой резкой болью в лодыжке, что мне стало совершенно все равно, кто там, на вахте, – дракон, Кощей Бессмертный, людоед. Все равно дальше вахты я уже не доковыляла бы.

– Добрый день, – робко прошелестела я под окошком кабинки. – Я подвернула ногу на лестнице.

Я замолкла, не зная, что еще сказать. «Не могли бы вы меня полечить?» Так что ли? Солоха наверняка заявит, что она вахтерша, а не Айболит. И будет права.

Ни слова не говоря, Солоха вышла из будки, взяла меня под руку, отвела в холл и усадила на один из стульев. Затем она притащила из своей будки табуретку, подняла мою травмированную ногу и положила стопу на сиденье табуретки. И вот тут я заметила, что моя лодыжка увеличилась в размерах – безобразно распухла, если называть вещи своими именами.

Солоха, опять же ни слова не говоря, осмотрела лодыжку и ушла. Я едва не вывернула себе еще и шею, пытаясь увидеть, куда это она направилась. Оказалось – в комнату рядом с вахтой. Через пару минут Солоха вернулась с мешком в руках, который она потом пристроила прямо мне на больную лодыжку. Я почувствовала обжигающий холод и вместе с ним некоторое облегчение – боль отступила.

– Ну и как ты смогла сюда доковылять? – поинтересовалась новоявленная тетя Клава.

– Мне Люба помогла, – ответила я.

Только теперь я вспомнила про девочку с косичками и покрутила головой, пытаясь обнаружить Любу в каком-нибудь углу холла. Когда она ушла? Когда отпустила мою руку?

– Какая еще Люба? Ты одна из лифта вышла.

Тетя Клава смотрела на меня так, что сомнения не оставалось, – она думала, что у меня от болевого шока крыша поехала.

– Она со мной на лифте была, и, видимо, на нем же сразу обратно на свой этаж уехала, – зачем-то оправдывалась я, хотя точно помнила, что Люба из лифта выходила. Именно в холле она мне сказала: «Иди, тетя Клава тебе поможет».

Вахтерша вытащила из кармана своей сиреневой вязаной кофты эластичный бинт и принялась туго бинтовать стопу.

– Ну, раз ходить ты все-таки можешь, значит, разрыва связок нет, – объявила тетя Клава. – Возьмешь лед с собой, подержишь на ноге. Старайся на эту ногу не опираться первое время. Дней через 10 пройдет.

Вахтерша взяла меня под руку и медленно повела к лифту.

Ира и Лариса испуганно вскочили, когда я в сопровождении тети Клавы ввалилась в комнату.

– Девочки, Оля (опа, а я-то думала, что я для нее один из безымянных раздражителей, шастающих мимо вахты) растянула связки. Вы уж тут помогайте ей – Оле пока не стоит много ходить.

Ира и Лариса закивали головами, как китайские болванчики.

– Что случилось? – практически в унисон спросили соседки.

– Ногу подвернула.

Почему-то мне уже совершенно не хотелось с ними ругаться из-за разговора с комендантом. Хотелось целую вечность не вставать с постели. И чтобы никто меня не трогал.

8

Утром, когда я попыталась наступить на больную ногу, поняла, что чудесного исцеления за ночь не произошло. Однако я отлично помнила, как Эльвира еще на первом курсе объявила, что единственной уважительной причиной для пропуска ее пары может служить справка из морга.

Такую справку не достать (да и глупо предъявлять ее собственноручно), а значит, пришлось стиснуть зубы и собираться. Я решила, что явлюсь на практику речи, а все остальные пары все-таки забью – две лекции можно будет потом списать, а семинар по истории зарубежки многие пропускали и ничего, живы.

Нога с эластичным бинтом не желала лезть в туфлю. Пришлось сунуть многострадальную ступню в тапок. Я подумала, что это ничего: идти-то недалеко, да и сухо на улице. А тапок потом вымыть можно.

Лариса (видимо, памятуя о наказе тети Клавы) предложила довести меня до аудитории. Я гордо отказалась, хотя и горько пожалела потом. Мне пришлось скакать на одной ноге, касаясь второй ступней пола для сохранения равновесия. Мало того, что это самое сохранение равновесия достигалось через боль, на меня еще и все бессовестно пялились.

Однако все неприятности показались мне мелочью, когда я допрыгала до крыльца – огромного крыльца с двадцатью ступеньками. Я специально посчитала. Что я еще могла делать, кроме как стоять и считать ступеньки? Опереться было не на что, не на четвереньках же мне подниматься. И почему никому не пришло в голову сделать перила? Ну, хотя бы с одной стороны.

Я взлетела в воздух, как раз когда размышляла о перилах. Вот только что стояла и считала ступеньки, и вдруг поднялась над землей и поплыла вверх. Я не сразу сообразила, что меня кто-то несет на руках, потому что сначала смотрела лишь вниз, на ступеньки: я боялась, что они продолжат стремительно удаляться от меня, и вскоре я окажусь выше крыши университета. Однако движение вверх прекратилось, и я подняла голову.

Теперь вместо ступенек я видела смеющиеся глаза Ильдара.

– Где это тебя угораздило? Соседки побили, чтобы мужчин в комнату зазывать неповадно было?

Как будто это я его зазывала, а не он сам напросился.

– Ногу на лестнице подвернула, – объяснила я.

Ильдар и не думал ставить меня на ноги – внес на руках прямо в здание и поднялся со мной на четвертый этаж.

Разумеется, нас удивленно разглядывали. Разумеется, на нас оглядывались. Разумеется, мне было не по себе, и лицо мое пылало.

– Может я сама дальше? – жалобно пропищала я на подходе к аудитории.

Одно дело, когда пялятся незнакомые, и совсем другое – если мы, например, Эльвиру повстречаем.

– Какая аудитория? – вместо ответа спросил Ильдар.

– 415-я. Ты же не собираешься меня прямо туда заносить? – испугалась я.

– Во сколько занятия заканчиваются сегодня?

Я начала злится. С какой это стати он игнорирует мои вопросы. Что это за неуважение, в самом деле.

– Останусь только на две пары практики речи. А потом я в общагу вернусь, – все же ответила я.