Юлия Петрова - Иняз

• Название: Иняз
• Автор: Юлия Петрова
• Жанр: Русское современное

Студенческое общежитие – это веселые вечеринки, свидания и новые друзья? Как бы ни так. Ожидания Ольги – студентки второго курса факультета иностранных языков – разбиваются о малопривлекательную действительность. Вместо дружеских посиделок – интриги соседок по комнате, вместо интересных знакомств – подбирающийся все ближе маньяк. Разумнее затаиться или бороться с обстоятельствами? Оле придется искать ответ на этот вопрос самостоятельно.

---

Действительно, что я тут делаю?

Хоть глаз выкали. И не звука. Люба с мамой спят? Их нет в комнате? Может, действительно, Люба пропала, а мама ее ищет? Не в безумном ли волнении она оставила комнату открытой?

Я уже почти решила включить свет, но потом представила, как все это будет выглядеть, если они все же в своих постелях.

Если Люба с мамой спят, то рано или поздно кто-то из них пошевелится во сне или вздохнет. Я продолжала стоять у самой двери. Глаза постепенно привыкали к темноте. Я уже могла определить, где именно стоят кровати.

Наверное, я никогда в жизни еще не оказывалась в более абсурдной ситуации.

Вздыхать или ворочаться никто не торопился. Я медленно на цыпочках двинулась к одной из кроватей. Сердце колотилось так громко, что я всерьез боялась разбудить не только Любу с мамой, но и их соседей.

Кровать оказалась пустой. Для пущей уверенности я подошла и к другой постели. Никого.

Я чувствовала себя препогано. Выжатая, как лимон. Измученная, как бурлак на Волге.

Я с тихим стоном прилегла на кровать, свернулась калачиком и….

Я не могла уснуть, точно не могла. Кто же станет спать в чужой комнате, вломившись туда в отсутствии хозяев? Но, тем не менее, только я прилегла, как мне вдруг стало комфортно и хорошо, радостно и спокойно. Вокруг меня струился мягкий приятный свет. Когда я успела встать? Я сидела в удобном кожаном кресле и печатала на компьютере. Не просто печатала – творила. Сочиняла самую прекрасную в мире историю. Такую прекрасную, что, казалось, именно эта история источает обволакивающий меня приятный мягкий свет. Однако на самом деле свет шел из окна. Из большого окна во всю стену, как раз напротив моего письменного стола. За окном простирался безлюдный песчаный пляж. Оттуда доносился один из чудеснейших звуков Земли – шепот волн.

Я чувствовала себя так, будто долго-долго шла куда-то на каблуках, и вот, наконец, добралась, сняла туфли и блаженно вытянула ноги. Как будто сложился причудливый узор сложной мозаики.

Вдруг мягкий приятный свет погас. Эй! Разве кто-то может выключить свет за окном?

Я привстала. В 905-й комнате по-прежнему было очень темно. Я вскочила, расправила, как смогла впотьмах, покрывало на кровати, добралась до двери и осторожно выглянула в коридор. Никого.

Уже через пару минут я лежала в собственной кровати на восьмом этаже. Перед тем как закрыть глаза, я протянула руку к тумбочке, взяла сотовый и включила экран.

Батюшки святы! 01:05! Не может этого быть. Я смотрела на часы в телефоне, прежде чем уйти из комнаты. Я отчетливо помнила цифры – 01:01. Да какие там четыре минуты! Я с двадцать минут стояла у двери и потом дрыхла еще на чужой кровати неизвестно сколько!

Удивительно, что я заснула-таки после всех своих волнительных похождений и спала без всяких сновидений до самого звонка будильника.

11

Я собиралась в университет и думала о ночном приключении как о нелепом сне. Не могла же я и в самом деле забраться в чужую комнату, чтобы прикорнуть на чужой кровати. Вот поразительно: ночная прогулка мне вспоминалась как нечто ирреальное, а мягкий приятный свет из выходящего на пляж окна – вполне реальным.

Я благополучно написала свой персональный диктант на доске. Я, конечно, и не ждала, что Эльвира скажет вдруг «Молодец», но ее реплика «Можно было и вовремя лексику выучить» меня разозлила.

– Я всегда учу лексику вовремя, – вырвалось у меня.

Знала же, что с Эльвирой пререкаться себе дороже. И кто меня за язык тянул.

– И именно поэтому ты, Перова, списывала вчера у своей соседки?

На, получи, Олечка, очередной презрительный взгляд. Может, это научит тебя благоразумию. Если человека постоянно опускать ниже плинтуса, то человек становится страсть каким благоразумным. Только вот тупеет почему-то.

Я не стала больше спорить с Эльвирой. День еще только начинался. Стоило поберечь позитивный настрой, оставить хоть на донышке благодушия и хорошего настроения.

Я прямо как чувствовала, что силы мне еще понадобятся. Они мне пригодились уже на третьей паре. Как раз третьей парой в расписание стояла «Диалектика сознательного и бессознательного в структуре личности» – новый спецкурс, который, если верить Ире и Ларисе, должен был вести невменяемый преподаватель Ивашко. Нам предстояло встретиться с ним ровно 8 раз, а затем сдать зачет.

Перемена закончилась, и практически в ту же секунду открылась дверь в аудиторию, и вошел… Петр – тот самый Петр, от которого я сбежала в клубе. Я его сразу узнала: и эти густые усы, и немного нескладную длинную фигуру.

Он обвел группу глазами. Петр не остановил взгляд на мне, и я всем сердцем надеялась, что он меня не узнал. Препод поздоровался, представился Петром Евгеньевичем, сообщил, что зачет автоматом он ставит при условии посещения всех 8 семинаров и участия в обсуждениях.

Я выдохнула. Всего-то. Я непременно буду ходить на его занятия и как-нибудь на досуге подготовлю выступление по какой-нибудь теме.

Первые двадцать минут пары Петр (Петр Евгеньевич, хи-хи) диктовал нам теоретический материал. Бессознательное начало, сон, бодрствование, Фрейд, ну и все такое. Затем он попросил нас пересказать один из своих снов и попытаться проанализировать, почему бессознательное продемонстрировало именно эти образы.

По-моему, сны, а уж тем паче их интерпретация, – это не то, что стоит обсуждать со студенческой группой. Я, как в старые добрые школьные времена, опустила голову и стала представлять, как благодаря усилию воли я превращаюсь в невидимку.

Петр уселся за стол, придвинул к себе наш журнал и журнал 204-й группы. Он внимательно изучил оба списка, а затем произнес:

– Начнем, пожалуй, с Оли Перовой.

Я гадала, случайность ли это. Может, узнал-таки. Я единственная Оля на обе группы. Неужели запомнил и меня, и имя?

Я встала. Не помнила я никаких снов. Вот только тот, что привиделся мне в 905-й комнате – тот, да, помнила, разумеется. И почему это я должна свои сны рассказывать? С другой стороны, я понимала, что, если отказываться отвечать на семинаре, то не видать мне зачета автоматом. Тогда придется дополнительно с Петром встречаться, и неизвестно, не припомнит ли он мне мой побег.

Я рассказала про мягкий приятный свет, море и компьютер на столе. Про самую прекрасную в мире историю, которую я писала в этом самом сне, я говорить не захотела.

– Как ты, думаешь, Олечка, что пыталось сообщить тебе бессознательное?

Я подумала: «Наверное, что я хочу, чтобы в моей жизни было свободное пространство и много света (в прямом и переносном смысле), чтобы на меня никто не давил, чтобы я занималось, тем, что мне действительно нравится делать».

– Наверное, что я устала от серой осени и хочу к морю, – произнесла я вслух с улыбкой.

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил препод. – Но убежать от непривлекательной действительности не всегда удается.

Я похолодела. Это он, что, угрожает?

Я все еще оставалась в ступоре, когда закончилась пара, и наша группа побрела в другой кабинет. Вот только проблем с зачетом по какому-то несчастному спецкурсу мне не хватало.

В коридоре я прошла мимо подпирающего стенку Ильдара и даже не заметила его.

– Слона-то я и не приметил, – громко процитировал строчку из басни Крылова мой двухметровый знакомый.

Я обернулась и засмеялась.

– Ты как вообще? – спросил Ильдар. – Ты вчера бледная такая из леса вышла. Оклемалась?

Я молчала. Как ни крути, но мой рассказ, о том, как я проникла в чужую комнату, – настоящий бред. Потом можно добавить, что я сбежала в клубе от похожего на маньяка мужика, а он оказался моим преподом. И все. Ильдар отойдет в сторонку, опасливо посматривая в мою сторону, и наберет по сотовому номер дурки.

– Я нормально вообще, – ответила я, наконец. – Уже в полном порядке.

Мы поболтали еще немного в коридоре, и я побежала на пару. Опоздать на языкознание – это еще хуже, чем пререкаться с Эльвирой. Похожая на божий одуванчик Маргарита Федоровна имела обыкновение орать на провинившихся студентов так, что те полностью теряли дар речи. Прямо колдовство какое-то – божий одуванчик на раз, два, три превращается в разъяренного бульдога.

Пары закончились, я вышла из университета и прямо-таки размякла под лучами ласкового солнца. Нетипичное состояние для перевалившейся на второй бок престарелой клуши-осени. Обычно она только и знает, что хлюпает носом.

Я села на скамейку под ивой за памятником Думающему человеку.

Я размышляла.

Он точно от меня без ума. Разве будет парень волноваться о том, что девушка бледная, если она ему до лампочки? Я считала, что еще немного, и он признается в любви.

Я мечтала, как мы поедем с Ильдаром на выходные в мой родной город, и я покажу ему наш старинный парк и речку, и мою школу. Впрочем, больше там показывать и нечего.