Ирина Нуар - Антология случайностей

• Название: Антология случайностей
• Автор: Ирина Нуар
• Жанр: Русское современное

Когда чувствам становится тесно в груди, они «выплескиваются» на бумагу. Проза и стихи переплетаются воедино, рассказывая историю случайной встречи двоих в суете большого города. Возможно, для полной картины происходящего в книге не хватает мужского взгляда. А может быть, я ошибаюсь?

---

«Счастлива, что ты есть —…»

Счастлива, что ты есть —
шальным апрельским снегом,
жаждой полёта и ощущением неба,
стремительным и шумным «дыханием» метро,
завидной уместностью скупых мужских острот,
в восторженность детства нашим побегом,
эпистолярным трогательным женским бредом,
что в письмах к тебе,
возможно, где-то между строк.

Счастлива, что ты есть —
лаской во взгляде беглом,
в доверчивых ладонях – поцелуя следом
и десятками эскизов карандашных про…,
запахом волос твоих, тронутых «серебром»
и внезапно блуждающей по телу негой,
сном желанным, любви созидающим светом
и смелой верой в то,
что возможно всё… в свой срок.

Счастлива, что ты есть.

Дай ему веры

Господи,
дай ему силы пройти этот трудный отрезок,
не поступившись свободой жить по веленью души.
Ты проведи его через переплетенные дерзко
псевдо- и лже-аксиомы, сонма сомнений лишив.
Стань исцеляющим светом —
бальзамом для ноющих ссадин.
…Дорог он мне – бесконечно…

Вновь зажигаю свечу —
Господи,
дай ему веры, счастья обычного ради,
в шёпот сердечного стука о безусловности чувств.

Я забираю твою боль

Тепла…
так хочется тепла…
Внезапной лаской губ
украсть тебя у суеты недельных буден,
освободив банально от одежды
и вопросов лишних,
усталость снять
неробкою прелюдией прикосновений.
Скажи, ты «за»?
В ответ желание предательски «взовьётся»
пульсом взбудораженным в височной вене,
«исчезнет» время,
и станешь ты ещё податливо нежнее
от того, что непристойно безрассуден.

Я «пропаду»,
прижавшись,
обнаженная и откровенно жаждущая
не столько этой близости с тобой,
как той, что окрыляет
и добровольно подчиняет лишь одному.

Ты надо мною часто безраздельно властен.

Так хочется тепла, тебя.
А после душа твои плечи пахнут зеленью вербены
и тихим счастьем.
Быть может, вопреки кому – то,
может, и поссорившись с судьбой,
я каждым поцелуем «забираю твою боль».

Сто часов вдвоем

Вот и дожди… сезон непроходимых тротуаров,
запотевших стёкол, и «проснувшихся» зонтов;
и поцелуи наших рук
под мокрым пестрым куполом
всё неизбежнее венчают встречи.
Томленье душ
переплетается с томлением молоденькой весны
в витиеватости моих стихов,
и, жадно впитывая близкого тебя,
я расправляю крылья и взлетаю легче, легче…

Не говори, в слова не заключай гармонию минут,
ты лишь дыханием войди в меня опять.
Отдавшись безусловному порыву /нет, не тел/,
останься в утреннем молчанье тих и светел —
я слышу /сердцем/.
Я готова и хочу
так бесконечно много в этой жизни
от тебя ещё принять…

Мы оба понимаем —
сто часов вдвоем тождественны мгновенью…
или череде столетий.

Мне тебя исключительно мало

Я и без слов твоих понимаю, что вне нормы,
что странная и другая,
не похожа на тех, которые тебя любили,
разлюбили,
были и есть,
и по-детски наивно,
и по-женски несносно себя предлагая,
ролей не играю /ты способен меня, как с листа,
удивительно «чисто» прочесть/.
Мне тебя исключительно мало.
Катастрофически!
И, как правило,
сердце рвется за рамки разумного мира
не без причины:
я за стеклами офиса,
словно рыба в закрытом и тёмном аквариуме,
задыхаюсь без воздуха
/без дозы физической близости
конкретного мужчины/.

«А в воздухе разлит благословенный август…»

А в воздухе разлит благословенный август,
и закат
спускается на плечи мне ладонями твоими.
Схлестнувшиеся судьбы – наша данность:
бег назад
законно невозможен.
Заполняет снова имя
всё сердце, целиком —
звучит квартет любимых букв,
и мысли продолжают танцевать
 /обнявшись/ румбу,
и августом – тобой —
самозабвенно «дышит» мир вокруг,
и чем-то очень близким
/счастьем?/
пахнут твои губы…

Она

Она, лишенная боязни не успеть,
вдруг оступиться где-то, в чем-то ошибаться,
писать всё набело, и быть, а не казаться,
опять вгрызаясь в обстоятельств злую твердь,
несет в груди тепло доверчивого сердца.
Она, лишенная болезни «стать как все»,
идет по чёрной, как по взлётной полосе.
Сродни бесстрашию и мудрости младенца
её уменье сеять жизнь сквозь «хорошо»
и видеть в каждом дне земную благодать.
Щедра в желании любить и отдавать,
она, лишенная боязни жить душой.

Реальность вещих снов

А что есть расстоянье для души? —
лишь несколько слогов.
Пусть небо, переполненное нежностью моей,
истому сбросит
сентябрьским дождем…
Ты присмотрись /мой Бог!/:
на лобовом стекле
рисуют капли нас двоих и в эту осень.

Желание —
в движении руки,
дыханье вместо слов.
Опять /в неподражаемой манере/
твои губы едва дрогнут,
предчувствуя меня.

Реальность вещих снов.
Примета близкой осени.
Предвестник нашей близости.
Объятий омут…

Ты повторяешься во мне

Всё повторяется.
Ты видишь? —
берёзы наши сбрасывают «золото» с ветвей,
порывисто дождём
октябрь смешивает уличные краски.
Спираль событий,
чередуя дни и ночи беспристрастно,
приводит в осень нас:
«глоток» внезапности свиданья,
как горячительный глинтвейн.

И снова третье
/пережито/пересказано в стихах неоднократно
мною/…
«Раскрашиваю» чувствами ещё один портрет —
с днём ангела тебя.

Ты слышишь?

Со вседозволенною щедростью,
дарованною свыше,
ты повторяешься во мне —
твореньями/благословенною ценою.

Где-то там

Серо.
Сыро.
Хочется забыться в теплом пледе.
Может осень обострилась,
может дикая тоска
по присутствию тебя?

Безмолвием ответит
одиноко падающий рваный лист.
А свысока
Некто мудрый ласково обнимет и прошепчет
мне знакомое /и вечное/ про замок из песка,
про «святую» эфемерность клятв мужчин
и женщин,
что в обнимку с поцелуями «стекают» с языка…

Я блуждаю где-то там,
где в пальцах твоих
дрожью
не впервые отзывается желание снискать
танец женских губ…
там, где за гранью «невозможно»
резонансно стонет пульс
в соприкоснувшихся висках,
там, где время не казнит,
не ставит нам условий,
позволяя ощутить полёт…

где веры гладь чиста…

где любовь живёт в душе,
в душе живёт! – не в слове,
там,
где хочется благодарить, склонившись у Креста.

…Снова холст небесный сер.
Ноябрь словно плачет:
пеленой дождливой осень просится в окно, тиха…
Может, утром станет всё светлее,
всё иначе,
от прикосновенья к твоим снам дыхания стиха?

«Как ты там без тепла, без намека на веру?»

Как ты там без тепла, без намека на веру?
Ночами
плачет в доме твоем все еще запоздалая вьюга?
Скудным ль шепотом просит душа пониманья,
крича ли?

Бездорожье…
и топчется жизнь по постылому кругу

Кем ты бродишь в мечтах?
Отдавая усталость постели,
обретаешь покой в пересортице скучных закатов?
Что твоя колыбель – рук /и взглядов/ объятья?

Но, те ли,
о которых ты грезил взахлёб,
пригубивши когда – то?

Перед тем как уйти, затеряться, покинуть орбиту,
оставляя виток нашумевших недель, ты захочешь
малой искры той самой
проигранной нежностью «битвы»,
но споткнешься о камни
своих же «благих» многоточий

«Научилась без тебя —…»

«Если можешь, ты прости меня, пожалуйста,

Вдруг и я тебя когда-нибудь прощу»

Ю. И. Визбор

Научилась без тебя —
бессильна Мания —
вьётся имя паутинкою… чуть – чуть.
Сожаленья нет, печали,
нет желания
прикоснуться на мгновение к плечу.
Догорело…
я надеюсь, безвозвратно стих
тот огонь – с листвой осеннею угас.
И поставлены все точки в каждой повести
о тебе (с губ не попросится «о нас»).
Научилась.
Не хочу строкой ли, вдохом ли —
воплощеньем моей нежности обнять
силуэт твой.
Эпилогом – эхо шепота:
«Мне не падать было больно – не летать».
Изжило…
порвалась нить объятий (плена ли?),
на дне Леты неподвижным камнем твердь —
не способная к открытиям Вселенная,
ты,
кого пыталась отогреть.

В холодном сердце ноября

Я оставляю тебя здесь,
несмелым прихотям не смея
ни потакать, ни присягать.
В скупом на ласку ноябре
я оставляю прежних нас…
Затерты временем мгновенья
прикосновений близких рук.
Лишь сновидения отрез
вуалью чувственной дрожит
на обжигающем ветру,
а страстный след /как странный дар/
недолго прожитого нами
упрямой тенью на стене,
не исчезающей к утру.
Я осень рву на лоскутки,
на эпизоды и, стеная,
я оставляю тебя здесь —
в плену жестокой несвободы,
в твоей кричащей нелюбви!
Навечно ли?
На год?
На час?

…С л у ч а й н о с т ь —
каждому своя непредсказуемая квота…

В холодном сердце ноября
оставлю я безумных нас.

Сила мысли