Дмитрий Иванов - Марчеканская вспышка (сборник)

• Название: Марчеканская вспышка (сборник)
• Автор: Дмитрий Иванов
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00071-426-3

Кто же такой Слава Салеев, о котором пойдёт речь в большинстве историй, собранных здесь? Во-первых, он мой друг. Во-вторых, замечательный человек. В-третьих, Кулибин от электроники. И на взгляд автора, перечисленного вполне достаточно, чтобы стать героем нашего времени, нашего со Славкой времени.

Кое-кто из читателей может обвинить автора и его героя в чрезмерном употреблении напитков куда как крепче кваса или кефира. Дескать, чуть не каждая вторая история начинается с преамбулы «как только разлили в очередной раз…» – и когда они только работают?

Отвечу вполне определённо и недвусмысленно. Действительно, большая часть историй, здесь опубликованных, была рассказана Салеевым во время посиделок, не всегда, кстати, банкетного свойства; чаще – обычное чаепитие. Собственно, именно застольная беседа всегда самая душевная. Именно в таком общении звучат самые сокровенные струны души. Такого никогда не услышишь в повседневном контакте за совершением обычных трудовых подвигов.

Вы сумеете себе представить, что сможете адекватно воспринять увлекательное приключение, поведанное коллегой во время ликвидации аварийной ситуации? Я не сумею. Тогда приглашаю к столу – поговорим, повспоминаем.

Дмитрий Иванов

---

Кто такой садчик кирпича? Это очень просто объяснить. В мои обязанности входило укладывать сухие кирпичи на поддон, чтобы потом их подать в печь на обжиг. То есть сажал я кирпич в печь, как деревенская баба чугунки, да пироги на противнях. Только для неё это дело привычное, а мне тяжеловато с непривычки. Первые дни буквально с ног валился после смены. Но потом пообвык малёха и даже иногда стал в клуб заводской захаживать. Танцевать – не танцевал, только смотрел больше, ума-разума набирался на предмет общения с женским полом.

В комнате общежитской, кроме меня, ещё четверо проживало, но они в основном ходили в вечерние и ночные смены, и видеть соседей мне доводилось редко, да, и то всё больше спящими. Короче говоря, работал я садчиком уже целый месяц, когда всё ЭТО и случилось. Ну, то самое, что потрясло меня на всю жизнь, Как контузило, честное слово – не вру. Только не смейтесь, господа…

Так вот, в тот день получил я первую свою зарплату. Когда в кассе подпись в ведомости изображал, так расчувствовался, что чуть было не заплакал. Хорошо, в коридоре заводоуправления лампочка слабенькая висела, не заметил никто моих мокрых глаз.

Вы, наверное, слабо себе представляете, что такое для маленького татарского мальчика (именно таким я себя и ощущал) почувствовать экономическую свободу. Мне, семнадцатилетнему (!), заплатили самые настоящие деньги. И теперь я мог смотреть в лицо своей эни безо всякого стыда, что являюсь нахлебником. Теперь я мог позволить себе выпить лимонаду, которого никогда раньше не пробовал, и, чёрт возьми, даже кружку пива в кривобоком ларьке рядом с заводской проходной.

А что, теперь я же уже не какой-нибудь школьник, а представитель гегемона. С этой минуты мог позволить себе буквально всё! Даже эклер в шоколадном одеяле с немыслимо-белым, будто накрахмаленная сорочка отца, кремом внутри (я видел однажды, как чистенькая девочка откусывала от сказочного пирожного, демонстрируя миру его волшебные потроха), даже трёхлитровку маринованных огурцов, даже жестяную прохладную банку с атлантической сельдью, даже (страшно подумать!) бисквитный торт из кулинарии ресторана при единственной в городе (речь здесь идёт о Димитровграде начала 70-ых годов, прим. автора) гостинице. Мало того, после этого беззастенчивого кутежа у меня оставалось бы столько денег, чтобы прожить безбедно до следующей получки (про аванс мне ещё не рассказали) и на оставшуюся сумму купить цветастый платок, который видел в магазине возле вокзала. Для эни.

С такими наполеоновскими планами я двигался от проходной, всё никак не осмеливаясь решить, на какие же удовольствия употребить своё несметное богатство. Незаметно для себя оказался в гастрономе, и не просто в гастрономе, а в кондитерском отделе. Можете себе представить чувства мальчика, который, кроме сахара и «дунькиной радости», не пробовал никаких сладостей, когда он был погружён в чудесные ароматы тропических пряностей из пещеры Али Бабы: волшебное амбре имбиря перемешивалось с еле уловимым ассорти из запахов корицы, ванили и гвоздики. А если учесть, что поверх всего этого благолепия метался кофейный дух, подобный дыханию одалисок-гурий – воплощённой мечты всякого правоверного мусульманина, то тогда вовсе не удивительно, что я чуть не падал в обморок от почти сладострастного чувства, исследуя кондитерские витрины.

И как знать, чем бы всё закончилось, если бы в этот момент деловой магазинный грузчик не принёс в отдел три коробки с медовыми пряниками. Продавщица открыла коробку и стала выкладывать пряники на витрину. Запах мёда с имбирём от свежайшей продукции так на меня подействовал, что я совсем потерял голову, когда говорил дрожащим голосом: «Дайте, пожалуйста, три килограмма … этих пряников…» Мне казалось, что продавщица сейчас удивится, откуда у пацана столько денег, немедленно вызовет постового милиционера. Конечно, в конце-концов, всё выяснится, но праздник будет испорчен.

А в жизни всё произошло более буднично и, вместе с тем, – прекрасно. Толстая дородная тётка, позёвывая, взвесила мне три пакета по килограмму, лениво отсчитала сдачу и пропела в звонкую пустоту закрывающегося магазина: «Есть ещё кто-нибудь в отдел? Подходите». Ура, меня приняли за настоящего полноценного покупателя!

Прижимая к груди три свертка с пряниками, я проскочил мимо вахтёра в общежитии и поднялся к себе на третий этаж. Соседи по комнате были на смене, поэтому свидетелей моего кондитерского торжества не оказалось вовсе. Я вывалил пряники в единственную кастрюлю, которая имелась в наличии. Получилось с горкой. После этого я, даже не успев толком помыться, завернул на кухню и поставил на огонь чайник.

Вода, будто дразнила меня, всё никак не желала закипать, а я нервно мерил шагами кухню, не решаясь вернуться в комнату, где медовые пряники взывали к их немедленному употреблению. Но мне казалось кощунственным – жрать пряники всухомятку. Это всё равно, что на неподкованной лошади ездить. Наконец, чайник вскипел. Я закрасил кипяток в пол-литровой «сиротской» кружке слабыми разводами утренней заварки и заспешил в комнату.

Первые два пряника съел, практически не разжевывая, наслаждаясь непередаваемым ощущением деликатесного насыщения. Потом остановил себя и начал поглощение степенным манером, то есть, запивая чаем. Так, наверное, всякие английские лорды проводят свои аристократические завтраки где-нибудь в предместье Шеффилда за старинным фамильным столом. О, это воображение!

Когда кружка опустела, пряников ещё оставалось изрядно. С некоторым усилием, подволакивая надувающийся, будто Первомайский шарик, живот, я снова прибыл на кухню. Под вторую кружку остатки пряничных россыпей таяли, но уже не с такой скоростью. Каждый пряник вызывал у меня чувства родственные, исполненные благодарности за доставленное наслаждение. Я относился к медовым кругляшам, как к младшим братьям, которых нужно спасти от многочисленных врагов, затаившихся в вечерней смене. А спастись они могли только лишь в моём желудке. Другой путь мне был абсолютно неведом.

И вот свершилось – все пряники спасены, чай выпит, а сам я лежу на панцирной сетке своей кровати с руками, безвольно вытянутыми вдоль огромного, как у богатыря Святогора, тела. Со стороны, наверное, я своим видом напоминал Серого Волка из сказки про Красную Шапочку, который уже полакомился и бабушкой, и внучкой, и с лёгким сердцем ожидал прихода охотников, чтобы разом покончить с серым, несуразным существованием.

Только я отличался от волка тем, что охотники мне не могли угрожать. От этой простой мысли становилось покойно и сладостно. Шевелиться не было никакого желания. Тут же прикрыл веки и погрузился в сытую полудрёму. Мне даже привиделся некий господин в исподнем, которого я принял за Господа. Он улыбался редкозубой улыбкой, гладил меня по голове и говорил что-то ласковое. Тут мою голову и посетила одна замечательная мысль: «Вот это есть самое настоящее счастье!» И, что греха таить – думаю так и поныне. То состояние полного и абсолютного умиротворения мне не доводилось почувствовать никогда больше. А видел и испытал я всякого, можете мне поверить. К Чехову не ходи!

И снова с пищи материальной хотелось бы переключиться на духовную.

Бальные танцы

– В возрасте примерно с десяти до четырнадцати лет я посещал студию бальных танцев при Дворце пионеров. Класс танго и самбы. Потом меня выгнали за бесперспективность – ростом был мал и никак вытягиваться не желал. Сначала думали – вот-вот, а мальчик не рос… Поэтому и выгнали. Но основным движениям выучился я так, что уже не забуду при всём желании до конца жизни.

Когда уже в лицее информатику преподавал, молодые девчонки на вечерах со мной предпочитали танцевать, а не со сверстниками. Сейчас же из парней, кого ни возьми, никто толком и двигаться не умеет. А уж о том, чтобы правильно вести даму в туре вальса, речи нет вовсе.

А я этому искусству три года отдал и ничуть о том не жалею. И партнёрша у меня всё это время одна и та же была. И чувство влюблённости у нас на втором году общения появляться начало, несмотря на то, что очень мы с Валентиной поначалу вздорили. Чуть не до драки дело доходило. Потом как-то притерпелись. И знаешь, удивительное дело – должны бы мы с ней надоесть друг другу по всем законам, поскольку не только во время танцев общались. Частенько провожал я её после школы (мы в соседних учились). Должны были друг другу приесться хуже горькой редьки, а не надоедали. Наоборот, чем старше становились, тем сильнее друг к другу привязывались. Но тут меня выгнали по причине малого роста – партнёрша на полголовы выше (и это без каблуков) – куда такое годится! Недели две я переживал, даже заболел, из дома – ни ногой. Всё ждал, когда Валя ко мне зайдёт. Но не зашла. Я про неё и забыл. Голуби помогли. А потом как-то всё рассосалось: пропала любовь, так и не состоявшись.