Владимир Маталасов - Тайна Вселенской Реликвии

• Название: Тайна Вселенской Реликвии
• Автор: Владимир Маталасов
• Жанр: Научная Фантастика

Это научно-фантастическое, приключенческое повествование о дружбе, любви, творческих (научных и технических) изысканиях молодых людей, живущих и творящих на стыке второго и третьего тысячелетий нашей эры.

---

– А что тут такого? – пытался оправдываться сам перед собой Кузя. – Людям свойственно стремление ко всему таинственному и загадочному. Надо верить! Тем и живём!

– Правду глаголешь, Кузя! – поддакивал Саня. – Может учёные наконец-то зашевелятся. Ведь не одни мы носимся в мировом пространстве.

Как бы там ни было, очевидность свершённого была налицо, и друзья решили больше не возвращаться к этому вопросу, и даже не вспоминать о нём…

Но об этом-то как раз и напомнил старичок, ставший свидетелем пения и крушения дымоходной трубы.

3. Новенький.

Так уж распорядилась судьба, что всех этих троих, четырнадцатилетних подростков, с разными характерами и привычками, сблизили и подружили не только школьные и житейские будни, но и ещё нечто большее, что трудно передать словами. Однако, что у них было общим, так это неуёмная страсть к буйной фантазии и стремление к её реализации…

Митя Сапожков объявился в 7-ом «А» классе в начале учебного года. Из четырёх городских школ эта считалась самой трудной. Здесь, как говорили в полушутку-в полусерьёз, отбывали «ссылку» трудные дети, или дети трудных родителей.

Однажды, в начале одного из уроков, в класс вошла классный руководитель, Нинель Аркадиевна, учитель математики.

– Входи, не стесняйся, – обратилась она к кому-то в сторону распахнутой двери.

Класс, шумевший до этого, как улей, вмиг притих. В дверь медленно протиснулась фигура вновь прибывшего.

– У-у-у! – пронёсся в воздухе дружный общий возглас изумления.

На пороге стоял улыбающийся, ярковеснусчатый, русоволосый увалень.

– Знакомьтесь, ребята. Это ваш новый товарищ, Митя Сапожков. Будет учиться в нашем классе. Так что прошу любить и жаловать!

– Ещё один сапог явился, – фыркнул кто-то в кулак, и тут же получил сзади затрещину.

Обернувшись в сторону своего обидчика, он погрозил кулаком.

– Ка-а-ак тресну, на части рассыпешься!

– Малышев! Шишкин! За дверь выставлю! – пригрозила учительница.

– А пусть не дразнится, не так ещё получит, – пробубнил себе под нос Кузя Малышев, поправляя сползшие набок очки.

– Нинель Аркадиевна, уберите от меня куда-нибудь подальше этого субъекта, – плаксивым голосом простонал Шишкин, как бычок мотнув головой в Кузину сторону.

Гришка был парень «не промах» и во всём искал для себя выгоду, а тем более в данной ситуации: неплохо было бы отделаться от назойливого, давно уже надоевшего ему соседа за спиной, и приобрести нового, хотя бы даже вот этого, новенького, Сапожкова кажется, к тому же, вероятно, простачка. А что?!

Но всё получилось не так, как хотел Гришка.

– Вот что, Шишкин, – учительница подошла к столу и положила на него классный журнал. – Собирай-ка свои вещи, да перебирайся за парту Остапенко.

– Ещё чего! – попытался было противиться тот. – А почему не Кузя? Ведь завуч сама говорит, что они с Санькой – два сапога пара. Пусть и пересаживается к нему сам.

– Тебе что: ещё раз повторить?

Все знали крутой, но справедливый нрав этой маленькой, на первый взгляд казалось бы, доброй и мягкой женщины.

– А ты, Сапожков, – продолжала она, – иди и занимай освободившееся место.

Пока Митя, поскрипывая половицами, направлялся к третьей парте в левом ряду, Гришка успел торопливо уложить свои манатки и ретироваться.

– Занято! – Остапенко демонстративно пересел на пустующее место парты, когда подошёл Шишкин.

– Нинель Аркадиевна, – заканючил Гришка, – а он меня не пускает!

Учительница с укором посмотрела на Остапенко и, вздохнув, сказала, обращаясь к Шишкину:

– Ну, раз так, занимай последнюю парту, она, кажется, пустует.

Демонстративно бросив портфель на скамейку пустующей парты, тот, недовольный и обозлённый, грузно плюхнулся на неё.

На переменке школьники окружили Сапожкова и забросали его вопросами. Один только вид вызывал у них восхищение и внушал доверие. Про такую личность обычно говорят, похлопывая её по плечу: «Свой парень!» Не по годам рослый, крепкого телосложения, с простоватой, неисчезающей улыбкой на простодушном лице с курносым носом, он и впрямь чем-то смахивал на богатыря Добрыню Никитича из русской былины «Добрыня-сват».

Через пять минут соклассники знали о нём почти всё: и то, что его исключили из первой школы за плохое поведение и неуспеваемость; и то, что занимался когда-то в секции каратэ, а теперь продолжает заниматься этим самостоятельно, дома, по книжному курсу какого-то Анри-Доменика Пле; и то, что живёт где-то на самой окраине города, и многое что другое.

После занятий, когда ученики шумной стайкой выпорхнули из школьных дверей, к Сапожкову подкатился Гришка.

– Послушай, Сапожков! – начал он, оглядываясь по сторонам – не подслушивает ли кто, – и, понизив голос, продолжал: – Хочу тебя сразу предупредить: если к тебе будут набиваться в друзья Малышев и Остапенко, то ты не особо-то с ними, гони их в три шеи.

Митя шёл своей дорогой, будто не слушая и не замечая перед собой непрошеного собеседника. А тот, стараясь не отставать и подстраиваясь под его шаг, продолжал распинаться и нашёптывать:

– У одного папаша – диссидент, отщепенец, короче говоря, а у другого – не выездной. Да и вообще они – «два сапога – пара»…

Но тут Гришка осёкся, сообразив, что сказал лишнее.

– Так о них, в общем-то, наша «выдра», завуч, училка по биологии говорит. А тогда, в классе, я просто пошутил, – попытался оправдаться он, виновато улыбаясь и разводя руками, словно желая сказать: «Ну что тут поделаешь? Так уж получилось!»

Шишкин был неважным учеником. Из класса в класс его, в буквальном смысле этого слова, перетаскивали «за уши», и то, благодаря стараниям и усилиям его предка, директора большого моторостроительного завода. В конце концов, он решил перевести и своего отпрыска в пенаты неблагополучной школы, от греха подальше. Это была одна из мер наказания непутёвого сына: авось опомнится и возьмётся за ум.

Дважды второгодник, Гришка был старше своих соклассников почти на два года. Его это в определённой степени даже устраивало: он любил верховодить теми, кто был младше и слабее его. Однако, этого ему не позволяли проделывать над собой ни Остапенко, ни Малышев, что и бесило его.

Впрочем, несмотря на всё это, Шишкин обладал одним большим и неоспоримым преимуществом перед всеми остальными ребятами: то был стопроцентный красавец, которому мог бы позавидовать даже сам Ален Делон. Тщательно, на пробор, зачёсанные чёрные волосы, пышущее здоровьем красивое, холёное лицо, безупречно подогнанный к плотной, стройной, высокой фигуре костюм спортивного покроя, создавали впечатление благополучного, уверенного в себе сына, ученика и великовозрастного подростка. Многие девчонки просто сохли по нему, особенно – Клара Ставицкая, девица под стать своему соседу по парте и, которой он недавно пообещал приобрести по блату – по сносной цене, разумеется, – импортные, французские духи «Шанель 17»…

– Мороженого хочешь? – спросил Гришка и, не дождавшись ответа, подошёл к лоточнице, расталкивая ребятишек, обступивших лоток с мороженым. – А-ну, шкеты, расступись!

Он купил два больших пломбира в фольгированной упаковке и один из них протянул Сапожкову.

– Зачем же ты их так? – кивнул тот в сторону ребятишек, нехотя принимая протянутый ему пломбир: отказываться было как-то неудобно.

– Кого? А-а, эту шантрапу что ли? – с напускным равнодушием попытался уточнить Гришка. – Так то всё мелюзга, не обращай внимания. Лучше знаешь что? Пошли в кино, приглашаю. Говорят, шикарная картина идёт. Правда, название что-то запамятовал. За билет плачу я.

Заметив на лице собеседника признаки нерешительности, он попытался переменить тему разговора.

– А не хочешь, пошли ко мне домой, познакомлю со своим «папа», – предложил Гришка, как-то смешно, с французским прононсом, произнеся последнее слово. – Он у меня – во, мировой мужик, как раз в отпуску. Ну как?

– Знаешь что? Лучше уж как-нибудь в другой раз, – подумав о чём-то своём и распечатав было упаковку, ответил Сапожков. – А за мороженое – спасибо. Мне оно сейчас противопоказано: с горлом что-то не в порядке.

Подозвав к себе какого-то мальчугана, тёршегося в очереди и таращившего на него свои круглые глазёнки, Митя отдал ему свою порцию.

– Бери, дарю! Мне нельзя. Да смотри горло не застуди.

Похожий на большого телёнка, способного краснеть и смущаться по любому поводу, с, казалось бы, навечно прилипшей к лицу застенчивой улыбкой, Сапожков, в несоответствии со своей комплекцией, быстро перебежал дорогу и стремительно вскочил на подножку вагона набиравшего ход трамвая.

– Будь здоров! – только и успел крикнуть он вконец растерявшемуся и расстроенному Шишкину, провожавшего его оторопевшим взглядом. Весь вид Сапожкова, как бы виновато, говорил: «Если, дескать, что не так, прошу извинить!»