Коллектив авторов - Философия и методология науки. Учебное пособие

• Название: Философия и методология науки. Учебное пособие
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Философия
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-06-2119-1

Представлен современный взгляд на основные проблемы философии и методологии науки в связи с процессами глобализации и кардинальных изменений в сферах экономики, политики, культуры на рубеже XX–XXI вв. Дается системное и методически обоснованное изложение курса «Философия и методология науки». Рассматриваются сложные дискуссионные вопросы современного философского знания.

Предназначено аспирантам, магистрантам и соискателям, будет полезно студентам, изучающим курс философии, а также тем, кто интересуется актуальными проблемами философии и науки.

---

Отрицательное воздействие природно-климатической и географической среды на издержки производства в восточнославянских странах всепроникающе и многоаспектно. Так, восточные славяне живут по сравнению с западноевропейскими народами в более дорогих и менее комфортабельных домах. Стоимость строительства жилых домов, гражданских и промышленных объектов в восточнославянских странах в 2–3 раза выше (в зависимости от вида строительства), чем в Европе. Соответственно выше и амортизационные выплаты, а здания менее долговечны. Чтобы, например, российский рабочий просто выжил, когда температура воздуха ниже 10 градусов, ему надо построить это самое жилье, с толстыми стенами и глубоким фундаментом, отапливать его от 6 до 8 месяцев, обеспечить себя теплой одеждой и хорошим питанием (в условиях холодного климата требуется больше калорий) и т. д. Удовлетворение всех этих потребностей почти совсем лишает восточного славянина многих других «радостей» жизни – автомобилей, круизов, дорогой бытовой техники и т. д.

Насаждаемое мнение о том, что русские жили и живут хуже и беднее, чем их западные соседи из-за своей лени и головотяпства просто поражает своей неправдой и абсолютным непониманием специфики исторической судьбы русского народа. С учетом всей совокупности особенностей естественной среды обитания русских становится очевидно, насколько талантливее и трудолюбивее они должны были быть, чтобы добиться подобия в качестве и уровне жизни с теми, с кем их сравнивают. «Так, среднестатическому материковому русскому 60-й параллели только для обеспечения жизнедеятельности ежегодно необходимы 4 т условного топлива, которые не нужны тому же среднестатистическому американцу 35-й параллели, обосновавшемуся на узком – сравнительно с Россией – участке суши, омываемой с двух сторон океанами. Один только этот показатель объясняет различия в целях и характере экономического поведения, в культуре и социальных приоритетах, в размерах жилища и пищевом рационе, в ритме музыки и женских украшениях… непонимание этих объективных закономерностей является источником подражательных действий, имеющих для русского общества весьма негативные последствия»[48].

Обратимся к простой иллюстрации. Представим себе два одинаковых завода с равным уровнем развития технологии и подготовки кадров, расположенных где-нибудь в районе Витебска или Екатеринбурга (там, кстати, сосредоточено большое количество промышленных предприятий) и на Западе, где-нибудь на берегу моря в Нидерландах или во Франции. Себестоимость продукции, произведенной в восточнославянском регионе, оказывается на мировом рынке в 1,5–1,7 раза выше, чем продукции, произведенной в Нидерландах или Франции. Это происходит потому, что ровно настолько больше в условиях нашего климата и географии необходимо затратить средств на энергоресурсы, коммуникации, транспорт и т. д.

Следствия этой простой арифметики просто трагичны: в условиях открытого общества (мира без границ) коллапс российской неконкурентоспособной промышленности неизбежен. Частные предприниматели в этой ситуации, не желая работать в убыток, немедленно направят свою деловую активность и имеющиеся в их распоряжении свободные средства туда, где они еще могут приносить прибыль. Например, на вывоз древесины, редкоземельных металлов, нефти, газа и т. д. Что, собственно, и произошло в России. В конечном итоге, все это неотвратимо ведет к безграничной власти транснациональных карпораций над Россией в целом и над всеми ее регионами в отдельности. А это в свою очередь означает, что трансформация России в пропагандируемое идеологами нынешней модели глобализма открытое общество есть верный путь к ее гибели как сколь-нибудь значимого государственного образования на мировой арене.

Всякая экономика (рыночная в том числе) развивается и функционирует в определенных конкретно-исторических условиях и не может быть нейтральной по отношению к ним. Уже только поэтому экономическое развитие носит многовариантный характер и не является одновариантным для разных регионов, стран, цивилизаций. Попытка же рассматривать лишь одну экономическую систему (в данном случае капиталистическую рыночную экономику) как образец – модель для всеобщего подражания, как некий универсальный, всегда тождественный самому себе механизм, способный в принципе функционировать в любой стране, были бы только на то желание и воля политической элиты и деловых кругов, есть не что иное, как новая эпохальная иллюзия.

Капиталистическая рыночная экономика, которой ныне так стремятся придать характер универсальности, возникла и получила возможности для своего бурного развития только в определенных, можно даже сказать уникальных, условиях и обстоятельствах. Хорошо известна мысль выдающегося немецкого социолога XX в. Макса Вебера о том, что капитализм случается с человечеством только один раз в истории и больше не повторяется, поскольку для его зарождения нужно стечение ряда благоприятных обстоятельств, которые очень резко соединяются вместе, т. е. само становление и функционирование капиталистического общества детерминировано целым рядом факторов и условий природно-климатического, исторического и социокультурного порядка.

Таким образом, природно-климатический фактор, «местопребывание» и «местонахождение» того или иного народа в первую очередь определяют тип и формы хозяйствования, которые у него возникают и развиваются. Подобно тому как плужное земледелие только и могло возникнуть примерно между 15° и 40° северной широты, так и капиталистическая рыночная экономика могла сформироваться и получить соответствующее условие для своей экспансии лишь примерно в такой же природно-климатической среде (Западная Европа). Во многих других регионах, в частности в природно-климатических условиях восточнославянских стран, успешное функционирование рыночной экономики типа западноевропейской было объективно невозможно. Как показано в ряде публикаций, мучительно затяжной и беспросветно-тупиковый характер рыночных реформ в значительной степени объясняется объективными преградами, лежащими на пути вестернизации России. «Такой объективной преградой, – пишет российский исследователь Е. Стариков, – являются природно-климатические условия, минимизирующие прибавочный продукт, который в условиях России приходилось буквально «выдирать» из хозяйства на принципиально нерыночной, принудительно-неэквивалентной основе. Попытка заменить принципиально-силовую перекачку (редистрибуцию) скудных ресурсов их свободной (рыночной) циркуляцией приводит в условиях бедного общества к еще большему обнищанию и люмпенизации»[49].

Пора осознать, что дальнейшая либерализация экономики восточнославянских стран, прежде всего в направлении максимальной открытости и минимальной государственной протекционистской защиты, неизбежно ведет в характерных для этих стран природно-климатическом и социокультурном контекстах к полному экономическому краху. В условиях «максимальной внешней открытости» в восточнославянских странах вообще не будет своей перерабатывающей промышленности – основы социально-экономического и интеллектуального развития и трамплина для прорыва в постэкономическое общество.

Именно в природно-климатических, географических и социокультурных особенностях восточнославянской цивилизации кроются причины многократных неудач либеральных реформ. Реформаторы различных мастей уже 300 лет пытаются вывести устойчивый маятник российского бытия на режим другого маятника – европейского или западного типа. По разным оценкам, за последние 300 лет было предпринято 14 таких попыток[50]. Хотя, по существу, нет никаких оснований утверждать, что западноевропейский маятник лучше или хуже восточнославянского. Он просто другой, но этим обстоятельством наши реформаторы всегда пренебрегают. Как бы там ни было, однако на территории восточнославянских стран устойчиво воспроизводится один и тот же тип культуры, который слабо трансформируется, несмотря на изменяющиеся внешние формы, и который однозначно себя проявляет во времена социальных потрясений.

Ряд авторов совершенно справедливо, на наш взгляд, считают, что стремления стать Европой, войти в европейский дом, которые в царской России наиболее концентрированно выражали сначала Александр II, а затем П.А. Столыпин и его последователи, привели через февральский государственный переворот и временное правительство к Октябрьской революции[51]. А в условиях современности попытки «перестроить» российское общество по западноевропейским образцам, без учета его фундаментальных цивилизационных особенностей поставили русский народ на грань выживания.

Если бы люди, взявшиеся в свое время осуществлять рыночные реформы в России и других восточнославянских странах, хотя бы в незначительной степени обладали чувством национальной почвы, должным уважением к специфике и исторической судьбе своих народов, то им нетрудно было бы понять, что всеобщая капитализация в этих странах путем полного разрушения государственной собственности и целостного народнохозяйственного комплекса, созданного ценой невероятных жертв и усилий народа, в принципе неприемлема.