Дмитрий Бутрин - Скреплённое

• Название: Скреплённое
• Автор: Дмитрий Бутрин
• Жанр: Публицистика

Книга заместителя шеф-редактора издательского дома «Коммерсантъ» Дмитрия Бутрина – сборник его главных статей последних лет. Они посвящены неочевидным механизмам, связям прошлого с настоящим, которые создают нынешнее российское общество. Как кефир стал маркером границ русского мира, когда российская власть превратилась в ЖЭК, как история создания «Пиноккио» помогает побороть страх перед Сталиным. История, социология и экономика, используемые не так, как принято, – это то, что вы найдете в книге.

---

Из этого можно связать хорошую историю, но пусть этим занимаются историки. Меня же во всем этом интересует прежде всего коза.

* * *

Откуда берется русское? Примерно вот так.

В середине XIII века среди западномонгольских племен на север от Тибета распространяется буддистское учение. В XVI веке одна из ветвей этих племен, затем получившая наименование «калмыков», откочевывает по сибирским рекам и через будущий Казахстан в Поволжье и прикаспийские степи, а в XVII веке начинает переходить под российское подданство. Процесс этот был очень нелинейным, случались и интересные инциденты. Например, в 1734 году калмыки осуществили успешный набег на южную Украину, отклонившись от основного направления, Крыма (воевать они исходно шли в союзе с царскими войсками в Бахчисарай), а в 1771 году большая их часть вернулась из России обратно. Важно то, что все эти перемещения не мешали калмыкам оставаться буддистами и поддерживать теснейшие связи с Тибетом.

Прежде всего, с Тибета шли тексты буддийских трактатов. Оттуда приезжали наставники в вере. Наконец, с Тибета вывозились в степи и тибетские козы, способные выдерживать практически любые морозы и обрастающие зимой самым тонким в мире пухом. Отары коз держали в степи и казахи, но, согласно казахской поговорке, «коза никогда нормальной скотиной не будет». Калмыки к козам относились несколько лучше, хотя тоже без пиетета: в «Степном уложении» 1640 года предписывалось за кражу мелких вещей штрафовать калмыка на одну овцу с ягненком, если вещь «хорошая», и на одну козу с козленком – если «нестоящая». Но только на калмыцких мужчинах XVIII века, торговавших привозным скотом в Оренбурге, яицкие казаки видели козьи шали. Образованные калмыцкие ламы привозили такие из Лхасы, и те, что делались в степях, были много грубее – как грубее в XX веке серый платок любого экспортного изделия оренбургской промышленности на парижских и лондонских выставках XIX века. Зато калмыцкие козы были уже местные, и еще не узорные шали защищали всадника от любого степного мороза.

Уже через сто лет калмыки большей частью откочевали в Китай, оставшиеся сконцентрировались недалеко от Каспия, где занимались в основном овцеводством и коневодством. Бывшие тибетские козы, которым у Хвалынского моря было слишком тепло, чтобы давать хороший пух, сохранились только у русских в Оренбурге. В первой половине XIX века, когда увлечение кашмирскими и ангорскими шалями было в Европе всеобщим, появились ажурные оренбургские платки как роскошь. Во второй половине XIX века удалось вывести устойчивую породу оренбургских пуховых коз. С начала XX века серый пуховый платок постепенно становился обычным атрибутом русского села.

28 декабря 1943 года калмыков депортировали из приволжских степей в Омскую, Красноярскую и Новосибирскую области. Реабилитированы они были в 1957 году. В изгнании около трети этого небольшого народа умерло, и в итоге численность калмыков в XX веке, видимо, вряд ли больше, чем в XVIII столетии. Историю следует писать безэмоционально. В ней самой слишком много эмоций, чтобы нуждаться в дополнительных.

В 60-х годах XX века русское село поехало на кривой козе в город в чем было. В 1978 году в платок уже в городе завернули меня. И вот я сижу в нем в 2015 году и читаю «Повесть о Варлааме и Иоасафе» – переведенный в XII веке индийский текст, повествующий о некоем царевиче, не знавшем ничего о горе, болезни и смерти. Да и сам серый платок – материализовавшееся неведомыми путями то же самое учение царевича Шакьямуни о пустоте, спокойствии и счастливом небытии в море вселенной.

В нирване у нас, оказывается, есть родственники.

* * *

2015 году осталось всего несколько дней, ничего хорошего от него ждать не приходилось, и никто не может сказать, для чего он был.

Впрочем, мы и не можем этого знать. Всякий раз, когда мы делаем что-то с каким-либо долгосрочным намерением, мы все же должны осознавать, насколько призрачны наши возможности контролировать результат и добиваться поставленной цели: в этой части никто ни в Оренбурге, ни в Москве, ни во всей остальной России не опровергнет учения будд, милосердно объясняющих наши устремления лишь источником страданий. Но мы можем быть уверены и в другом: если это так, то наши дела 2015 года не были напрасны на том же основании.

Никто не скажет, кто придумал серый шерстяной платок. Скорее всего, не было никакой связной истории, платок вообще никто не придумывал – он появился как следствие совершенно других замыслов. Неизвестно когда, из ничего, из невесомого пуха, из постороннего и не имеющего отношения к делу, из незначительной доброжелательности чужих у нас появилась самая надежная в мире защита от самого страшного. Будем надеяться, что и 2015 год был все равно не напрасен: неизвестно, какая на самом деле рассказывается история.

InLiberty

Град, в котором читают книги

17 июля 2015

Некоторые вещи принадлежат своему времени, а некоторые – времени в целом. И те и другие иногда до какого-то момента остаются скрытыми.

Я нарочно выяснял, что происходило в России 13 июля 2000 года. Почти ничего. Конституционный суд отказал Андрею Кушнареву в требовании отменить действие Гражданского процессуального кодекса, поскольку он не позволяет оспаривать в суде указы президента. Свежеизбранный президент, указы которого нельзя оспаривать, перед вылетом в Екатеринбург встретился с главой думской фракции Союза правых сил Борисом Немцовым, обсуждая военные действия в Чечне. В самой Чечне, где армия из артиллерийских орудий обстреливала горы, на трассе Аргун – Гудермес старший сержант внутренних войск Сергей Шрайнер упал на брошенную из обстрелянной его группой старой «Нивы» гранату, чтобы не убило рядовых Петрова и Максимова. Умер Шрайнер на следующий день, став Героем России. Петров и Максимов остались живы, четверо чеченцев из «Нивы» – нет.

Вечером 13 июля 2000 года археологическая экспедиция Валентина Янина на ставшем уже знаменитым Троицком раскопе в Новгороде обнаружила предмет, который стоит рассматривать как принадлежащий времени в целом, в любом случае российскому времени. Мне сложно себе представить, чтобы что-то из существующего в этом мире было в большей степени про историю нашей страны.

Разумеется, предмет этот – книга.

***

До середины XX века было общеизвестно, что средневековая Русь, в отличие от средневековой и античной Европы, не использовала одного из самых обычных еще во времена Гомера предметов для письма – восковых табличек, или же цер. В 1928 году академик Карский предположил, что русские вообще не были знакомы с церами. Несмотря на то, что стилосы – заостренные палочки для письма – на археологических объектах находились неоднократно, их именовали или писалами (а что там по чему писало – неважно), или вообще считали необычной формы гвоздями. В 1951 году на другом раскопе в Новгороде, Неревском, проблема благополучно разрешилась: стилосами писали по бересте.

Само по себе использование бересты для письма в средневековой Руси было общеизвестно, еще Иосиф Волоцкий в XV веке сообщал, что в небогатой тогда обители св. Сергия Радонежского писали не на бумаге или пергамене, но на березовой бересте. Впрочем, предполагалось, что писали по ней чернилами, как это позже делали старообрядцы. Мало того, в 1930 году под Саратовом было найдено доказательство – берестяная ордынская грамота XIV века, написанная как раз чернилами. Еще до войны в Новгороде экспедиции Артемия Арциховского неоднократно обнаруживали писала даже в слоях X века. Арциховский предполагал, что писали именно на бересте, и 26 июля 1951 года нашел то, что искал: берестяную грамоту, которую писали стилосом.

И стало сразу понятно, о чем спрашивал в «Кириковом вопрошании» живший в XII веке Кирик Новгородец епископа Нифонта: хорошо ли, что в Новгороде все грамоты выбрасывают и по святым буквам люди ходят. Кирик был монахом новгородского Антониева монастыря – по преданию, Антоний Римлянин в 1106 году стоял на скале посреди Рима и молился Богу, увлекся, скала поплыла по Тибру, доплыла до Волхова, там преподобный Антоний и основал монастырь. И Кирик, и Нифонт Антония знали лично. Сам же Кирик был одним из людей, способных изумить кого угодно. Например, он в ходе своих исследований по теории музыки интересовался тем, что сейчас именовали бы «квантом времени». Впрочем, у епископа в данном случае он спрашивал гораздо более прозаическую вещь, ее Арциховский понял спустя без малого тысячу лет. Письма, процарапанные на бересте, новгородцы по прочтении рвали и бросали под ноги, именно это Кирика и беспокоило: не грех ли ходить по буквам, которыми в том числе пишутся книги?

Нифонт в таких случаях предпочитал промолчать: а что ж делать. Ходят по буквам – так и пусть ходят.