Коллектив авторов - Отечественная социальная педагогика

• Название: Отечественная социальная педагогика
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Детская образовательная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7139-1084-6

В хрестоматию включены произведения известных и малоизвестных авторов по педагогическим, психологическим и философским проблемам, отражающие развитие социально-педагогической мысли. Хрестоматия составлена с учетом проблем учебного курса истории социальной педагогики.

Книга предназначена для студентов, изучающих социальную педагогику. Она может быть полезна для аспирантов, преподавателей и исследователей проблем социальной педагогики.

---

Задачей нравственного воспитания должно быть укоренение в душе воспитываемого нравственных требований, наклонностей и чувств, так чтобы он сам стремился к совершению добрых действий и уклонялся от дурных и чтобы совершение первых вызывало в нем высокое духовное наслаждение, совершение же вторых вызывало в нем неприятное чувство угрызения совести, стыда или раскаяния. Еще Аристотель сказал, что задачей воспитания должно быть доведение воспитываемого до того, чтобы он любил все доброе и ненавидел то, что достойно порицания.

Воспитание в человеке стремления, наклонности, потребности к добрым проявлениям и отвращения к дурным проявлениям и составляет то, что называют воспитанием нравственной свободы. <…>

III. Средства к нравственному воспитанию

<…> Немаловажное значение для нравственного воспитания питомца имеет среда, в которой он живет. Питомец невольно проникается теми нравственными понятиями, воззрениями, которыми руководятся в своей жизни окружающие его лица. Так как ребенок проводит в семье первые годы своей жизни, то понятно, что нравственное направление семьи сильнее всего отражается на нем. Весь строй семейной жизни влияет на нравственное воспитание его, и родители обязаны позаботиться, чтобы ничто в семье не оказывало на него вредного влияния.

С поступлением ребенка в школу для него открывается новая среда, влияющая на его нравственное направление. Дух, строй школы отражается на учениках. Из этого видно, что необходимо создать добрый дух в школе и установить доброжелательные отношения между учениками.

Окружающие питомца лица влияют на него главным образом своим примером. Питомец невольно подражает действию окружающих. <…> Пример окружающих <…> существенным средством к нравственному воспитанию питомцев. Ребенок подражает как дурному, так и хорошему. <…> Необходимо для нравственного воспитания питомца, с одной стороны, удалять от него все то, что может служить для него дурным примером, а с другой – воздействовать на него добрым примером. Благоразумная мать удаляет своего ребенка и от непристойных сцен, и от худых разговоров, и вообще от таких предметов и явлений, знакомство с которыми не может быть благоприятным для его нравственного развития. <…>

Существенным средством к нравственному воспитанию питомцев служит одобрение или дозволение одних действий и порицание или запрещение других действий. Ребенок с доверием относится к родителям и воспитателям, и то, что они одобряют или дозволяют, принимает в его глазах значение доброго, похвального; что же они порицают или запрещают, получает в его глазах значение недоброго, непохвального. <…>

Для выработки нравственного строя питомцев <…> необходимо, во-первых, чтобы сами родители или воспитатели имели верную нравственную норму для оценки действий <…>; во-вторых, чтобы они в своих запрещениях или дозволениях были постоянны. Что раз запрещено, то не хорошо и не должно быть дозволяемо в другой раз, если только не изменились условия, при которых запрещение или дозволение имело разумное значение. <…> В связи с указанными средствами к нравственному воспитанию питомцев немаловажное значение имеют также нравственные наставления и назидания, имеющие целью раскрыть питомцам, что нравственно и что безнравственно, что добро и что зло. <…>

Вообще при воспитании следует пользоваться всяким удобным случаем для нравственного наставления. При этом, конечно, необходимо руководствоваться педагогическим тактом и чувством меры. Неуместно делаемые наставления или назидания могут ослабить силу и значение их. <…>

Нужно заметить, что нравственные идеалы вырабатываются в человеке под влиянием всех факторов, влияющих на душевное развитие его. <…> Наконец, к средствам нравственного воспитания питомцев многие относят наказания и награды. Но наказания и награды сами по себе никого не научают добру и не приучают к нему, а потому и не могут иметь важного воспитательного значения. Они имеют известное воспитательное значение лишь при указанных выше воспитательных средств и притом, если применяются осмотрительно, с надлежащим тактом. Будучи же применяемы без надлежащей осмотрительности, они вместо пользы причиняют вред нравственному воспитанию питомцев. <…>

Ельницкий К.

Воспитание и обучение в семье и школе. (Педагогика). Изд. 2-е.– C-Пб.: Изд. М.М. Гутзаца, 1914.-С. 3-14, 96-211.

Два воспитания

В.О. Ключевский[13]

<…> Каждый педагог должен ясно сознавать идею школы или того идеального воспитанника, которого должна выпустить школа. В противном случае педагоги будут продолжать воспитывать и обучать только себя самих. А так как воспитателей много, то они, стараясь в теперешнем дитяти воспроизвести каждый только самого себя, разорвут в клочки нравственную личность своего питомца. Чтобы из воспитания вышло разумное, складное и цельное дело, необходимо взаимное сотрудничество педагогов, дружная, согласованная работа. Какой бы предмет ни преподавал тот или иной педагог, какое бы участие ни принимал в общем строе школы, он непременно должен знать не только свой предмет, тот учебный материал, над которым работает, но еще и тот идеал, к которому каждый из них стремится приблизить вверенные школе маленькие будущности. Без ясного сознания этого идеала педагоги будут похожи на играющих в известную игру, в которой один из участников с завязанными глазами размахивает безнадежно руками, не зная, кого поймает, и всего вернее, что не поймает никого. <…>

В школе дети не родятся, а только воспитываются. Они откуда-то приходят в школу и куда-то опять уходят. Они приходят из семьи. Семья должна развить индивидуальные особенности ребенка, его оригинальную личность. Школа призвана к тому, чтобы согласить, привести в гармонию эти особенности, чтобы они затем мирно уживались в обществе. <…>

Семья и школа! Как часто мы спокойно говорим об этих предметах, между тем всякий раз, как заходит речь о взаимном отношении семьи и школы, в этом вопросе всегда оказывается слишком много темного, неясного, и мы теряем обычное спокойствие, начиная рассуждать о нем. Семья и школа – два величайших учреждения. <…> Ведь мы, воспитывая, обучаем и, обучая воспитываем. Учитель и воспитатель говорят о различии своих целей и приемов, но их воспитанник впоследствии, наверное, затруднится ответить на вопрос, кто его больше воспитывал или учил. <…>

В истории нашего образования сделаны были два в высшей степени поучительных опыта. Древняя Русь стремилась к тому, чтобы укрепить школу у самого очага семьи, слить школу с семьей. Во второй половине XVIII в. в педагогических планах Екатерины II и ее деятельного помощника Бецкого сделана была попытка совсем оторвать школу от семьи, поставить их чуть ли не во враждебное отношение друг к другу. В высшей степени поучительно сопоставить между собой эти два педагогических опыта.

Источником света в Древней Руси был приходский храм. Первым учителем был священник. Приход был учебным заведением, главным инспектором которого был отец духовный. Семьи, составлявшие приход, можно назвать параллельными отделениями школы. Классным наставником в каждой семье был отец, или домовладыка. Древняя русская семья имела ведь особое устройство. Она заключала в себе не только самых близких членов семьи, но и родственников, домочадцев, слуг. Глава семьи был в ней властелином – недаром он назывался государем. Жена была его ближайшей помощницей, сотрудницей и высоко ценилась в этом своем звании. Она также называлась государыней. <…>

Обучали не наукам, но житейским правилам, праведному житию. Домохозяин, восприняв такую науку от предков и освежив ее в храме, при посредстве духовного отца старался внушить ее своим домашним, старался «учити страху божию и вежеству и всякому благочинию». Итак, прежде всего – спасение душевное. Второе дело – строение мирское, имевшее целью воспитать гражданина, члена общества, который знал бы, как поступать ему в разных житейских обстоятельствах, в сношениях с людьми, чтобы жить не в укор и посмех. Третий предмет домашнего обучения – домоводство или обучение ремеслу, рукоделию, «кто чего достоин». Здесь училище разделялось на два параллельных отделения: «матери – дщери, а отцу – сынове». Словом, божество и вежество – вот два основных предмета программы воспитания. Грамотность вовсе не считалась необходимым образовательным средством. Она причислялась, скорее, к ремеслу, «к механическим хитростям» считалась техническим знанием, необходимым в некоторых, немногих специальностях. <…> Человек, обученный «всякому вежеству и праведному житию», ценился более, чем напитанный книжной мудростью. Главное – чтобы чада были воспитаны «в страхе божиим», в добре и «в наказании».

Что касается педагогических приемов, то они сводились к «внешнему воздействию на ум, чувство и волю», воспитание производилось «посредством производимого битьем нервного возбуждения». Древнерусские педагоги много и с любовью думали об этом приеме, заботливо лелеяли его и изощрялись в способах его применения. Они были проникнуты глубокой верой в чудодейственную силу педагогического жезла, т. е. простой, глупой палки. <…> При воспитании усиленно рекомендовалось сокрушение ребер, «прещение», «учащение ран». Запрещалась даже родительская ласка – «не смейся к нему, игры творя». Строго наказывая сыновей, отец не должен был пропускать случая возложить грозу и на дщерей… Не следует, однако, выводить отсюда заключения, что старая русская школа была проникнута духом жестокости, свирепства. Необходимо различать план начертания от практического его применения. «Педагогический жезл» был больше метафизический, чем реальный. Великое значение приписывалось ему только в планах ради логической стройности и последовательности. О жезле охотно писали, не видя перед собой живого объекта, ребенка. Перед суровыми педагогами в действительности оказывалась не теоретическая, логическая схема, но живые дети, педагоги-отцы видели этих детей и любили их, а видеть детей и любить их – это одно и то же, два нераздельных психологических момента. Да и при «учащении ран» не всегда больше страдает тот, кто терпит наказание – нередко оно больше отдается в сердце того, кто «учащает раны». Наконец, на это упражнение смотрели отчасти с гигиенической точки зрения – «от жезла не умрет, а еще здоровее будет». <…>