Борис Флоря - Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

• Название: Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)
• Автор: Борис Флоря
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91674-082-0

Монография посвящена исследованию отношений России с её западными соседями в те годы, когда после Переяславской рады и присоединения Украины Русское государство прилагало большие усилия для решения главных стоявших перед ним внешнеполитических задач – объединения всех восточнославянских земель и завоевания выхода к Балтийскому морю. Работа основана на обширном документальном материале из разных фондов Российского государственного архива древних актов.

---

Все это давало серьезные основания для поворота на путь открытого конфликта со Швецией. Отражали эти соображения и тексты соглашений действительные замыслы шведских правящих кругов или прежде всего планы и надежды сторонников прошведской ориентации среди магнатов и шляхты Речи Посполитой?

Летом 1655 г., когда Швеция готовилась к войне с Польско-Литовским государством, была завершена работа над инструкциями для посольства, отправленного в Москву, чтобы подтвердить Столбовский договор. Послы должны были предложить заключить союз против Речи Посполитой и соглашение о разделе Польско-Литовского государства. Подготовленные предложения предусматривали переход под русскую власть восточной части современной Белоруссии с Витебском, Полоцком и Борисовом, а южнее граница должна была идти по рекам Случ и Горынь. Однако шведские уполномоченные не имели права подписывать такое соглашение, оно должно было быть послано на утверждение королю. Очевидно, конкретные условия такого соглашения зависели от того, каких успехов шведы сумеют добиться в ходе войны[184]. Как показано в предшествующем изложении, при вводе шведских войск на территорию Великого княжества Литовского шведские военачальники старались избежать каких-либо столкновений с русской армией. Когда в заявлении о переходе под шведскую власть участники собрания под Кейданами потребовали, чтобы русские войска были тем или иным способом оттеснены за Днепр, М. Делагарди и Б. Шютте сообщали королю, что, по их мнению, эти предложения нельзя принять[185]. И позднее попытки литовских магнатов развязать войну с Россией встречали отрицательную реакцию в королевской ставке[186]. Вместе с тем соглашения, по которым шведский король обязывался вернуть Речи Посполитой утраченные земли, были заключены. Это было одним из главных условий, на которых магнаты и шляхта Речи Посполитой соглашались принять шведскую «протекцию». Если шведский король хотел прочно утвердиться в Речи Посполитой, ему следовало позаботиться об исполнении этих обязательств. К тому же они никак не противоречили тем концепциям шведских правящих кругов, которые разрабатывались осенью 1654 г. и получили свое выражение в высказываниях ряда членов риксрода.

В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что шведские послы, располагая упомянутыми выше инструкциями, не выдвинули никаких предложений о дополнении Столбовского договора соглашением, в котором были бы установлены границы между государствами на территории Восточной Европы. В своей грамоте от 16 января 1656 г. (о чем уже говорилось) Карл Густав предлагал царю прислать к нему «великих» послов для заключения соглашения о границах. Тем самым заключение такого соглашения отодвигалось на неопределенное время.

Как отметил А. Котлярчук, после заключения договора в Кейданах ряд литовских офицеров получили грамоты на имения в районах Гродна, Ошмяны и Лиды, то есть на землях, занятых русскими войсками[187]. Но этими отдельными небольшими пожалованиями дело не ограничилось. 6 ноября 1655 г. М. Делагарди дал Богуславу Радзивиллу, одному из главных сторонников прошведской ориентации в Великом княжестве Литовском, охранную грамоту на его владения. Помимо родового владения Богуслава – Слуцкого княжества к принадлежащим ему землям были причислены Несвиж – владения другой линии рода, а также такие города, как Пинск, Слоним, Быхов, Ляховичи[188]. Вслед за выдачей этого документа высланные из Слуцка войска в декабре 1655 г. заняли Несвиж и Мир, была и попытка захватить Ляховичи[189].

Но этим дело не ограничилось. В марте 1656 г. А. Волакс прислал охранную грамоту М. Делагарди в Вильно с сопроводительным письмом («инструкцией»), в котором говорилось, что король поручил Волаксу взять эти земли под свою охрану, и содержалось требование, чтобы русские войска не вступали на эти территории[190]. Таким образом, шведские власти выступили с притязаниями на всю юго-западную часть Великого княжества Литовского. В грамоте царю от 25 января 1656 г. сам Карл Густав заявил о своих правах на Слуцк и Брест[191]. Отклонение таких претензий могло стать достаточной причиной для войны. Эти факты, как представляется, дают достаточное основание для вывода, что для шведских правящих кругов на рубеже 1655/56 гг. перспектива возможной войны с Россией являлась и близкой и реальной. Положение изменилось, когда на польских землях началось восстание против шведов.

В своей записке шведские дипломаты отметили, что вмешательство Карла Густава в польские дела было главной, но не единственной причиной войны. Другой важной причиной было стремление царя утвердиться на Балтийском море[192]. О тех факторах, благодаря действию которых вопрос о поисках выхода к Балтийскому морю именно в середине XVII в. приобрел для русских правящих кругов важное значение, писал в свое время О.Л. Вайнштейн[193]. Исследователь справедливо отмечал, что доходы от обложения внешней торговли представляли для русского правительства особое значение, как «наиболее концентрированный и наилучше контролируемый объект фискальной эксплуатации». Для страны, не имевшей своих месторождений драгоценных металлов, как Россия в середине XVII в., внешняя торговля была одним из главных источников их добывания[194]. Поскольку порты, лежавшие на путях, связывавших Россию со странами западной Европы, находились под властью Швеции, происходивший в этих портах товарообмен облагался именно здесь торговыми пошлинами, поступления от которых пополняли шведскую казну. Концентрации именно в этих местах товарооборота между Россией и странами Западной Европы способствовала политика шведских властей, закрывавшая западноевропейским купцам путь в Россию, а русским купцам путь на Запад. На территории самих ливонских городов непосредственная торговля между русскими и западноевропейскими купцами была запрещена, товарообмен происходил благодаря принудительному посредничеству немецких купцов – подданных шведской Короны, наживавшихся на этом[195].

Невыгодные для России стороны этого порядка с особой остротой обозначились в середине XVII в. 40–50-е гг. XVII в. стали временем значительного расширения объема русской внешней торговли на балтийском направлении, о чем говорит имевшее место в эти годы увеличение в несколько раз доходов от торговых пошлин, собиравшихся в ливонских портах[196]. Установление контроля над ливонскими портами (прежде всего над Ригой, через которую поступало на внешний рынок до 2/3 товаров с территории Восточной Европы) могло бы стать очень важным дополнительным источником пополнения русской казны[197]. «Балтийский бум» (выражение современного исследователя) 40-50-х гг. XVII в. привел к расширению круга участников торговли с русской стороны (наряду с купцами из Пскова и Новгорода в ней все более активное участие стали принимать купцы из Москвы и Ярославля) и накоплению в их руках крупных партий товаров и капиталов, росту их активности, находившей выражение в многочисленных торговых поездках[198].

Середина XVII в. отмечена и первыми попытками русских купцов самостоятельно посещать европейские порты (в частности, Любек), что наталкивалось на противодействие шведских властей[199]. К середине XVII в. русское купечество стало важной активной силой, способной (при отсутствии барьеров) к самостоятельному выходу на европейский рынок. Такая перспектива не могла оставить равнодушными русские правящие круги, тем более, что выход на европейский рынок способствовал бы не только обогащению купцов, но и успешной реализации казенного товара, принадлежавшего царю, которым зачастую купцы и торговали. Неслучайно шведские послы отметили в своей записке, что царь «является самым большим купцом в своей стране»[200].

В 1652 г. Алексей Михайлович обратился к курляндскому герцогу с предложением построить для него в Митаве 4 корабля, чтобы затем они плавали по Балтийскому морю вместе с кораблями герцога[201]. Еще до начала летней военной кампании 1655 г. 22 июня была подготовлена царская грамота с предложением городу Гданьску перейти под русский протекторат, а царь обещал подтвердить все городские права и привилегии. Отправленный с этой грамотой псковский купец Никита Иевлев не мог проехать в город, уже блокированный шведскими войсками и флотом[202]. Все эти факты говорят о попытках поиска обходных путей вокруг барьеров, поставленных шведскими властями на пути из России в Европу. В 1656 г. было принято решение сломать их силой.

Анализируя причины, побудившие русское правительство принять решение о войне, шведские послы отмечали неблагоприятные для Швеции изменения в международной обстановке, выступления враждебных Швеции держав. Особенно значительную роль, по их мнению, сыграла деятельность австрийских дипломатов, внушавших Алексею Михайловичу различные «подозрения» относительно шведских планов[203].

Как представляется, роль этого фактора была шведскими дипломатами явно преувеличена, но влияние на русскую внешнюю политику изменений международной обстановки на рубеже 1655/56 г. отрицать невозможно.