Андрей Васильченко - Имперская тектоника. Архитектура III рейха

• Название: Имперская тектоника. Архитектура III рейха
• Автор: Андрей Васильченко
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4491-3, 978-5-4444-8339-8

Говоря об архитектуре Третьего рейха обычно употребляют слова: гигантомания, мегаломания, «мания величия». Пожалуй, ни один из политических режимов в истории человечества не удостаивался столь частых обвинений в гигантомании, как национал-социалистическая диктатура. Однако можно ли всю архитектуру Третьего рейха относить к монументальной? Существовала ли вообще национал-социалистическая архитектура? И если так, то каковыми были черты этого архитектурного стиля?

---

Макет главного вокзала, строительство которого было запланировано в Линце

Набросок высотной гау-башни в Гамбурге

Если говорить о национал-социалистической застройке городов в целом, то ее можно было бы характеризовать несколькими внешними признаками: отдельно стоящие здания непременно должны были быть четкими как призма, в схеме города они отличались внешней упорядоченностью и симметричностью. В проектах официальных зданий предпочтение отдавалось плоскими крышам, а не крышам со скатами. Именно плоские крыши были провозглашены «типично немецкими». Изящное оформление крыш, наличие декоративных элементов считалось предосудительным, собственно как и динамичный («декадентский») контур зданий. Лишь в отдельных случаях в «канонические формы» национал-социалистических зданий могли вноситься региональные мотивы, но они не должны были ни в коем случае копироваться в других гау. В рамках городской застройки даже внутреннее оформление зданий должно было происходить в соответствии с требованиями Гитлера и его уполномоченных, что, впрочем, не мешало последним заявлять об «архитектурной свободе».

Монотонность фасадов только усиливала ощущение вытянутости зданий. Равномерное сечение частей здания и предписанные детали оформления вели к тому, что партийные и государственные строения казались однотипными. При этом не было никакой разницы, были ли они спроектированы Шпеером, Беренсом, Бестельмайером, Бонацом, Галлом, Гизлером, Крайзом, Загебилем или каким-то менее известным архитектором. Плюрализм в стилистике строящихся зданий был исключением, вызванным к жизни случайным стечением обстоятельств. Однако именно подобные исключения выступали в качестве фактора, стабилизирующего немецкое общество. Национал-социалистическая архитектура должна была отдавать должное различным общественным слоям, на поддержку которых рассчитывал национал-социализм. Кроме того, «новая» архитектура принципиально не разрывала отношений с прошлым, что могло вызвать ощущение стилистической преемственности. Указанный плюрализм мог проявляться в самых формах. Взору обывателя был явлен аккуратный домик на природе, молодежи предлагались романтические фахверковые дома и напоминающие орденские замки строения. Рационально мыслящим промышленникам предоставлялись функциональные управленческие здания и заводские корпуса. В итоге национал-социалисты оказывали влияние на городскую застройку не только через возведение партийных сооружений. Общий образ национал-социалистического города опирался на конгломерат самых различных моделей архитектуры, но партийные здания должны были быть не просто определяющими городской пейзаж, но демонстрировать свою взаимосвязь с прошлым. Образцов для подражания было множество. Это могли быть и проекты городской застройки Вены и Парижа конца XIX века, которые отразились на городах Германии эпохи Вильгельма II (Большой Берлин, 1908). Их следы можно было обнаружить даже во временах Веймарской республики: пояс зеленых насаждений Кельна (1919), Анхальтский вокзал в Берлине (1920), Германский дом в Штутгарте (1923–1925), выставка «Гезолай» и Рейнский павильон в Дюссельдорфе (1925). Общая стилистика национал-социалистической архитектуры отсылала наблюдательного зрителя также к национальным памятниками прошлого: памятнику Битвы народов, памятнику сражению у Танненберга, «башням Бисмарка» времен Вильгельма II, памятникам героям Веймарской республики, высотным домам из утопических проектов Петера Беренса и Отто Коца, а также фантастическим пейзажам из любимого Гитлером фантастического фильма Фрица Ланга «Метрополис» (1925–1926).

Колоннада Старого берлинского музея

Эти образцы отнюдь не слепо копировались, а так сказать «переосмыслялись» или, как предпочитают говорить в германской исследовательской литературе, «перефразировались». В конце концов, германский национал-социализм хотел отличаться от своих предшественников не только в политическом плане, но и намеревался отмежеваться от них даже на стилистическом уровне. Отнюдь не случайно, что многие почтенные профессора архитектуры (за исключением Ганса Пёльцига и Генриха Тессенова), которые еще во время кайзеровской Германии в своем стиле склонялись к «державному пафосу», в Третьем рейхе получали весьма выгодные заказы.

Футуристические образы из фильма «Метрополис» восхитили Гитлера своей величественностью

«Старых господ» «новый режим» увлек напыщенными проектами, в которых они могли выразить свои патриотические и национальные идеи. Генрих Тессенов воспринял «новую» идеологию, так как с самого начала с романтическим упрямством пытался защитить ремесло от индустрии, произведения ручной работы от машины. У него даже появились подражатели. Среди них был австриец Йозеф Хоффман, создавший формулу «высвобожденного ремесла».

Впрочем, нет ничего удивительного в том, что традиционные формы и классические образцы «прекрасно» ужились вместе с имперскими орлами и свастиками. Национал-социализм выразил свои пожелания, адресованные архитекторам, предельно ясно и точно – от них требовался празднично-торжественный пафос, совмещенный со строгими традициями «немецкой архитектуры». Для этих пожеланий даже была выработана формула-девиз: «Быть немецким – значит быть ясным». Специалисты прошлого не только «правильно» восприняли этот призыв, но оказались готовы предоставить себя в распоряжение нового режима, а также занять определенные посты в органах власти и профессиональных организациях, чтобы отдавать уже там свои указания.

Ганс Пёльциг

Впрочем, как говорилось выше, были и исключения. Ганс Пёльциг не смог заручиться поддержкой национал-социалистов, а потому после прихода Гитлера к власти был лишен права работать архитектором. В случае с Паулем Бонацом была несколько иная история – он был конкурентом Герди Троост, вдовы влиятельного Пауля Людвига Трооста, бывшего одно время любимым архитектором Гитлера. Именно по этой причине Бонац не смог попасть в обойму привилегированных национал-социалистических архитекторов. Однако, если отбросить все эти субъективные факторы, можно было бы однозначно утверждать, что и Бонац, и Пёльциг в общем стиле своих проектов могли бы легко вписаться в архитектуру Третьего рейха. Все их проекты более чем соответствовали строгим монументальным канонам национал-социалистического зодчества. Основным предназначением официальной архитектуры Третьего рейха была демонстрация «высказанного в камне мировоззрения».

Пауль Людвиг Троост

Собственно архитектурные формы должны были дополняться специально подобранными строительными материалами и особым местоположением того или иного строения. Все это должно было подчеркивать изолированный монументализм партийно-государственных зданий. Огромные стены, отделанные гладкими каменными плитами, нечастые, но глубоко врезавшиеся в пространство стен окна, разрезанные каменными оконными переплетами фасады – все это должно было усиливать впечатление компактности и непроницаемости здания. По своему общему впечатлению официальные здания Третьего рейха напоминали крепости. Аксиальные и симметричные формы зданий, а также массивные бордюры еще раз подчеркивали их «сплоченность».

Не исключено, что в партийной архитектуре мощные угловые формы были позаимствованы из романского стиля, что делает оправданным сравнение с крепостями и замками. Принимая во внимание установку, что эти «партийные крепости» должны были стоять «вечно», подобные заимствования не могут быть случайностью. Гитлер как-то назвал эти строения «каменными свидетельствами нашей веры», хотя на самом деле они были возведены из стали и бетона, а лишь затем облицованы каменными плитами. Вечность данных строений должен был символизировать тесовый камень, которым обкладывались основания большинства представительных зданий. Громадные каменные блоки, сами массивные здания, казалось, были восприняты из древнеегипетских и шумерских строительных традиций. Строения Третьего рейха выглядели статичными, лишенными подвижности, доминирующими над всей округой. Орнаменты во внешнем оформлении зданий, которые содержали в основном символы и идеологические аллегории, могли применяться лишь в некоторых местах. Украшаться ими должны, как правило, только столбы и пилястры. Если говорить о неких архитектурных архетипах, то зодчество времен национал-социалистической диктатуры отнюдь не было изобретением современности. Аналогичное впечатление производили многие исторические сооружение: замок Кастельдель-Монте, античные саркофаги и мавзолеи, пергамские храмы, напоминающие Акрополь сооружения, средневековые часовни. Кроме того, можно говорить о схожести с грубоватыми зданиями прусского стиля, которые были в свое время спроектированы Карлом Фридрихом Шинкелем и Фридрихом Жилли.