Борис Старцев - Экономическая социология в России: поколение учителей

• Название: Экономическая социология в России: поколение учителей
• Автор: Борис Старцев
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7598-0631-8

Книга обращается к поколению наших учителей, которые по праву принадлежат к числу основателей российской социологии. Издание построено на серии интервью и неформальных биографических материалах. Они дают нам возможность взглянуть на историю профессионального сообщества глазами «шестидесятников» и тех, кто, подобно Теодору Шанину, наблюдал ее сначала извне, а потом изнутри. Также они помогают понять, как в советское время формировались внутренние условия для последующей институционализации отечественной экономической социологии.

---

На одной из секций конгресса я сделал сообщение минут на десять по проблемам трудовых коллективов, с использованием эмпирических данных. Но этому предшествовала (за полгода до конгресса) моя поездка в Германскую Демократическую Республику: по правилам того времени, чтобы гарантированно иметь право на поездку в капиталистическую страну, желательно было сначала поехать в социалистическую. Кстати, симпозиум в ГДР был посвящен социологическим проблемам текучести рабочей силы. Вот, собственно, первая эконом-социологическая проблематика, с которой я столкнулся.

– На Ваш взгляд, какие яркие события 1960-х начала 1970-х годов можно сегодня назвать значимыми для экономической социологии?

– В первую очередь это две книги Д.М. Гвишиани. Первая – «Социология бизнеса»[11]. Само словосочетание для 1962 года (а книга вышла именно тогда) звучало впечатляюще! Важно отметить, что слово «бизнес» в положительном смысле до этого у нас вообще не употреблялось. Добавлю, что в книге был сделан не только управленческий, менеджериальный, но и социологический анализ экономических проблем.

– Иными словами, Гвишиани стал фактически основателем нового направления?

– Основателем? Трудно сказать. Сам Гвишиани не думал об экономической социологии, пока это словосочетание не было произнесено в 1983 году. Думаю, что ее основателем, «матерью», была все же Татьяна Ивановна Заславская…

– Я имею в виду социологию управления.

– Да, он стал зачинателем этого направления.

Вторая книга Гвишиани (уже на основе докторской диссертации)[12] была более проработанным, глубоко осмысленным продолжением того, о чем он писан в «Социологии бизнеса». Ведь автор уже имел опыт работы в качестве зампреда Государственного комитета по науке и технике, а до того возглавлял в нем одно из структурных подразделений. Эти работы заложили серьезные предпосылки для дальнейших исследований социологии управления в СССР. Они знакомили с ключевыми фигурами западного, в первую очередь американского, менеджмента (Тейлором, Файолем, Фолетт, Мэйо и др.).

– Так возникло направление, связанное с социологией управления. Немного перескакивая, хотел спросить Вас о том, что меня давно интересует: а что стало с этим направлением впоследствии? У меня такое впечатление, что где-то к 1980-м годам от него осталось мало, и в частности социология организаций развивалась не очень активно. Сначала вроде бы некоторое движение в ней наблюдалось, а потом она стала сходить на нет. Или у меня неправильное представление?

– Это обусловила некая совокупность причин. Направление не сошло на нет, но было отодвинуто на второй план. А вот почему и как – это отдельный вопрос, и к нему мы еще вернемся.

Если продолжать разговор о предпосылках, то второй труд, близкий к экономической социологии, – это «Человек и его работа» А. Г. Здравомыслова, В.А. Ядова, всей ленинградской школы социологии труда [13]. Труд – это и экономическая категория, по отношению к которой применялись именно социологические методы исследования.

Еще одной из предпосылок экономической социологии стали работы В.Г. Подмаркова «Социальные проблемы организации труда» и «Промышленная социология», вышедшие в конце 1960-х – начале 1970-х годов[14]. Они сыграли выдающуюся роль на этом, скажем так, «предпосылочном» этапе. Их все знали, читали.

Мне кажется, экономическая социология – это широкое направление, в котором соприкасаются многие аспекты социологии труда, социологии управления и других течений. Экономическая социология – это мейнстрим или основная парадигма некоего мейнстрима. А рядом с ней, выходя из нее, ответвляясь и пересекаясь, идут разные течения…

– Отрасли.

– Да, отрасли, подотрасли. Что-то выходит на первый план, что-то отодвигается на второй. Словом, то, что называется социологией труда, является мощной предпосылкой современной экономической социологии. Другая предпосылка связана с исследованием социальных проблем промышленных предприятий, шире – деловых организаций. Это направление получило название «социологии организаций».

Собственно, я начинал с социологии труда. Мое первое исследование называлось «Роль поощрений и наказаний в первичном производственном коллективе» и проводилось на заводе швейных машин в Подольске. Это исследование ориентировалось на изучение того, как поощрения и наказания воспринимаются рабочими и их руководителями. Вначале мы изучали набор тех мер, которые реально применяются на предприятии. Затем – как оценивают эти санкции рабочие, бригадиры, мастера, начальники цехов. Другой аспект – реальное значение применяемых мер, их эффект (положительный или отрицательный). И вновь: как оценивают их применение разные группы работников? Каков их совокупный эффект? Иными словами, был реализован рефлексивный подход: как одно и то же явление отражается в сознании разных групп работников, и к чему это приводит.

Мы обследовали 27 участков. Втроем опросили около 500 работников – всех, кто не был в отпуске или не был болен, т. е. до 90 % персонала. Попутно провели почти полную социометрию (по каждому участку, где трудились от 20 человек в две смены). Напомню, это был 1966 год. Именно результаты этого исследования я и повез в ГДР (мы обследовали также и текучесть кадров, поэтому мне было что сказать на симпозиуме).

В Институте конкретных социальных исследований Г. В. Осипов сначала возглавил, а затем передан мне руководство генеральным проектом «Социальная организация промышленного предприятия: соотношение планируемых и спонтанных процессов»[15]. В результате я переключился с весьма конкретной проблемы поощрений и наказаний на исследование широкого круга проблем – социальной организации промышленных предприятий. Но рефлексивный подход сохранился: в определенный момент стало ясно, что косыгинскую реформу глушат, но исходная ее ориентация на развитие процессов и отношений самоуправления в производстве подспудно сохраняется.

– Что позволяло работать в данном направлении…

– Да, на макроуровне экономика оставалась центрально-планируемой, а на микроуровне – на предприятиях – трудовые коллективы стремились расширить свои права – от участия в планировании своего социального развития до самоуправления (вначале в бригадах, а затем и на предприятии в целом, вплоть до выборности директоров). Некоторые директора не возражали против расширения прав трудовых коллективов, они видели в этом предпосылку своей самостоятельности, укрепления своих позиций. Они поддерживали социальное планирование, выступали за развитие прав трудовых коллективов, но тем самым отстаивали и собственные интересы. Как это ни странно, даже в начавшемся развитии автоматизированных систем управления (АСУ) они видели некий элемент своей самостоятельности, потому что АСУ на предприятиях в то время не были подконтрольны министерствам.

Словом, то, что противодействовало официальной линии, вызывало живой исследовательский интерес. Поэтому и была выдвинута в центр проблема соотношения планируемых и спонтанных процессов. Она лежала в русле структурно-функционального подхода: это ведь те же явные и латентные функции Мертона. Мы уже тогда были знакомы с трудами Парсонса благодаря их внутриинститутским переводам, которые делали в секторе Левады, – он давал задания аспирантам, а мы пользовались их переводами. Тогда же эти переводы издавались по линии Советской социологической ассоциации, в серии «Переводы и рефераты». Здравомыслов, например, внес свой вклад в их издание[16]. Лишь через десятилетия тексты Парсонса были опубликованы в виде отдельной книги[17].

– Вы упомянули ЮЛ. Леваду. Он ведь как раз в тот период (в найме 1970-х) писал что-то и про экономическую социологию.

– Я говорю о конце 1960-х годов, до разгрома «Лекций» Левады. Он руководил Отделом теории и истории социологии ИКС И. По его инициативе с 1968 года в институте широко пошел процесс самообразования: Левада читал лекции по истории социологии, И.С. Кон – по социологии личности, Б.А. Грушин – по организации эмпирического исследования. Кстати, этот уже подзабытый курс был очень практичным, я полностью прослушал его и использовал при организации генерального проекта «Социальная организация предприятия». Были лекции В.А. Ядова по методологии социологического исследования. Читали краткие курсы польские социологи, которые часто приезжали к нам. Словом, в конце 1960-х годов все худо-бедно занимались самообразованием.

В это время И.В. Блауберг, В.Н. Садовский, Э.Г. Юдин заявили о необходимости системного подхода в социологии. В двухтомнике «Социология в СССР» [18] была опубликована большая статья Садовского[19]. Осипов тогда проводил очень полезную работу. Как президент ССА он получал массу литературы, и мы иногда пользовались его библиотекой.