Симон Либертин - Prototype466. Роман о современном искусстве, антироман

• Название: Prototype466. Роман о современном искусстве, антироман
• Автор: Симон Либертин
• Жанр: Русское современное

Кисло-сладкая американская трагикомедия о том, как преподаватель нью-йоркского университета становится известным современным художником, но, в конце концов, бежит от мира, чтобы стать художником настоящим.

---

# I. Сеанс

Помню, как полгода назад впервые пришел на сеанс и застал Николь в тогда еще необустроенном кабинете.

Общий план: Наш Джейсон увидел прекрасно освещенную студию с паркетом и каскадом окон, выглядывающих на одну из малооживленных улиц на пересечении Майоз-роуд и Пятой Авеню. Обтянутые липкой лентой коробки, собранный кем-то на месте стол, неразобранные пакеты IKEA.

В кресле с дизайном, намекающим на уместность высоких технологий в офисной жизни, сидела, закинув ногу на ногу, стройная девушка с привлекательной прической. Ее столь же стройные, закинутые одна на другую ноги, облегаемые стильно разорванными на коленях джинсами женственно заканчивались оголенными щиколотками в кросовках с буквой N.

Николь вспомнила в разговоре, как Агент по коммерческой недвижимости пару месяцев назад с ходу подыскал ей этот лофт за 10-процентное вознаграждение и пожалела, что тогда еще не существовало airbnb с его бюджетными студиями в аренду.

В завершение того сеанса, она поделилась небольшим теоретическим инсайтом:

– Абсолютное большинство сюжетов в психоанализе строится вокруг четырех основных понятий: бессознательного, переноса, вытеснения и, конечно, влечения… Многое становится понятно после осознания базовой вещи, а именно того, что каждый субъект слышит себя лишь в голосе своего сознания.

(Джейсон, то есть я:)

– И что это значит в моем случае?

(Николь:)

– Выскажу предположение, что у вас попахивает нарушением отношения субъекта к реальности. Да, есть и такая психоаналитическая топика.

Я сделал вид, что глубоко задумался, незаметно представляя, как крикасаюсь к ее космическим волосам.

Прошло всего несколько дней, а меня уже тянуло к Николь как Хемингуэя к ружью, в то время как она, казалось, бежала от меня так, как феникс спасается из огня. С ней я ценил каждый миг сексуальной отсрочки, но и не спешил уронить первую кость стремительного домино любви.

Вспоминая Николь, я понимаю, что обожаю то, как уныло свисают ее длинные руки, как уныло глядят ее женские глаза за стеклами в тяжелых оправах, и виднеется экспериментальная зеленая прядка волос. Николь была высокой чертовкой, почти выше меня даже без каблуков. А вот если я надевал каблуки… шучу. Вообщем, я рад, что страдаю любовью – болезнью дураков, ведь состоявшийся дурак в современном сверх-интеллектуальном мире – уже значительное достижение. Почему никто до сих пор не выпустил книги «16 способов стать влюбленным дебилом»? Такая книга нужна каждому.

Вообщем, как я уже сказал, я влюбился в Николь как мальчик. В конце-концов, любовь – это игра, в которой не только можно, но и следует проиграть.

# II. Сеанс.

Через неделю я пришел на следующий сеанс. На кожаном честерфилдском диване расположились стопка потрепанных справочников из прошлого столетия и читающая девушка с идеальными ногами в свободном платье со сдержанным авангардно-модернистским узором из фиолетовых, желтых и серых треугольников. Это была Николь.

Мы молчали некоторое время, как это часто случается в ходе психоанализа. Наконец, я расслабился в кушетке и заговорил:

– На ночь я думал о Советском Союзе и ночью, представляешь, мне снится металл – стальные бруски и исполинские промышленные обломки из прогнившего ржавчиной железа, – ох, и жалеть мне об этих словах.

– Джейсон, попытайтесь действительно расслабиться.

Прошла, проковывляла минута.

– Меня преследует мания, что реальность меня не замечает, не реагирует на меня

– Да, мы уже заметили, что фобию вы почему-то называете манией, – она махнула мне разлинованным блокнотом.

Эта игра взаимных притяжений и отталкивания портила все, она каждый раз образовывала между нами некий топос невыразимости. После первого же приступа отчаяния, я отыскал ее профиль в фейсбуке. Мне приглянулась одна фотография, постановочная – она в шикарном платье сидит на лестнице, судя по всему, терассы Bethesda в Центральном парке, а ее трехметровое рубиновое платье ниспадает вниз по ступеням, оставляя за собой резкий ломанный изгиб лесенкой.

Однако, как же хорошо было впервые по-настоящему выговориться. Уже через несколько минут, я, лежа на кушетке, делился своей увлеченностью определенным видом видео роликов в интернете.

– Я снимаю и публикую видео своих сексуальных связей.

Николь моргнула. Я вдруг начал слышать как тикает маленькая секундная стрелка ее наручных часов. И эти часы были электронными, в них даже не было никакой стрелки.

– Да, я снимаю видео-ролики… эм, не порно вообще, а только видео-ролики – не подумайте, что я какой-нибудь извращенец…

Не переводя дыхания, я посмотрел на улыбку Николь.

– …Хотя по Фрейду, наверное, такое высказывание как раз указывает на то, что я как раз извращенец и есть… и все-же, никогда не стоит забывать, что в любом нашем поступке всегда можно найти частицу зла. Теперь ты понимаешь, почему я избегаю этой темы?

Заканчивается тем, что я рассказываю ей несколько…

# III. Сеанс.

На нашей следующей психоаналитической встрече ровно через неделю, я вновь делюсь своими впечатлениями и рассуждениями на тему развратных видео.

Но мысли мои были заняты краем перевернутого бюстгалтера, вид на который открывался мне с кушетки. Я плел себе все, что взбредет в голову, а сам фантазировал об истории, которую нам предстоит написать вместе:

Долгие годы они вырабатывали в себе это пристрастие друг к другу. Постепенно, как вода обтачивает камень, они переставали замечать текстуру выпирающих человеческих особенностей, – сначала она забыла про генетическую неспособность мужчин замечать пятна от зубной пасты на зеркале в ванной, затем он простил ей, что она не может воспользоваться раковиной на кухне слегка не по назначению, и однажды система отладилась и начала работать исправно. Их семейная жизнь всегда состояла из ярких образов и действенных противопоставлений.

Когда очередной наш с ней разговор вновь начал спотыкаться на теме эротических видео, то после нескольких минут препирательств я поинтересовался:

– Может лучше обсудим это на выставке Армори? Все галереи и все художники в огромном пространстве, сама знаешь – Балдессари, Лучо Фонтана, галерея Цвирнера на пирсах 92 и 94. Ты лайкнешь меня, я лайкну тебя – искра, буря, безумие.

По студии расплывалось освещенное солнцем безразличие, за окном бродили силуэты, потерявшие свой фокус в нью-йоркском снегопаде.

Так прошло немало времени. Не нащупав ставшего бы для меня поистинне спасительным кругом взаимопонимания со своим психоаналитиком, я записался на новый сезон сеансов. Впрочем, первый наш сезон полностью амурно обескуражил и лишил меня надежд.

Выдуманные психологические проблемы в моем арсенале уже подходили к концу. Поэтому я придумал новый ход – «раскрою карты», скажу теперь откровенно, что я публикую порнографические ролики.

Я начал искать какой-нибудь анонимный аккаунт, и наткнулся на тридцатилетнего немецкого фотографа, известного под псевдонимом Prototype466 и снимающего видео в стиле Person Of View. Похоже и причиндал, хотя тут уж мне судить сложно, сносно походил на мой. С тех пор я придумал небылицы о семи снятых на видео женщинах и рассказывал их на сеансах Николь.

Сегодня я вновь оставил ей безответное сообщение на мобильном и одну-единственную неотвеченную смс: «Когда устанешь от бесконечного самоанализа – позвони мне. Надеремся и потанцуем».

Под махоркой я несколько бесконечных секунд смотрел как пена Kilkenny танцует в одно-пинтовом бокале, в этом зрелище было что-то неподдельно величественное. Пена, как и я сам, пребывала в каком-то непонятном водовороте веселья и ужаса. Сегодня сеанс анализа был закончен. Так я остался наедине с самим с собой, то есть на целую неделю попал в дурное общество. А потом я снова загремел в водоворот влюбленной тупости.

В телефоне возникла внезапная вспышка силы – тот знакомый каждому магнетизм, предупреждающий о новых сообщениях. Читаю пришедший от Николь imessage. «Никогда». Сразу после этих слов мне улыбаются ее emoji, подсказывая, что у нее все в порядке. Ну слава богу! Дабы не показаться нигилистом, насильником или серийным маньяком тоже вставляю в конец сообщения желтый улыбающийся круг. Да не оскудеет рука дающего.

# IV. Сеанс {после гибели Джулиана}

После известных событий мы продолжали видеться только во время моих сеансов. Боль от смерти отца она тихо заглушила в себе, да так, что первое время после трагедии ее депрессия практически не подавала виду. Такая попытка проигнорировать смерть близких обычно приводит к тому, что вскоре воспоминания о них начинают преследовать и не покидать твоих мыслей – по себе знаю.