Уильям Манчестер - Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

• Название: Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965
• Автор: Уильям Манчестер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-227-06283-3

Сэр Уинстон Спенсер Черчилль – британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940–1945 и 1951–1955 годах, военный, журналист, писатель, почетный член Британской академии, лауреат Нобелевской премии, по данным опроса, проведенного в 2002 году компанией Би-би-си, величайший британец в истории.

Черчилль, представленный Уильямом Манчестером и Полом Ридом, – это человек несгибаемого мужества, острого ума и невероятного стремления к действию. Эта книга – блистательный рассказ о том, как Черчилль организовал свою нацию для обороны и военного отпора нацистской Германии, вынудив Рузвельта оказать поддержку Британии поставками вооружения. Именно он настоял на оказании помощи Советскому Союзу, что не мешало ему оставаться его убежденным идейным врагом В Старике, как называли его сотрудники, уживалось несколько, иногда противоречащих друг другу личностей. Он непозволительно много работал, был эгоистичен, придирчив, вспыльчив, груб, невнимателен к людям и в то же время преисполнен сострадания к тем, кто попал в трудное положение. Но что бы ни происходило с ним и с его страной, которой он был бесконечно предан, он всегда поступал в соответствии со своим девизом: «Никогда не сдавайся!»

---

Борьба в воздухе достигла апогея в воскресенье, 15 сентября, в день, который вошел в историю как День Битвы за Британию. «В тот день погода, казалось, благоприятствовала противнику», – написал Черчилль, и они с Клементиной поехали в Аксбридж, в штаб Парка. Их провели в оперативный центр, расположенный в бомбоубежище на глубине 50 футов под землей, который Черчилль сравнил с «небольшим театром», добавив: в котором «мы заняли свои места в бельэтаже». Все эскадрильи Парка ввязались в жестокий бой. Когда Черчилль, заметив тревогу на лице Парка, спросил: «Располагаем ли мы резервами?» – Парк тихо ответил: «Резервов больше нет». По словам Черчилля, «это была одна из решающих битв всей войны, и, подобно битве при Ватерлоо, она произошла в воскресенье». И она тоже закончилась победой Великобритании. В конце дня Черчиллю доложили, что немецкие потери составили 138 самолетов, а Королевские ВВС потеряли 26 самолетов, и, «хотя полученные после войны данные показали, что потери противника в этот день составили всего пятьдесят шесть самолетов, 15 сентября явилось переломным моментом в Битве за Англию». Вечером, в послании Даудингу, Черчилль, в расчете на то, что это станет известно немцам, написал, что «используя незначительную часть всей силы», «разорвали в клочья отдельные волны жестокого нападения на гражданское население нашей родины». Два дня спустя, выступая в парламенте, он сказал, что «воскресная операция была самой блестящей и успешной из всех проводившихся до сих пор истребителями Королевских военно-воздушных сил»[411].

Немцы были сильно уязвлены. Верховное командование вооруженных сил вермахта (ОКВ) сообщило о «больших воздушных сражениях и больших потерях из-за отсутствия истребителей прикрытия». Дневные операции, с участием более трехсот немецких бомбардировщиков и тысячей боевых вылетов истребителей, были названы «исключительно невыгодными», связанными с тяжелейшими потерями налетчиков на обратном пути. Кроме того, силы вторжения не могли оставаться в состоянии боевой готовности, поскольку в результате ударов, наносимых британскими самолетами по портам на Ла-Манше, увеличивались потери немцев в десантных баржах и транспортах. Черчилль и его начальники разведки могли не знать, что это был конец «Морского льва». 17 сентября Гитлер отложил вторжение на неопределенное время на том основании, что приближалась зима и не удалось «одержать победу» над Королевскими ВВС. Фюрер переключил внимание на карты России. Немецкий штабной офицер выразил удовлетворение по поводу перспективы «настоящей войны»[412].

Горстка молодых людей в «Спитфайрах» и «Харрикейнах» заставила высшее немецкое командование изменить стратегию. Более четырехсот из этих летчиков прибыли из других стран; среди них были чехи (80), поляки (140), новозеландцы (120), канадцы (110), небольшая группа американцев, ирландцев, австралийцев, бельгийцев, южноафриканцев и один палестинец из британского протектората. Летчики вызывали у Черчилля восхищение. «Но это ужасно, – сказал он Колвиллу, – что Британская империя должна делать на это ставку». То, что Великобритания уцелела в День Битвы за Британию, 15 сентября, произошло как из-за изменения гитлеровской стратегии – от уничтожения Королевских ВВС к уничтожению британских городов, – так и благодаря британским радарам, истребителям Королевских ВВС и летчикам истребительной авиации. Как позже написал Черчилль, «история германского воздушного наступления на Англию – это история разногласий, противоречивых намерений и до конца не осуществленных планов. Три или четыре раза за эти месяцы противник менял свою наступательную тактику, причинявшую нам большой ущерб, и прибегал к какой-либо новой тактике». Таким образом, эта фаза Битвы за Британию не закончилась ни отступлением сторон, ни окончательным штурмом со стороны Германии. Она не закончилась с пониманием британцев, что, не проиграв, они победили. Битва за Британию совпала и соединилась с новой битвой, битвой за Лондон, которая, хотя никто не знал об этом 15 сентября, фактически началась на прошлой неделе. С течением времени лондонцы, оглядываясь назад, установили дату начала битвы: 7 сентября. И вскоре дали ей название: Блиц[413].

Утром 8 сентября в Ист-Энде продолжали пылать пожары. В течение 274 лет – до этой недели – в Лондоне не было таких пожаров. Тонкий слой коричневато-желтой земли на глубине 7 футов в древней части города, окруженной римскими стенами, а позже во времена Средневековья крепостным валом, свидетельствует о Большом пожаре, начавшемся 2 сентября 1666 года. Сильный восточный ветер в течение пяти дней раздувал пожар, который уничтожил собор Святого Павла, 87 приходских церквей и более 13 тысяч домов. Примечательно, что в пожаре погибло всего двадцать человек. За пятнадцать лет Кристофер Рен построил пятьдесят две новые приходские церкви, и к концу XVII века почти закончил строительство нового собора Святого Павла, великолепный купол которого, обрамленный шпилями, возвышается над лондонским горизонтом. Одной из самых известных лондонских церквей является церковь Сент-Мэри-ле-Боу. Считается, что человек, родившийся в пределах слышимости колоколов Сент-Мэри-ле-Боу, – истинный кокни. Эти люди первыми испытали ярость немецкой атаки. В течение нескольких дней немецкие бомбардировщики не прикладывали усилий для точного определения промышленных объектов. Лондон, весь Лондон, стал объектом бомбардировок. Это было, сказал Черчилль, «испытанием самого большого города в мире, последствия которого никто не мог оценить заранее»[414].

На несколько футов ниже слоя гравия, который служит отметкой Большого пожара 1666 года, слой глины, ржаво-красной от окисленного железа, отмечает историю королевы-воительницы Боудикки, которая сожгла римский Лондиниум (совр. Лондон). Она наблюдала, как римляне пришли, чтобы захватить ее страну, и, увидев достаточно, убила захватчиков и сожгла город. На протяжении веков чума, оспа, сыпной тиф и холера уносили жизни лондонцев, и огонь был вечным врагом, но за эти почти девятнадцать веков, начиная с восстания Боудикки, не было такого врага, который бы совершал столь массовое убийство лондонцев и уничтожал город с помощью пожаров. А теперь пришел Гитлер, который обещал с воздуха сровнять с землей английские города, и в первую очередь Лондон.

Утром 8 сентября Черчилль с Клементиной приехали в Ист-Энд. «Трогательные небольшие государственные флаги Великобритании» развевались над горами щебня, которые до прошедшей ночи были домами. Они остановились у приюта, уничтоженного прямым попаданием, где погибли сорок мужчин, женщин и детей. Черчилль, явно взволнованный, приложил к глазам большой белый носовой платок. На какой-то момент Черчилль и жители объединились в молчании. Затем кто-то выкрикнул: «Когда вы собираетесь бомбить Берлин?» – «Доверьте это мне», – ответил Черчилль. Генерал Исмей вспоминал толпу, бросившуюся к Черчиллю с криками: «Мы знали, что вы приедете», «Мы верили в это». «Вы видите, он действительно переживает, он плачет», – сказала одна старая женщина. Затем этой толпой овладело более суровое настроение «Отплатите им! Пусть они испытают то же самое! Вы должны заставить их остановиться». Более миллиона жителей Ист-Энда вернулись в свои дома после эвакуации прошлой осенью, когда ожидалось, что в любой момент немцы могут начать массированные бомбардировки. Но нападений с воздуха не последовало, и они вернулись в свои районы, которые теперь рушились и горели. Они были ошеломлены и напуганы. Черчилль сказал собравшимся то, что они хотели услышать: он будет наносить ответные удары, но в основе его слов лежало глубокое понимание шаткости положения: Гитлер может уничтожить их дома, их город, но он может разгромить их только в том случае, если они падут духом. Началась проверка силы воли. На тот момент никто из европейцев не подвергался тяжелейшим испытаниям. Люфтваффе, двести бомбардировщиков в сопровождении четырехсот истребителей вернулись, когда Черчилль был еще в Ист-Энде. Он возвращался по узким улочкам, среди развалин домов. Склады рядом с доками продолжали гореть, изрыгая свое содержимое – горело зерно; огненной лавой вытекали расплавленный сахар и потоки горящего виски, горели ткани и продукты, взрывались банки с краской и боеприпасы[415].

В первый налет погибло более четырехсот жителей Ист-Энда. Тысячи стали бездомными. Однако на следующий день, в то время как продолжал гореть Ист-Энд, Черчилль обратился к адмиралу Паунду с просьбой помочь ему объяснить Рузвельту необходимость оборудовать соответствующим образом торговые суда, чтобы «было проще выгружать танки на побережье». Траспорты с танками появились только в 1942 году. Побережье, которое имел в виду Черчилль, было французским. Неделями ранее, когда его воздушные силы и страна находились в смертельной опасности, Черчилль сказал Колвиллу, что «к 1942 году мы добьемся превосходства в воздухе и будем готовы к крупномасштабным наступательным операциям на суше против Германии». Только оптимист мог делать подобные заявления. Но в самое тяжелое для Британии время, когда его авиация подвергалась ожесточенным атакам, Черчилль планировал наступательные операции[416].