Анатолий Козлов - Понятие преступления

• Название: Понятие преступления
• Автор: Анатолий Козлов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2004
• ISBN: 5-94201-263-6

В данной книге рассматривается понятие преступления. Автор попытался уйти от фикции «состава преступления» и раскрыть преступление, не прибегая к анализу состава. В значительной части работа носит новаторский характер, насколько это возможно применительно к столь широко описанной в теории уголовного права теме. Тем не менее в работе удалось по-новому взглянуть на структуру преступления, с несколько новых позиций посмотреть на причинную связь, на общем уровне установить истинное понимание вменяемости, мотива и мотивационных сфер, их соотношение с виной, найти новые аргументы в пользу оставления общественной опасности в качестве признака преступления, уточнить некоторые вопросы классификации преступлений и т. д.

Для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов.

---

Определив сознание как совокупность состояний, мы ничуть не забываем о развитии сознания, о его не только статичной, но и динамичной сущности, т. е. помним и о том, что процесс развития сознания заключается в мышлении. Именно поэтому, на наш взгляд, мышление есть процесс развития сознания как совокупности состояний. Но и это не все. В философии предпринята попытка сузить сущность мышления: «В отличие от ощущения и восприятия, то есть процессов непосредственно-чувственного отражения, мышление дает непрямое, сложно опосредованное отражение действительности. Хотя мышление имеет своим единственным источником ощущение, оно переходит границы непосредственно-чувственного познания и позволяет человеку получить знания о таких свойствах, процессах, связях и отношениях действительности, которые не могут быть восприняты органами чувств».[249] Что поражает в данном высказывании? Во-первых, сделана попытка разграничить мышление, с одной стороны, и ощущение и восприятие – с другой. В результате мышление обособлено от двух последних и выведено за их пределы. При всем этом ощущение признано единственным источником мышления. Как нормальному здравомыслящему человеку, мне понятно, что если единственным источником пруда является вода речки, то никому не придет в голову абстрагироваться при определении пруда от воды, содержащейся в нем, поскольку без воды пруда просто нет, есть лишь выемка в земной коре. Похоже, философии здравый смысл не свойствен; вроде бы мышление находится вне ощущения и в то же время ощущение является единственным источником и, естественно, одним из основных элементов мышления. Во-вторых, выводя мышление за рамки чувств, философия выводит его за пределы чувственного познания, а при отождествлении последнего с теорией познания[250] – за пределы теории познания вообще. Правда, появилось критическое отношение к «чувственному познанию»: «В философии прочно укоренилось понятие “чувственное познание”, понимаемое как отражение в виде ощущений и восприятий. Оно возникло в то время, когда рецепторы назывались “органами чувств”. Эти термины являются архаизмами, лишающими данной терминологической четкости систему научных понятий».[251] Соглашаясь с тем, что чувственное познание не может быть отождествлено с теорией познания, тем не менее не исключаем и возможности специфического чувственного познания, познания через переживания человека, когда в наибольшей степени проявляется его «Я». Именно поэтому представляется неприемлемым выводить мышление за пределы чувств и единственно верным распространять его почти на всю сферу сознательной психической деятельности.

В целом мышление как процесс сознания вполне понятно вписывается в познание окружающего мира. Оно составляет одну область знаний, которая издавна вызывает интерес психологов и философов – проблему творчества в сознании. Ж. Пиаже сформулировал ее следующим образом: «Однако столь радикальный тезис (прямая и обратная связь в психологии. – А. К.) заставляет задуматься. Прежде всего, он устраняет понятие операции, потому что если универсалии берутся извне, то их не надо конструировать. В выражении “1+1=2” знак “+” не означает тогда ничего иного, кроме отношения между двумя единицами, и не включает никакой деятельности, порождающей число “2”».[252] Данная формулировка проблемы не совсем удачна, на наш взгляд, потому что сама сущность формулы «1+1=2» носит, конечно же, и образный, и опытный характер (древний человек принес с охоты зайца и зайца или зайца и косулю, и в его сознании откладываются две фигуры животного), т. е. сама операция «один прибавить один получим два» в своей сущности и образна, и опытна. Мало того, она, естественно, требует мыслительной деятельности. Дело, похоже, в ином: древний человек не знал знаков «1», «+», «=», «2» и т. д., так почему какому-то гениальному уму пришла идея усовершенствовать условно наше представление о единичном предмете и операциях с ним; мы видим дом, гараж, автомобиль, фонарь – все это, оказывается, можно условно объединить знаком «1» или «2», если мы имеем зайца и косулю; почему и на какой психической основе возникают знания, знаки, отсутствующие в окружающем мире?

Думается, что достаточно полного ответа на этот вопрос психология не дает и пока дать не способна. Из новейших исследований в этом направлении можно сослаться на статью П. В. Симонова «Мозг и творчество»,[253] опубликованную в коллективной монографии. Решение проблемы творчества в мышлении лежит и за пределами наших способностей, и за рамками наших задач; мы ее коснулись лишь в связи с тем, что в мышлении содержится нечто, влияющее на творчество, т. е. структура мышления связана не только с социальной детерминацией, но и с какими-то другими компонентами. Вообще, представляется, решение данной проблемы может так глубоко внедриться в сознание человека, что позволит абсолютно полно манипулировать им: создавать, с одной стороны, послушных рабов, а с другой – наследственную элиту общества; такой мир представлен в не столь и фантастическом романе Ю. Слащинина «Боги в изгнании»[254] и других произведениях.[255]

Структура мышления также остается проблематичной. Наиболее полно, по нашему представлению, она отражена у К. Г. Юнга как структура сознания. Он выделяет эктопсихические (эктопсихика – система связей содержания сознания с фактами внешней среды) и эндопсихические (эндопсихика – внутренняя часть эго, личностное) функции сознания. К первым К. Г. Юнг отнес: А – ощущения (нечто есть); Б – мышление как восприятие и суждение; В – чувство; Г – интуицию как особый вид восприятия.[256]

В целом соглашаясь с подходом, тем не менее, отметим:

1) скорее всего, автор верно выводит за пределы мышления ощущения как форму отражения, рефлекторную реакцию; сам К. Г. Юнг определяет ощущение именно как отражение – нечто есть;

2) на наш взгляд, напрасно автор превратил мышление в рядовую функцию сознания на одном уровне с ощущением, чувством, интуицией; мышление находится в более высокой сфере психики как процесс сознания;

3) в то же время совершенно необоснованно выводятся за пределы мышления чувства, интуиция, такое было бы возможно только в том случае, если бы чувство низвели до ощущения (в действительности это не так: в чувстве сливаются содержание – ощущение боли и форма – мысль по этому поводу: «как мне больно», а форма и содержание характеризуют единство), а интуицию – до бессознательного, тогда как без мысленного оформления интуиция также бессмысленна;

4) необоснованно отождествляет автор мышление с восприятием и суждением: во-первых, в принципе нельзя противопоставлять восприятие и суждение, поскольку они – разнонаучные явления – восприятие суть психологическая категория, суждение же относится к формально-логическим категориям, и восприятие так же может выражаться в суждениях, как и другие психологические явления; во-вторых, в связи со сказанным мышление не может быть сведено только к восприятию, иначе мы выбросим за пределы мышления ценностные ориентации, установки и установочную борьбу;

5) трудно согласиться с отождествлением интуиции и восприятия, хотя бы и в его особом выражении; на наш взгляд, интуиция и восприятие соотносятся как явление и форма его выражения; ведь воспринятая информация, в частности, откладывается в памяти и создает опыт человека, и уже на этой основе у человека возникает интуиция; в интуиции в итоге выражается восприятие.

В этом же направлении, но несколько иначе пытается структурировать сознание А. М. Иваницкий: «Сознание включает, таким образом, и восприятие, и мышление, и эмоции. Объединяет все эти психические проявления ощущение своего “Я” как субъекта, носителя своих переживаний».[257] Здесь присутствуют те же недостатки, которые мы выделили в позиции К. Г. Юнга, но имеются и собственные: во-первых, за пределы мышления выводится восприятие, чего не делал Юнг; во-вторых, нет и речи об интуиции, словно ее в психическом процессе нет вообще; в-третьих, объединив восприятие, мышление, эмоции понятием ощущения, он превратил последнее в родовое понятие, т. е. вывел его на более высокий уровень, но на более высоком уровне, по мнению А. М. Иваницкого же, находится сознание; в результате автор отождествил сознание и ощущение, что вообще выходит за рамки и логичного, и разумного. Однако главное, что можно вынести из сопоставления изложенных точек зрения, – за истекшие 60 (!) лет в структурировании сознания (мышления) почти ничего не изменилось, а если и изменилось, то в сторону меньшей определенности, т. е. в худшую сторону, по крайней мере, позиция К. Г. Юнга и более полна, и более определенна.

На эндопсихических функциях сознания мы останавливаться не будем, поскольку сам А. М. Иваницкий признает, что память, субъективные компоненты (что-то похожее на скрытые реакции), эмоции, вторжение собственно функциями не являются, и автор выделяет их лишь для того, чтобы как-то определиться со взаимосвязями сознательного и бессознательного в психике.[258]