Ярослав Полуэктов - DUализмус. Семя льна

• Название: DUализмус. Семя льна
• Автор: Ярослав Полуэктов
• Жанр: Русское современное

В этот сборник вошли фрагменты из романов «ЧоЧоЧо», «Наиленивейший графоман» и несколько разрозненных историй из так называемого «Семенного фонда» для будущего льняного полотна невероятной мощи. – Для того, чтобы фокус удался, материал должен «отлежаться», – считает автор.

---

– Вы своих денег не знаете?

– Знаем. Отдайте. Пожалуйста.

(Конечно! они же меченые инициалами. Чего их, право, теребить).

– После отдадим, если…

– После чего, извините, если?

– Проверим до конца машину и тогда посмотрим.

– Проверяйте. Смотрите. Мы не против.

– Не грубите.

Молчание. Проверяют с начала до конца. И в обратном порядке. Обшарили называется.

Ещё раз попинали шины.

– Воздух щас спускать начнут, – подумал молодой.

Не стали. Заглянули ещё раз под днище. Залезли ещё раз на крышу и ещё на раз пошукали в чемодане.

Слава богу, не заставили скручивать винты. Это хлопотно и в условиях цейтнота совсем не интересно.

Пораспахивали и простучали дверцы ещё раз.

(Мы похожи на жуликов?)

Ничего нет подозрительного. Наркотой (к сожалению) даже не пахнет.

– А сами будто замороженные, – думает главный наркоспец.

Он припёрся без натасканной Жучки, и ему без Жучки тяжко. Нюх у него не тот, что у Жучки. Товарищи по службе молча и скорбно выражали коллеге комплект презрения.

За собаку больше наркспеца переживает Малёха. Ему меньше всех здесь нужна собака:

– Где же, блЪ, собака? Померла или сидит в сортире и скоро придёт? Чтоб ей там сдохнуть!

– Рыльце-то, похоже, у парня в пушку, – закрадывается подозрение у Бима. – Поди, не всё выложил, сучончик. Припрятал, как пить дать!

– Наркотики, запрещённые предметы, оружие, золото, драгоценности, спиртное вывозим?

– Вывозим.

Вот те и на! Пограничники переглянулись. Вот она где русская простота!

– Что из перечисленного?

– Белорусское пиво, бутылку вашего hереса…

Херес был произнесён с особой интонацией.

– Просто хереса! – рявкнула оскорблённая фуражка.

– Нашу водку… просто водку (осталось совсем чуть-чуть), колбасы в ассортименте, мясо копчёное и…

– Хорошо, хватит перечислять. Говорите по сути. Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько выпили и съели? И что вывозите?

– Всё, что не съели вчера… из вашего магазина.

– Просто из магазина. И как, понравилось?

– Очень вкусно.

– Хорошо. Что в бутылке?

– Я честно сказал: беларусьводка.

Понюхали. Поправили: «Просто водка. Выливайте».

– Зачем?

– Бутылка открыта. (ага, коктейль Молотова, ща взорвётся) На границе не положено. Вдруг подожжёте.

Ну дела! Вылил в газон.

– Сюда нельзя.

– Поздно сказали. А стекло куда?

– Стекло туда, куда вы вылили… Так поступать некультурно даже. А вы находитесь на границе не своего государства. А вы у себя дома куда выливаете?

Хмыкнула Кирьяна Егоровича носоглотка. Ксан Иваныч посмурнел всем телом и не стал чесать пузо, хотя желалось. Малёха превратился в ком страха, хотя лучше бы в горсть смеха.

– Я и говорю: куда пустую бутылку деть?

– А! Понятней выражайтесь. Бутылку… поозирались… вон в тот контейнер.

– Малёха, отнеси!

– Я же не пил.

(Ну и что же, смотрел как мы пили! – Соучастник).

Отнёс самый старший, хотя тоже (якобы) не пил. А если и пил, то понарошечную капельку. Выбросил.

– Так?

– Что так?

– Всё в порядке?

– Нет. Сигареты?

– Есть.

– Сколько?

– Каждому по блоку.

На самом деле в два раза больше. И по три-четыре пачки по карманам, и в клапанах дверец, и в багажнике, и россыпью: путешественники готовились со знанием дела.

– Запрещено. Читали правила?

– Читали. Всё как положено в международных правилах согласно подписанному договору.

– Со вчерашнего дня в Шенгене новые нормы. (Предусмотрительный Ксан Иваныч был прав. Неожиданности возникают буквально из ниоткуда).

– Как это? На что?

– На сигареты, на табак, на спиртное.

(Гроза! Гром средь…)

– Забирайте лишнее, – пригорюнившись. – Хотя бы надо предупреждать… за месяц.

Простили мальчиков. Лишнего не забрали.

– Тут можно курить? – осмелел Бим.

Курнула вся толпа. Пограничники тоже. Временно постояли в кураже кружка. Не будучи друзьями, изучали устройство асфальта.

– Ремонт нужен, – сказал Бим. – Дерьмецовый асфальтик.

– У себя ремонтируйте.

– Мы волосатые.

– Нам без разницы. Сами не лысые.

Накурились.

Следующий этап: «А ну-ка дыхните».

(Вы не гаишники ли?)

– Ну ладно. Куда?

– Сюда. Теперь Вы, Вы и Вы.

– Пили?

– Естественно. Мы же не в самолёте. Выпили понемножку. Все, кроме водителя.

– Я не пил, – обособился Малёха.

Ксан Иваныч с вечера выпил изрядно, но всю ночь в карауле рта дежурила жвачка. И зажевал Ксан Иваныч с утра чем-то эффективным. Дополнительно прыснул одеколону в лацканы. А пиджак помят. Хоть и красив, и плюшев.

Пограничникам видимо снова вспомнилось бревно.

– Время, что ли, тянут? – подумалось Кирьяну Егоровичу. – Ну и зачем, интересно? На измор хотят взять? Не выйдет. У нас билетов нету.

Точно. Начинается: «Так, и зачем вам теперь бревно без топора?»

– Забирайте бревно, – излишне торопясь, ответствовал Ксан Иваныч. Ему без этих ста с лишним килограмм даже лучше.

Бим сопротивляется: «Это мой Пень. Частная собственность. Не отдам».

– Так, тогда ещё раз и подробнее: зачем Вам бревно?

– Везу Пенёк в Париж.

– Зачем именно в Париже бревно? (На Пень не реагируют. Не чувствуют большой буквы в торжественном этом слове).

– Я ещё валенки хотел взять.

– Сувенирные? На продажу, для подарка? А где валенки? Можно полюбопытствовать?

– Дома в спешке забыл.

ИЗДЕВАЮТСЯ! – враги подумали враз.

– Уточните ещё: «Зачем бревно в Париже?»

– У Эйфеля на нём посидеть в валенках.

– Шутите?

– Истинная правда. Сфотаться на нём хотел.

– Зачем?

– Я фотохудожник.

– Вы шутник!

– Я русский волосатый.

– Видим, что русский шутник. Что в бревне… волосатый шутник?

– В пне древесина и сердцевина. Немного корней. Распилите, если хотите.

– Назад захотели?

– Нет, я вперёд хочу. В Париж еду.

– Езжайте без бревна.

– Без Пня не могу. У меня цель, – и поправился, – две цели.

– Вытаскивайте бревно. Мы посмотрим.

– Вы поможете?

– Ещё чего!

– Вызывайте подъёмный кран.

– Зачем?

– Мы грузили его впятером. А нас четверо.

– Что на вашем (бля) пне-бревне за надрезы?

– Я его пилил, потом склеивал.

Складки удивления во лбах.

– Зачем пилили?

– Чтобы в двери пролезло.

СДАЛИСЬ: «Ну же и идиоты! Хрен с вами. Пусть лежит».

Ксан Иваныч: «Вещи можно назад складировать?»

Бим: «Взад».

– Назад! (Полнейшие идиоты. Может врача вызвать? Хлопотно звать врача). – Да. И, пожалуйста, побыстрее. Вы нас задерживаете.

(А вы нас разве нет?)

– Спасибо. Вы нас выручили.

– Отдайте им топорик в виде исключения.

– Спасибо.

Действительно, кому нужен этот расчудесный пень-бревно без топорика.

– Мы вас на обратном пути проверим.

– Очень приятно! Мы с вами тоже готовы встретиться.

(Обратный путь в Россию планировался через Хельсинки. Билеты на паром оплачены заранее. Идите в жопу).

– Билеты на обратную дорогу?

– Мы на машине.

– В отелях бронь есть?

– По месту решим. Мы свободные путешественники.

– Мотели, кемпинги, хостелы, так?

– Разумеется.

– Дорожная карта Европы?

– Бумажная и в Гугле.

– Компьютер везёте?

– Ноутбук.

– Декларировали?

– Зачем?

– Хорошо. Справка о…

– Есть.

– Гринкарта?

– Есть.

– Джипиэс?

– В машине.

– Возвращаемся через?

– …Белоруссию.

Это слаженным хором. О Финляндии договорились молчать как пярнусские рыбаки в российских водах. Как гринписцы молчат за решёткой.

– Приятного пути.

– Честь имеем.

Ксан Иваныч зелёный от макушки.

Круговое движение да и про «те» не забудь… те

Теги иллюстрации:

«-те», круговое движение, небесные Машка и Катька, рулоны текста

Порфирию Сергеевичу Биму-Нетотову очень нравилась задумка с уважительной пристройкой «-ТЕ» к заднему фасаду глаголов повелительного наклонения единственного числа. Вовремя приляпываемая либеральная пристройка помогала выкружить даже в тех горячих ситуациях, когда разговоры шли на повышенных тонах. И когда все обращения осуществлялись на грубое «ты» (козёл, идиот, сука распоследняя, блЪ).

А также в качестве второго номинанта Биму импонировало и грело душу тела уёмистое словечко «клумба». Термин спонтанно родился где-то на полпути. И «вдля спроку сжотом» виде обозначало «любое круговое движение»: по трассе или по улице независимо от диаметра огибаемой окружности. Огибаемая колёсами окружность, как ни верти, составляла размер в два пи и, как правило, охреневающе малого Rадиуса.

Термин же «круговое движение» произносится категоричными навигаторшами – иностранкой Катькой и русской Машкой с некоторым пренебрежительным оттенком.

По их мнению, круговое движение из типового набора – примитивнейший элемент дорожного испытания по сравнению с прочими трюками мат-анализа, достойными профессоров биробиджанского конного цирка.