Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности

• Название: Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94201-543, 978-5-94201-542-8

«Особенная часть уголовного права представляет собой относительно самостоятельную сферу российского уголовного права в целом. Ее относительная самостоятельность обусловлена тем, что именно в нормах Особенной части непосредственно очерчивается круг уголовно наказуемых деяний, содержится перечень конкретных уголовно-правовых запретов, устанавливаются санкции за их нарушение…»

---

В процитированном решении Конституционный Суд не рассмотрел вопрос о толковании уголовного закона при коллизии его с другими отраслями права. Верховный Суд обратился в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности ч. 1 ст. 228 УК. По мнению заявителя, содержащаяся в ней норма не соответствует ст. 54 Конституции, поскольку, предусматривая уголовную ответственность за незаконное приобретение или хранение без целей сбыта наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере, она тем самым препятствует применению введенной в действие с 1 июля 2002 г. ст. 6.8 КоАП, устанавливающей административную ответственность за незаконное приобретение либо хранение без цели сбыта наркотических средств без обозначения предельных размеров количества соответствующих средств или веществ.

Верховный Суд считал, что КоАП не смягчает и не устраняет уголовную ответственность за приобретение и хранение наркотических средств в крупном размере, что это не противоречит ст. 54 Конституции об обратной силе закона.

Конституционный Суд отказал в принятии к рассмотрению запроса Верховного Суда на том основании, что вопрос об оценке соответствия положений ч. 1 ст. 228 УК ст. 54 Конституции в связи с изменениями, внесенными в КоАП, фактически сводится к требованию о принятии Конституционным Судом решения о выборе нормы, подлежащей применению при квалификации противоправных деяний, подпадающих, по мнению Верховного Суда, под признаки нескольких правовых норм. Разрешение данного вопроса в компетенцию Конституционного Суда не входит[102].

Определение Конституционного Суда, конечно, правильное. Однако квалификационные вопросы сохраняются. Норма какого кодекса или иного федерального закона должна применяться при коллизионности УК и иного законодательства? Применяться должна норма по предмету регулирования. Нарушение порядка оборота наркотических средств регламентируют и УК, и КоАП. Однако они неколлизионны. УК запрещает оборот наркотиков без цели сбыта в крупном размере (ч. 1 ст. 228); ст. 6.8 КоАП – не в крупном, хотя о размере вообще не упоминает. Отсюда следует, что величина размера ущерба порядку оборота наркотиков, определяемая размером предмета – наркотических средств и психотропных веществ, является разграничительным признаком. Нормы УК и КоАП о наркотиках бланкетны, отсылают к постановлению Правительства о перечне запрещенных наркотических средств, в котором определяются и величины, признаваемые крупным размером. Оно и определяет те самые границы преступления и административного проступка.

Криминализация и декриминализация правонарушений, к которым в бланкетных статьях отсылает УК, влияют на решение вопроса об обратной силе уголовного закона. Статья 10 УК не содержит рекомендаций на этот счет. Однако очевидно, что если, например, Федеральный закон «Об оружии» запретил к обороту или, наоборот, разрешил оборот того или иного оружия, бланкетность уголовно-правовой нормы обязывает УК при квалификации деяний следовать предписанию Закона об оружии.

Вопрос о квалификации общественно опасных последствий возникал на практике до 1 января 2004 г., когда вместо МРОТ они стали измеряться в рублях. Квалификация по бланкетным нормам при изменениях МРОТ также должна была подчиняться требованию ст. 10 об обратной силе уголовного закона.

Таким образом, все изменения в сторону полной или частичной декриминализации деяний, произведенной в диспозициях норм УК, оцениваются при квалификации как действующие с момента уголовно наказуемого приготовления и покушения.

Обратная сила закона при квалификации носит абсолютный характер, распространяется на все без исключения диспозиции норм УК, в том числе на бланкетные и промежуточные.

Квалификационные аспекты территориального действия УК связаны, в частности, с оценкой: а) действий, совершенных на территории РФ, последствия от которых наступили за пределами России; б) действий, совершенных в группе преступлений транснационального характера; в) преступлений, совершенных в группе с участием российских и иностранных граждан за пределами РФ; г) преступлений, совершенных российскими гражданами на иностранных морских судах.

Квалификация деяний, начатых на территории России и завершившихся на территории другого государства, зависит от того, интересам какого государства причинен ущерб. Такие преступления совершаются чаще всего путем использования компьютерных технологий. В известном деле В. Леви еще до принятия УК 1996 г. виновный посредством компьютерных махинаций похитил в Ситибанке 400 тыс. долларов. Хищение, начатое в России, завершилось в США. Тогда еще не было норм в УК о компьютерных преступлениях. Материальный ущерб был причинен американскому банку. Поэтому деяние В. Леви не могло быть квалифицировано по УК РСФСР. Договор об экстрадиции между РФ и США не был тогда заключен. Когда В. Леви оказался на территории Англии, он был экстрадирован в США и осужден на довольно короткий срок. О его соучастниках информация не поступала.

После 1 января 1997 г., когда вступил в силу УК РФ с главой 28 «Преступления в сфере компьютерной информации», действия лиц, использующих хакеров для совершения преступлений против другого государства, квалифицируются по статьям данной главы, поскольку территориально деяния совершены в России. Ущерб другому государству подлежит квалификации по УК этого государства. Если имеется договор об экстрадиции, такое лицо можно выдать этому государству с соблюдением правила экстрадиции – выдаваемый субъект совершил преступление, наказуемое свыше двух лет лишения свободы и за это преступление в законодательстве запрашивающего государства не предусмотрена смертная казнь.

Так, по уголовным законам США должны квалифицироваться действия новосибирских «киберумельцев», которые вымогали доллары у одного из банков, обещая ему помочь в усовершенствовании системы компьютерной безопасности. Американские спецслужбы вычислили их компьютер и заблокировали его. Российские правоохранительные органы вначале квалифицировали такие действия как нарушение неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК РФ). Однако такая квалификация неверна, ибо преступление не может рассматриваться как личная или семейная тайна. Сомнительна и квалификация их действий по статьям главы 28 «Преступления в сфере компьютерной информации». УК РФ охраняет интересы России. Объект компьютерных преступлений – информационная безопасность на территории Российской Федерации. Отсюда сайты, которые взламывают компьютерные преступники, должны принадлежать российским пользователям.

Иная квалификация действий порнокомпьютерщиков. Продавая порнографические материалы через Интернет за границу, они должны отвечать за изготовление, распространение и рекламирование порнографических материалов по ст. 242 УК РФ, так как эти действия приносят ущерб и российским пользователям Интернета. За порнографию они подлежат также ответственности по иностранным уголовным законам.

Вопрос о территориальной квалификации преступлений возникает и по «словесным» преступлениям типа «призывов», «подстрекательств» через СМИ. Так, в марте 2006 г. Генеральная прокуратура РФ сделала запрос о выдаче России Б. Березовского, получившего под другой фамилией – Еленин – политическое убежище в Англии. Ему предъявляется обвинение по ст. 278 УК за совершение действий, направленных на насильственный захват власти. Государственное преступление совершено вне пределов РФ, но направлено против основ государственной безопасности исключительно России. Квалификация – по правилу гражданства, а если оно утрачено, то по правилам ч. 3 ст. 12 УК РФ.

Квалификация преступлений транснационального характера, коль скоро ратифицированная 29 апреля 2004 г. Госдумой Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности не имплементирована в УК, может проводиться лишь по нормам об организованной группе (ч. 3 ст. 35) и преступном сообществе (ч. 5 ст. 35, ст. 210 УК). Напомним, что Конвенция к преступлениям транснационального характера относит четыре вида: а) совершенное более чем в одном государстве; б) совершенное в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве; в) совершенное в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность более чем в одном государстве; г) совершенное в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве.

Преступное сообщество признается таковым, если нацелено на совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Названная Конвенция ООН признает «серьезными преступлениями», которые могут считаться имеющими транснациональный характер, если за них предусмотрено наказание свыше четырех лет лишения свободы. Отсюда следует, что те умышленные преступления средней тяжести, а также тяжкие и особо тяжкие преступления, которые совершены организованными преступниками, также могут признаваться имеющими транснациональный характер. Но каким образом отразить это в квалификации? Организованная группа Кодексом оценивается как квалифицирующий признак преступлений. Получается, что в квалификации транснациональный характер преступлений вопреки Конвенции не учитывается, как и при индивидуализации наказания по п. «в» ст. 63 УК, ибо перечень таких обстоятельств исчерпывающий. Все это не согласуется с положением Конституции о том, что «нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора».