Фридрих Шиллер - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Фридрих Шиллер
• Жанр: Драматургия

«Сочинения» – сборник произведений немецкого поэта, философа, теоретика искусства и драматурга, представителя романтизма и направления «Буря и натиск» в литературе Ф. Шиллера (1759 – 1805).*** В это собрание сочинений Шиллера вошли такие величайшие его творения, как пьесы «Орлеанская дева», «Смерть Валленштейна», «Деметриус» (неоконченная драма о русской смуте), а также наиболее известные его стихотворения и баллады («Кубок», «Перчатка», «Перстень Поликрата», «Ивиковы журавли» и др.). Изображая действительность, Шиллер стремится выразить к ней свое отношение. Искусство меньше всего им понимается как простое, «зеркальное» подражание природе. Оно – творчество, связанное с воплощением общественно-эстетического идеала поэта.

---

Иов.

Не мнишь ли ты…

Марфа.

Он у меня во власти: только слово,
Одно вот слово – и ему конец!
За ним-то он послал тебя, владыко!
Все на меня – и Русь и Польша – смотрят.
Признай теперь я сыном Иоанна
Царевича – ему удастся все;
А не признай – все словно в воду канет.
Вот почему кто и когда поверит,
Чтобы, как я, обиженная мать
От подлинного сына отреклася?
С убийцею семейным по согласью?…
Скажу другое слово – целый мир
Отступит от обманщика. Не правда ль?
Вот это слово вам теперь и нужно;
И услужить могу я Годунову!

Иов.

Нет, не царю – отечеству всему:
Ты от войны спасла бы государство
Правдивым словом. Ты сама, царица,
Не можешь в смерти сына твоего,
По совести и чести, сомневаться.

Марфа.

Я плакала об нем шестнадцать лет,
А мертвым не видала; да и в смерти
Его затем лишь только убедилась,
Что все сказали… что мне было тяжко.
Теперь молве всеобщей, да и сердцу
Я верю, что мой сын не умирал.
В сомненье заблудившимся не должно
Переступать прямых путей господних.
Но если б я под сердцем не носила
Его, теперь под сердцем мщенье носит
Его же. Я того усыновляю,
Кого мне возродили небеса.

Иов.

Несчастная! Ты с сильным не борися!
Его рука, ты знаешь, далека:
В обители достанет.

Марфа.

Пусть убьет —
Мой голос ведь не то, что из темницы,
Из-за могилы будет слышен миром.
В ту и в другую он повергнуть может,
Да вот чего не может: приказать
Мне говорить со слов его, и даже
Не сможет он при хитрости своей.

Иов.

Последнее твое, царица, слово?
Что ж мне сказать царю и государю?

Марфа.

Пусть на небо надеется, коль смеет,
И на народ, коль может!

Иов.

Помолчи,
Не завершай заране преступленья:
Ты беремя берешь себе на плечи,
Да беремя-то плечи к земи клонит.

Марфа (одна).

Сын – несомненно!.. Дальние края
И дикие пустыни возмутились
И за него оружие подняли,
Поляк-вельможа, гордый палатин,
Решается отдать ему в супруги
Не дочь свою, а золото литое,
И я одна, я, мать, его отвергну?
И буду очевидицей немой,
Как вихорь общей радости и счастья
Всю Русь охватит в день венчальный сына?
Он сын мой – знаю, чувствую и верю!
Хочу поверить и берусь за якорь,
Ниспущенный мне с неба для спасенья.
Он! Он! Идет сюда вооруженный
Спасти меня и отомстить врагу!
Я слышу звуки громких труб и бубнов!
Сбирайтесь же от севера и юга,
Из всех степей, из вековых лесов
Все языки державному навстречу
По всем путям! Седлайте и коня,
Взнуздайте и оленя и верблюда!
Как волны моря, слейтесь отовсюду
Бесчисленно под царскую хоругвь!
О, для чего же здесь с тоской-печалью

Безмерной в заточении я гибну!
Ты, солнце вековечное, ты ходишь
Кругом земли – снеси мои желанья!
Ты, воздух необъятный и летучий,
Вей на него моим благословеньем.
Опричь молитв и скорби, ничего
Нет у меня. Из глубины душевной
Их окрыленно шлю я в выси неба,
Чтоб воинством помощным низошли
И к моему возлюбленному сыну!

Вторая сцена

Пригорок, осененный деревьями.

Открывается вдали веселая окрестность, широкая река; кругом зеленые нивы; там и сям мелькают церковные купола нескольких городов; за сценой трубы и звуки военной музыки.

Появляются Одовальский и прочие военачальники; вслед за ними Дмитрий.

Одовальский.

Лес окружить всем войском, а покуда
Осмотрим мы окрестности с пригорка.

Некоторые уходят. Дмитрий выступает вперед.

Дмитрий (осматриваясь кругом).

Эх! Что за вид!

Одовальский.

Теперь ты пред собою
Свое же царство видишь, государь!
Русь!

Разин.

На меже поставлен столб московский;
А польские владенья прекратились.

Дмитрий.

Что ж это, Днепр?

Одовальский.

Нет, государь, Десна:
Вот это – кремль в Чернигове белеет.
Все, что ты видишь здесь, – твоя земля.

Разин.

А дальше – вон сверкают купола:
Сам Новгород то Северский.

Дмитрий.

Красив он!
Что за поляны!

Одовальский.

Государь, весна!
Беременна роскошной жатвой нива.

Дмитрий.

И взглядом не окинешь весь простор.

Одовальский.

По правде молвить, это ведь начаток
Руси. Идет она необозримо
К востоку и к востоку, а на север
Предел ей там же, где пределы жизни.

Разин.

Гляди, задумался наш государь.

Дмитрий.

И эти мирные поля я должен
Опустошить ужасною войною!

Одовальский.

Так, государь, и следует.

Дмитрий.

Послушай,
Ведь ты поляк, а я москвич природный,
Ведь это все – все родина моя.
Прости меня, прости, земля родная!
Прости меня и ты, столб пограничный
С наследственным родительским орлом!
Простите, что с оружием враждебным
Я в мирный храм насильственно вхожу,
Чтоб возвратить законное по праву
И достоянье отчее и имя!
Здесь властвовало тридцать поколений
Моих родоначальников-варягов;
Я – их последний отпрыск, от убийства
Спасенный божьим промыслом чудесно.

Третья сцена

Русское село. Церковный погост. Звучит набат.

Глеб, Илья и Тимошка выходят на сцену: за поясами у них топоры.

Глеб (выходя из избы).

Куда народ?

Илья (выходя из другой избы).

Да кто в набат ударил?

Тимошка.

Соседушка, скорее все на сходку!

Входят Олег и Игорь; за ними толпа крестьян, баб и ребятишек с пожитками.

Олег.

Спасайтесь все, кто может!

Глеб.

Что стряслось?
Куда вы все, бабье и ребятежь?

Игорь.

Беги скорей: под Муромом поляки.
И бьют и режут, кто ни попадется.

Олег.

Беги, беги!.. Скорее!.. В город! В город!
А уж село со всех концов зажгли.
Все миром снялись – прямо в царский стан.

Тимошка.

Вон беженцы еще валят толпой.

С противоположной стороны выходят Ивашка и Петрушка, за ними вооруженная толпа.

Ивашка.

Да здравствует царь, князь Димитрий!

Петрушка.

Идите с нами!

Глеб.

Как? Куда?

Илья.

Куда идете?

Тимошка.

Кто такие?

Ивашка.

…

Тимошка.

Да что ж такое? Все село бежит
От поляков, а ты вот так и лезешь
Под лапу им? Иль ворог-то – не ворог?

Петрушка.

Какой он ворог?… Он наш друг, а хочет
Свое наследье отобрать, по правде.
Вон идет посадник.

Посадник (выходит со свитком).

То злое дело соседей и советчиков,
Избави нас, господь, от смуты! Просвети нас!

Народ.

Что стряслось, посадник?

Посадник.

Посланье от царевича пришло,
Находится сейчас он в польском войске,
Он в нем…
Что делать нам?

Народ.

Прочти посланье! Пусть читает!

Другие.

Послание прочти!

Посадник.

Так слушайте!

«Мы, Димитрий Иванович, божиею милостью царевич всея Руси, князь Угличский, Дмитровский и прочих княжений, прирожденный государь и наследник всей русской державы, всем царский наш поклон».

Глеб.

То полный титул нашего царя.

Посадник.

«Царь Иван Васильевич преславной памяти…
Его детям верой и правдой служить.
Мы – истинный кровный царский сын,
На жизнь коего посягнул Борис Годунов,
Но промысел господний спас нас.
Теперь мы идем занять наследный трон
С мечом в одной руке, с масличной ветвью в другой,
Неся милость верным, погибель супостатам.
Напоминаем о присяге вашей,
Увещеваем вас отстать от Бориса Годунова
И нам, наследственному государю,
Царю законному, присягу дать.
Исполните, и милостиво будем править вами,
А нет, так пусть падет кровь пролитая
На ваши головы, не вложим мы
В ножны меча, пока на трон наследный
Своих отцов не сядем».

Тимошка.