Надежда Лиманская - Попутчица в пятое время года

• Название: Попутчица в пятое время года
• Автор: Надежда Лиманская
• Жанр: Русское современное

Дело на первый взгляд весьма простое. Молодая жена бизнесмена убивает своего мужа, заподозрив в измене, затем подругу и бежит из города вместе с годовалым сыном. Руслану, жену того самого убитого бизнесмена с сыном, начинают разыскивать. И не только полиция. Но чем больше собирает информации знаменитый сыщик, владелец детективного агентства, к которому обратился один из преданных друзей Русланы, тем запутаннее представляется дело. Оказывается, врагов у семьи Русланы – дочери знаменитого профессора Богатырёва, не счесть. При странных обстоятельствах погибают отец и мать Русланы. Сыщик устанавливает: протокол с места автокатастрофы родителей Русланы тщательно кем-то переписан. Вскоре погибает и брат Русланы от передозировки наркотиков, хотя наркоманом не был. Убийство мужа Русланы – Никиты и её лучшей подруги Алисы – преступление на первый взгляд безупречно. Если не считать того факта, установленного сыщиком, – в Алису стреляли из другого оружия. Дмитрию внезапно назначает встречу муж убитой Алисы – Всеволод. Затем его труп сыщик находит в собственной квартире. Дмитрию едва удаётся скрыться от полиции. И теперь приходится вступать в очередную, опасную игру с законом, ведь на самом деле за «рядовым» убийством скрывается более масштабная хитроумная комбинация. В ходе своего неофициального расследования, он узнаёт о существовании некоего таинственного человека. Он словно появляется ниоткуда. Его действия жестоки и не предсказуемы. Дмитрий понимает, чем ближе он подберётся к этому человеку, тем стремительнее развернутся события, а значит, жизнь Русланы и её маленького сына будет спасена…

---

Надежда Лиманская Попутчица в пятое время года

То, что среди людей принято называть волей, – не более чем упорство и твёрдость характера… Я пошёл туда…никого не нашёл… Поскольку я не знал дороги, пришлось сесть на землю и ждать…

Карлос Кастанеда. (Отдельная реальность.1964 год.)

Глава 1

За тусклыми, немытыми стёклами вагона проносятся дикие, заброшенные, и всё же, величественные пейзажи, казалось, безграничной тайги. Создавая контраст между небом и землёй, чья-то сильная рука вселенского художника мощно, одним махом, на ярко-розовом фоне очертила границу между чёрными сопками и заходящим куда-то за горизонт, зимним холодным солнцем. Утонувшие в холодных, тёмных сумерках деревья, беспорядочно гнутся под напором обезумевшего февральского ветра. Столетние же кедры и сосны, как мудрые предки, повидавшие немало на своём веку, стоят монументально, лишь изредка, снисходительно дают потрепать свои вечно зелёные мохнатые ветви бушующему хулигану – ветру.

Из щелей старого обветшалого вагонного окна сквозит морозом. Однако стужа проникает в купе не только из него. Безжалостный холод находит лазейки всюду. Старый состав пассажирского поезда знавал времена и погоды куда серьёзнее. Об этом кричат закопчённые панели вагонов, треснутые стёкла окон с окаменевшей между рам, грязью. Старый поезд пляшет и трясётся так, что невозможно пройти по коридору вагона, – пассажиров бросает из стороны в сторону. Холод, грязь, тоска и тревога…

Она достаёт с верхней полки грубое синее одеяло, пахнущее чем-то затхлым, прелым, и подтыкает окно. Затем бросает озабоченный взгляд на соседнюю нижнюю полку, где безмятежно, укутанный пуховым платком и, укрытый всем, чем только ей удалось придумать: своей дорогой шубкой, шарфом, одеялами, – спит годовалый сынишка. Мельком взглядывает в окно, зябко передёрнув плечами, мостится рядом с ребёнком, осторожно отодвинув его ближе к стене. В любую минуту сюда, в это купе могут войти пассажиры. А у неё – лишь одно место, один билет. Хорошо, удалось наскрести хотя бы на один. Один на двоих. На неё – бывшую подругу, бывшую жену. Бывшую. И на него, – единственного, самого дорого на всём свете существа, – сына, что крепко спит. Для него она не бывшая. Для него, как раз она самая настоящая, любящая и заботливая. Разглядывая ребёнка, чуть прижимает его своим телом, но так, чтобы тому было тепло и безопасно. Она немного подтягивается вверх. Опять очень осторожно, так, чтобы её голова могла прикрыть его, светлую головку, закрыв от окна. Тревожно и нежно смотрит на ребёнка. Тот сладко причмокивает во сне розовыми, пухлыми губками. Ну, вот, милый, всё позади! Только ты, да я! И никто нам не нужен, сами справимся! Женщина прикрывает веки. «Что? Что дальше? Деньги! – Трогает мочку уха. – Заложу серьги – раз, обручальное кольцо – так. Что ещё? Ах, да, золотые часики, ещё цепочка. Дать телеграмму подруге?! Какой подруге? Что это я? Нет, не станет он искать её у подруг! Господи! Да никто не будет искать, никто не хватится! Нет у неё больше подруг. Все они на его стороне! Лучшая подруга – любовница мужа! Банально, стыдно. Тяжело до невозможности! Сердце рвётся на части. Обидно и мерзко не только за него, которого любила больше всех на свете, бесконечно доверяла, – мерзко за себя! Слепая, глупая курица! Вот, кто ты есть! Курица?

Ну, это мы ещё посмотрим! Ей казалось в эту минуту, – многие с облегчением вздохнут, что нет её больше в том городе. Растворилась. Он, этот город остался где-то там, не так ещё далеко, но всё же, – позади. А прокопчённый поезд несётся, сейчас так кажется, всё равно, – куда, стремительно сокращая или наоборот, увеличивая дистанцию между прежней и новой жизнью. Ночной состав мчится по знакомой ему колее, лязгая и посвистывая, будто от холода, сквозь стылую зимнюю мглу. Его дальний путь, как в былые времена, сопровождает верная прислуга, – сумасшедшая какофония, сотканная из дружного стука, заплывших мазутом, колёс, грохота и скрежета вагонов, давно отработавших свой срок, повидавших всякое на своём веку.

Она плотнее сжала веки. Монотонный звук становится слабее. Всё глубже растворяется в толще перины, накрывшей её тёплой мягкой волной. Ещё немного, она погружается в короткий и тревожный сон.

Что-то клацнуло, ударилось в дверь, она вздрогнула, приподняла голову. В купе, бесцеремонно громко разговаривая, вошли два молодых человека. Она неприязненно взглянула на них, даже пыталась рассмотреть лица. Мужчины были немногим старше её. Оба высокого роста, крепкие, одеты тепло, дорого и очень стильно. Взгляд остановился на внешности одного из них. Он вёл себя спокойно, периодически делал замечания второму приятным тихим баритоном, да и выглядел более интеллигентно. Длинные тёмные волосы, аккуратно убранные в хвост, открытое, правильных черт лицо, – она непроизвольно отметила это про себя и немного успокоилась. Его спутник встревожил её: лицо равнодушное, отстранённое, глаза холодные, колючие, – показалось, он был не совсем трезв. Она не ошиблась. Со стуком, бросив дорожную сумку на верхнюю полку, тот, другой не обратил никакого внимания на нижнюю полку, где спал её малыш.

Завалившись на полку напротив, чуть заплетающимся языком стал горячо вслух обсуждать план на вечер. При этом восхищённо живописал внешность девушек-пассажирок, ехавших в другом вагоне. Она поняла из разговора, – с ними успел познакомиться прямо на платформе. Возбуждённо, очень цинично и грубо стал излагать собственные планы в отношении этих самых девушек-подруг.

Услышав непристойные слова, женщина не выдержала, поднялась и взглянула тому, что был, не совсем трезв, в глаза.

– Фь – ю – ю – ить! – Присвистнул подвыпивший демонстративно разглядывая её всю с ног до головы. – Вот это, да! Не думал, что в таких дырах обитают вот такие нимфы! – Продолжая наклонять голову, вызывающе разглядывать попутчицу.

– Не ори! Ребёнка разбудишь! – Услышала возмущённый шёпот. Затем, более мягкое: – Михаил! – Представился тот, который больше молчал, и лишь изредка пытался урезонить не в меру распоясавшегося товарища. Извиняясь за его поведение, добавил: – Не обижайтесь! Это он от радости, что домой, наконец! Кончились наши мытарства, – командировка на краю света!

– Я и не думала на вас обижаться! Хотя, вы мне чуть не разбудили ребёнка, а так, какие обиды…

– Вот это я понимаю! – Подхватил «первый». И она только сейчас заметила, что парень не просто выпивший, а изрядно навеселе. – А как насчёт знакомства? Извините, не представился! Андрей! Можно просто, Андре! Ну, так, как? Выпьем за знакомство? – Затем пьяно улыбнулся и язвительно произнёс: – Глянь, Мишель! И топать никуда не надо! – Услышав этот развязный тон, почувствовала: с таким соседством впереди её ждут другие, вероятно, более крупные неприятности. Женщина напряглась.

Михаил же выразительно посмотрел на своего друга и, ничего не сказав, отвернулся к окну. «Андре» потянулся за сумкой. То ли сумка была небрежно пристроена на полке, то ли её хозяин был неловок из-за своего неадекватного состояния, – посыпались консервы, пакеты с едой, какие-то вещи. Ребёнок проснулся и заплакал. Женщина пыталась успокоить малыша. Тот не унимался, пришлось взять его на руки, прижать к себе, успокаивая. – Ну, прости, прости, милый! – Заплетающимся языком извинялся «Андре». Пьяно подмигивая ребёнку, стал доставать из пакетов еду. Тушка курицы с золотистой кожицей не легла, а шмякнулась, вырвавшись из нетрезвых рук прямо на стол, первой. Затем градом попадали апельсины, яблоки, батон сырокопчёной колбасы, консервы с икрой, крабами. Часть продуктов оказалась на полу. Малыш засмеялся и потянулся за яблоком. – Вот это я понимаю! – Снова весело повторил, словно попугай, Андре. – Наш человек!

Она внезапно подумала: «Андре», видимо, не жадный и неплохой человек в жизни. Но нынешнее его состояние, кроме неприязни и омерзения, не вызывало у неё никаких других чувств. Слегка потерев яблоко о дорогие, утеплённые джинсы, протянул ребёнку. Женщина, перехватив яблоко, вернула на место.

– Вот, значит, как? Брезгуем, что ли? Я не понял! – Обиделся «Андре».

Только сейчас она вдруг отчётливо почувствовала страшный голод. Она забыла о еде с тех самых пор, как… «Боже мой, сколько же прошло времени? Быстрые, на скорую руку, сборы, затем вокзал. Первый попавшийся поезд. На самолёте не полетела. Во-первых, не хватало денег, во-вторых, ей глупышке, почему-то казалось, что он рванёт за ней в аэропорт… Да, пошли вторые сутки». – При виде такого количества еды закружилась голова. С силой потёрла висок.

– Вам плохо? – Спросил Михаил, озабоченно глядя ей в лицо. – Сейчас, сейчас, где-то вода была! – Засуетился мужчина. – М – м, как вас звать? Мне же надо как-то вас называть! Вам не кажется?

Она вдруг почувствовала себя совсем беспомощной и, поддавшись его напору, ответила: